Про людей и звездей - Майорова Ирина (книги без регистрации txt) 📗
Спасение
Утро вторника началось для Ули хуже некуда. Развернув купленную Юриком «Молодежную истину», она ошалело уставилась на занявший всю первую полосу заголовок: «Актриса Мельничук разводится с мужем!» Такого прокола ей Габаритов точно не простит! Мельничук сейчас снимается в куче сериалов, ее физиономия не сходит с телеэкрана – «мыльные оперы» и детективы с участием актрисы показывают по всем телеканалам и в самое что ни на есть прайм-таймовое время. У Ули еще оставалась надежда, что «враги»
тиснули какую-то непроверенную сплетню, размазали слушок-плевочек тонким слоем на разворот (чем частенько грешило само «Бытие»), но нет, в публикации «Истины» была и прямая речь самой Мельничук, «с грустью в голосе» констатирующей, что их «брак изжил себя», и фотография ее экс-супруга, выходящего из загса со свидетельством о разводе в руках.
«Что же делать? – заметалась Уля. – Тут даже Хиткоров с украденным перстнем не поможет. А я, идиотка, после вчерашнего хотела просто заявиться в редакцию как ни в чем не бывало, выдать придуманную с Федей “бомбу”…»
Решение пришло, когда Уля уже подъезжала к родной конторе. «Надо сказать шефу, что все эти дни я собирала по теме развода Мельничук фактуру, а какая-то сволочь в редакции взяла и слила информацию «Истине»! Габаритов поверит: ему сейчас всюду предатели и «продажные шкуры» мерещатся. Только бы он раньше времени в редакцию не приехал и до встречи со мной номера конкурентов не успел посмотреть».
Босса еще не было, и Уля заняла пост у двери его кабинета. Постаралась изобразить на лице ярость и скорбь одновременно. Едва Габаритов миновал пост охраны (его тяжелые шаги Асеева не спутала бы ни с чьими другими), редакторша рванулась навстречу:
– Алиджан Абдуллаевич, у нас завелась «крыса»!
Габаритов и сам любил щегольнуть уголовной лексикой, и у подчиненных знание арго поощрял. Однако про «крысу» просек не сразу:
– Какая крыса? Ты чего несешь? У нас второй этаж.
– Да я про стукача, который темы «врагам» сливает.
– Ну-ка, проходи в кабинет, рассказывай, – весь подобрался босс.
– Значит, так, – начала Уля. – Помните, я два дня назад вам рассказывала, что развод Мельничук кручу?
Шеф не помнил и помнить не мог, поскольку ничего подобного Асеева не говорила. Но признаваться в том, что что-то забыл, было не в его правилах – гениальный руководитель, к коим причислял себя Габаритов, должен помнить все и вся. Поэтому Алиджан Абдуллаевич кивнул:
– Ну помню.
– Так вот, сегодня «Истина» дала эту тему. И в материале все, что я накопала.
– Кому ты еще про это рассказывала? – Габаритов решительно пододвинул к себе листок бумаги, приготовившись записывать фамилии.
– Да я что, шепотом, что ли, по телефону разговаривала? Полредакции слышало! Были бы у нас нормальные кабинеты со стенами до потолка, а не эти клетушки за стеклянными перегородками…
– А ты, дура, чего такие вопросы в редакции обсуждаешь?! Вышла бы на улицу и поговорила!
– Да вы ж знаете, Алиджан Абдуллаевич, у меня все переговоры конфиденциальные, – чего ж мне, целый день на улице стоять? Надо «крысу» вычислить и выгнать с позором, чтоб другим даже в голову не пришло у родной газеты темы тырить.
– Ладно, я приглашу шефа службы безопасности, помозгуем, как тут быть…
– Обидно, Алиджан Абдуллаевич, – с дрожью в голосе пожаловалась Уля. – Пашешь-пашешь, а какая-то сволочь…
Не договорив, Уля шмыгнула носом. Пусть босс видит, какой болью в ее сердце отозвалось это подлое предательство.
– Ну ты ладно, не расстраивайся уж так-то. Ну кто такая Мельничук, может, народ не очень-то ее и знает.
Уверять шефа в обратном Асеева, понятное дело, не стала. С тяжелым вздохом поднялась со стула и, скорбно понурившись, направилась к двери. На полпути обернулась:
– Вы тоже не расстраивайтесь, Алиджан Абдуллаевич. У нас завтра такая «бомба» будет, что «Истина» от зависти сдохнет. У Феди Хиткорова перстень украли – ну тот самый, помните, что ему Жанна на десятилетие свадьбы подарила.
– Да он же миллион баксов стоит! – обрадовался Габаритов.
