Забавы Герберта Адлера - Кригер Борис (читать книги полностью .TXT) 📗

«Эдакая переписка в стиле Наполеона и Александра Первого, – усмехнулся Адлер. – Мол, пока последний французский солдат не покинет русскую землю, не может быть и речи о замирении…»

Не успел Герберт обдумать написанное, как снова напомнили о себе заботы об Энжеле. Та косвенно дала понять, что ей нравится сын француженки, работавшей в конторе Адлера. Герберт немедленно пригласил Жаннет провести день с их семьей, просто решив, как говорится, прощупать почву.

Отправляясь в субботний день покататься по глади местного озера, Герберт пригласил и Эдди. Жалко было парня, потому что Энжела не просто не обращала на него внимания, а даже была вызвающе груба, иногда до крайности. Он глубоко оскорбил принцессу тем, что посмел возжелать простой плотской любви, и теперь он был ей враг навек, без перспектив к замирению…

– Да что это я все про замирение да про замирение… – бормотал себе под нос Адлер, стройно и не без некоторой грациозности ведя десятиместный моторный кораблик вдоль роскошных берегов, поросших буйным лесом. Он шел почти на полном ходу, едва не касаясь кромки мелей и аккуратно обходя выступающие со дна, словно бы осколки былых упований на скорое семейное счастье Энжелы, острые, приземистые и потому невидимые, хотя от этого и не менее опасные, скалы.

Энжела спала или делала вид, что спит на скамейке, пристроенной вдоль левого борта. Напротив сидел Эдди и тупо рассматривал голую спину Энжелы, перехлестанную красноватым купальником с желтыми разводами.

«Черт, специально доводит парня до белого каления, – чертыхнулся про себя Герберт. – Вот же вертихвостка, а делает вид, что ничего не понимает. Пригласила вечером к себе домой, а потом выставила даже без поцелуя. А может, и правда, не понимает? Эдди двадцать два, он сильный, высокий, спортивный. У него все просится на волю по поводу и без повода, а тут наша принцеса разлеглась… И главное, не холодно ей в купальнике, а ветерок-то свежий…»

Рядом с Эдди сидела, казалось бы, безразличная ко всему Жаннет. Ей на днях стало известно, что ее разбитная дочурка, ровестница Энжелы, оказалась в интересном положении без каких-либо перспектив на замужество. Жаннет было сорок четыре, и она вовсе не была готова стать бабушкой.

Она не знала, зачем Герберт позвал ее в это путешествие в столь узком кругу, но, похоже, настолько была поглощена своими думами, что и не задавалась этим вопросом. Жаннет, несмотря на то что уже давно работала в офисе Герберта, по неясной причине продолжала работать в прачечной местного гостиничного комплекса. Она, несомненно, являлась лучшим другом семьи Адлеров, если, конечно, предположить, что у этой семьи вообще могут быть друзья. Мадам в свое время обучила Герберта вполне сносному французскому всего за какие-нибудь два года нерегулярных частных занятий. Собственно, после этого Герберт и пригласил ее на работу в свою компанию.

Энжела жестоко шутила, что наверняка Жаннет страдает каким-то скрытым фетишизмом, наслаждаясь копошением в чужом грязном белье… Герберт уже в который раз, чисто для проформы, спросил Жаннет, почему она не оставляет низкооплачиваемую и тяжелую работу, и в очередной раз получил невнятный ответ, действительно заставляющий подумать чуть ли не о фетишизме.

Работа в прачечной мешала Жаннет как следует высыпаться, и та страдала хронической усталостью, что отнюдь не способствовало ее успехам на основной работе. Но ее терпели как друга семьи, и даже когда она внезапно попросила небольшую добавку к зарплате, Герберт сразу дал согласие, пробормотав себе под нос, мол, не обижайте Жаннет, она – хорошая.

А вот теперь в живом воображении Герберта начерталась картинка, как он обнимает Жаннет в качестве сватьи, а Энжела счастлива замужем за веселым и говорливым Жаком.

«Как было бы здорово говорить по-французски с близкой родней», – подумал Герберт, мечтательно закатив глаза. Он передал штурвал Эдди, чтобы подсесть к Жаннет и начать-таки прощупывать почву. Тем более, что встревоженное состояние Эдди, по-прежнему тупо созерцавшего голую спину Энжелы, начинало беспокоить внимательного и ревнивого отца.