– Да что вы – больше! Федя сам не свой. Не столько из-за цены, конечно, у него брюликов и всяких других камушков – дом можно построить. Берег как память – и вот…
– А кто украл-то, известно?
– Он подозревает кой-кого, но я не знаю, как имена-то называть без доказательств.
– Ну ты же у нас умница, придумай, как написать, чтоб исков не было.
– Придумаю, Алиджан Абдуллаевич, – тепло улыбнулась шефу Уля.
– Ну иди, готовься к планерке.
Закрыв дверь габаритовского кабинета, Уля прислонилась к стене: «Пронесло!» Но в закуток, где сидел ее отдел, влетела, как сверхзвуковая ракета направленного действия. И сразу прошлась по нескольким целям:
– Алевтина, ты на сегодняшнюю премьеру в «Пушкинский» меня аккредитовала? Что зна-чит «сама хотела пойти»?! Тебя про твои хотения кто-нибудь тут спрашивает? На такие ответственные мероприятия всегда хожу я! Там звезд будет немерено, и все они тебя в упор не увидят, потому что с шантрапой не общаются. Сомова, а ты чего жопой к стулу приросла? Я тебе еще на прошлой неделе велела в «Балчуге» агента завербовать – сделала? Про «трудно» и «никто не хочет» ты своему папе рассказывать будешь! Давай в «Балчуг» и живи там, пока не завербуешь. Достали вы меня, уроды, только я и пашу! А эти два козла где? Опять опаздывают. Уволю на хрен!
«Козлы» появились на пороге отдела одновременно, за пять минут до начала планерки.
– Вы где шатались?!! – Уля заорала так, чтобы ее услышал Габаритов. Служебное рвение и то, что она не миндальничает с подчиненными, продемонстрировать никогда не лишне.
Стасик и Ярик молчали, виновато уставившись в пол.
– Что в номер сдаете? Говорите быстро – мне на планерку бежать.
– У меня это, – начал мямлить Стасик, – статья про то, что певица Анна Фристи купила щенка у писательницы Марьи Додонцевой. И теперь они вроде как решили семьями дружить.
– Статьи – в аналитических журналах и Уголовном кодексе, – менторским тоном заявила Уля. – А у тебя информашки, в лучшем случае – заметульки, понял?
Сама Асеева в газетных и журнальных жанрах разбиралась не лучше «козла» Стасика, поскольку за семь лет работы в журналистике не удосужилась открыть какое-нибудь самое тонюсенькое пособие по выбранной профессии. Сведения о том, где бывают, а где не бывают «статьи», она почерпнула из нравоучений босса: на заре своей светско-хроникерской карьеры Асеева и сама все, что выходило из-под ее пера, называла «статьями».
– А я сдаю заметку, – начал рапортовать более бойкий Ярик, – что у Вити Силана после того, как он сделал пирсинг в ушах, левое ухо разбухло и оттуда прям гной течет.
– Так он же оглохнуть может! – подскочила Уля. – Тему заявляем так: «Поп-звезда № 1 теряет слух!» Все, садись, отписывай.
– Не-е, вряд ли нарыв на слух повлияет, он же не внутри, а на мочке, – попытался возразить Ярик.
– Много ты понимаешь! Я сказала, может оглохнуть, значит, может, – отрубила Асеева и, прижимая к бюсту ежедневник, порысила в кабинет босса.
С планерки Уля выплывала героиней. Обе заявленные ею темы: «У Хиткорова украли заветный перстень» и «Витя Силан теряет слух» – Габаритов назвал «супербомбами». У отдела происшествий, кроме очередной заметки про битцевского маньяка, тягомотной и нудной, ничего существенного не нашлось. Ну что ж, жизнь – она такая, в полосочку. Вчера на коне была Дуговская, сегодня – Асеева. Хорошо бы, конечно, чтобы Улина полосочка была пошире, а Римкина поуже, но, в конце концов, как любит повторять шеф, «все мы работаем на благо родной газеты и своих кошельков». Настроение у редакторши отдела светской хроники было приподнятое, поэтому перекур в обществе Дуговской, Робика и нового парня-замухрышки из спортотдела прошел мирно. Асеева даже поинтересовалась у «врагини», чего это она в последнее время перешла с «Парламента» на «R1 minima», который только «больные да беременные» курят. Дуговская улыбнулась: «А я решила перейти на суперлегкие, пока еще здоровая. И тебе советую». Пару раз звонил Улин телефон, и она, томно пропев в трубку: «Але-е-е», поворачивалась к коллегам-«курилкам» задом и шепотом тянула: «Да ты что-о-о! А он что сказал? А ты ему?»