– Je suis si heureux que vous avez eu une chance de nous joindre aujourd’hui! [4] – галантно, но с неистребимым акцентом и прочими шерховатостями произнес Герберт по-французски, чтобы случайно не задеть чувств остальных пасcажиров славного плавсредства. Жаннет всегда улыбалась, когда ее способный ученик заговаривал с ней по-французски. Далее Герберт начал осыпать Жаннет малозначительными фразами, касающимися погоды и текущих дел, и, перекрикивая шум мотора, наконец спросил о Жаке. Герберт знал, что Жак как-то, разумеется, в шутку, сделал Энжеле предложение, и та, так же в шутку, его приняла. Теперь, переписываясь по Интернету, они обращались друг к другу «жених и невеста». Знала ли обо этом Жаннет? Выяснить этого Герберту не удалось… Энжела сначала отвергала какую-либо серьезность в своей новообретенной заинтересованости этим французским «ловеласом», но когда однажды Герберт серьезно спросил Энжелу, с чего она решила, что Жак неисправимый бабник, та нахмурилась и задумалась.

– Он все-таки бабник, – подтвердила она приговор.

– Есть основания?

– Нет…

– Доказательства?

– Нет…

– Тогда следует соблюдать презумпцию невиновности.

На том разговор и закончился, но когда вчера оказалось, что Энжелу снова потянуло к Стюарду, который, понимаете ли, был ее «самым лучшим другом», Герберт забился, как голубь крыльями о стекло. В такие моменты он делал все, чтобы не ощущать в полной мере свою, становящуюся навязчивой, беспомощность. Он тут же пригласил Жаннет, но она его разочаровала, не поняв или не пожелав понять ни один из намеков о Жаке. Эльза сидела на корме и рассматривала след, остающийся позади. Никто, кроме Жаннет и Герберта, не понимал по-французски настолько, чтобы следить за содержанием и направлением беседы. Тем более шум мотора заглушал слова.

– Peut etre votre fils peut venir pour travailler avec nous? [5] – перекрикивал Герберт шум мотора, пренебрегая грамматическими условностями. Когда орешь – не до граматики. Но Жаннет прекрасно его поняла и ответила, что это нереально, что сын должен закончить университет и вовсе не планирует переезжать сюда.

«Короче, мечты, мечты… Все не клеется. Все разваливается, – думал Герберт, глядя на тупые водные просторы, проносящиеся перед его истертым взором. – Вот я бы так взял и начал выкидывать всем финтеля… Ах, горе мне горе. Придется подначивать Энжелу договариваться напрямую с Жаком, хотя тот наверняка пустозвон… А может, самому пригласить его к нам на работу? Не поедет. Разве что на лето, но теперь уже конец мая… Поздно… Хотя, говорят, он приедет навестить мать в августе. Как мне все осточертело до синих мымриков! Вот что значит дочь на выданье…»

Но расстройства на этом не кончились. Выгрузив Жаннет на берег, поскольку ей, несмотря на субботний день, надо было бежать на работу в прачечную, и не услышав от нее ничего, кроме часто повторяющейся фразы, что беременность ее дочери – оплеуха, и что она не готова стать бабушкой, Герберт услышал еще более освежающую новость.

– Ты где была вчера вечером? Я не могла до тебя дозвониться, – спросила Эльза Энжелу.

– В баре.

– Это ты, Эдди, опять ее туда водил? – усмехнулась Эльза, которой неуклюжие ухаживания Эдди казались милыми и даже в какой-то мере трогательными. Как-то Эльза передала Эдди кастрюльку с супом, а тот вернул ее вымытой и с горсткой конфет внутри.

– Вовсе нет, – обиделся Эдди, – она меня даже не приглашала.

– Я была там со Стюардом, – как ни в чем ни бывало, наигранно-буднично ответила Энжела. На борту утлого суденышка повисла долгая колючая пауза, заполняемая лишь стрекотанием и попыхиванием неуемного мотора.

Эдди знал историю со Стюардом, пожалуй, даже до мельчайших подробностей. Мир не без охотников посплетничать. Ведь это подчас самая гибельная, а потому и самая занимательная разновидность охоты. Ему все растолковали сослуживцы, поскольку Адлеры не делали из этого тайны и все происходило буквально у всех на глазах.