Тени исчезают в полдень - Иванов Анатолий Степанович (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Она выскочила на улицу, побежала к своему дому. Бежала, позабыв застегнуть пальтишко, запинаясь, ничего не видя перед собой.
– От безглазая! – крикнул ей в лицо Митька Курганов, когда она чуть не сбила его. – С чего это сорвалась, спрашивается? Растрясешь ведь жир-то эдак.
Митька стоял на дороге, покуривая папироску.
– Митя? Митька… – промолвила растерянно Клавдия. – Ты извини уж, не заметила. Поздно гуляешь… Извиняй, говорю.
– Ладно, – усмехнулся Митька. – Хорошо, что мягкая такая. А то могла ведь раздавить… влюбленного человека. Сколько бы слез пролила одна образованная женщина…
Клавдия побежала дальше. Однако ноги ее с каждым шагом словно наливались свинцом. «Влюбленного человека… влюбленного человека…» – звучали и звучали у нее в ушах два Митькиных слова. – А я разве влюбленная?"
Ей стало страшно чего-то. И все ее лихорадочные мысли, эта ее поспешность казались нелепыми. И сама себе она снова казалась мерзкой, грязной, противной. «Да, он ушел, конечно. Подождал и ушел. Господи, хоть бы ушел… Или Пистимея пришла бы сейчас, помешала бы…»
Клавдия шла теперь медленно, еле переставляя ноги. Так же медленно она открыла калитку, медленно зашла в залитый лунным светом двор. Возле дома вроде никого не было. «И слава Богу… И хорошо… И хорошо…» – подумала она, тут же чувствуя, как тоска разливается в груди, зажимает, словно в тиски, ее сердце.
Хрустнул где-то снег, возле сараишка в густой, чернильной темноте замаячила тень.
«Ну вот… Ну вот!» – со страхом подумала Клавдия, не понимая и не пытаясь понять, что значит это «ну вот».
А тень подошла к Клавдии и проговорила голосом Фрола Курганова;
– Я перемерз весь. Пустишь, что ли, в дом?..
Она не ответила. Фрол подождал и сказал:
– Понесет кого-нибудь черт по дороге… Дай ключ, я открою.
И тогда Клавдия подала ему ключ.
Фрол отомкнул замок, зашел в сенцы и оттуда сказал:
– Чего же стоишь там? Клавдия!
Она вздрогнула, точно ее вытянули плетью, повернулась и шагнула к крыльцу.
Дверь в комнату ей открыл Фрол. Она зашла, привалилась спиной к стене. Фрол включил электричество. Снял полушубок, кинул на лавку.
– Перемерз я, – сказал он опять и приложил руки к теплой еще печке.
Потом оба молчали. Клавдия все так же, вытянувшись, стояла возле стены, вскинув голову, глядела куда то перед собой и ничего не видела.
– Клавдия… Ты прости меня, старого дурака, – попросил Фрол.
Клавдия вытащила из пальтишка одну руку, затем другую. Пальто упало к ее ногам. Фрол нагнулся, поднял его и повесил.
А Клавдия, все так же глядя невидящими глазами куда-то мимо Фрола, подняла руку, потащила с головы шерстяной платок. Рука ее упала вдоль тела плетью, легкий платок вывалился из пальцев. Фрол поднял его.
– Клавдия… Я сегодня у Захара был. Он говорит – не надо. А я вот пришел…
Клавдия ничего не слышала. Она всхлипнула раз, другой, третий. Оторвалась от стены, качнулась и уткнулась горячим лицом в широкую Фролову грудь.
– Федя-то… Федя-то что скажет… если вернется? – вздрагивая плечами, почти выкрикнула она.
Фрол обнял ее неумело, подумал и сказал:
– Если хочешь, Клавдия, я хоть завтра… перейду к тебе. Или чего там… вот сейчас останусь – и с концом. Всем назло – и Стешке, и Митьке… и ему, Захару…
– Что скажет Федя, когда вернется?.. Что скажет?! Что скажет?! – глотая слезы, без конца повторяла и повторяла Клавдия.
Глава 29
Из Озерков Устин и Пистимея вернулись к вечеру. Ни тот, ни другой за всю дорогу не проронили ни слова.
Возле ворот своего дома Устин вылез из кошевки. Пистимея сняла с себя тяжелый тулуп, подала его мужу и, оставшись в стеганом пальто, поехала на конный двор сдать лошадь.
Устин грузно взошел на крыльцо, толкнул дверь. Ему никто не ответил. Увидев на дверях замок, в привычном месте нашарил ключ.
В избе кинул Пистимеин тулуп, бросил на стол папку, подаренную Демидом. Снял свой тулуп, тужурку, сел на скамейку, стащил валенки и о чем-то задумался, глядя перед собой в одну точку.
Он не слышал, как застучались в сенях, не видел, что кто-то вошел. Опомнился, когда Юргин крикнул над ухом:
– Здорово! Отлечил болезни свои?
Устин не ответил ни на приветствие, ни на вопрос Юргина. Он встал, взял со стола папку, отнес ее в свою комнату. И, только вернувшись, сказал:
– Рассказывай, что тут… как тут? Все подробно.
– Хе… – протянул «Купи-продай». – Подробностей много. Оч-чень хороших. Варька вот твоя… к Егору ушла.
– Зачем? – спокойно спросил Устин. Но тут же до него что-то дошло, он вскинул тяжело брови.
– Так за этим самым… Как Антип говорит, пойдут теперь девки-мальчики. В сельсовет уже съездили. Насчет, значит, бракосочетания.
– Что-о?! – надвинулся на Юргина Устин. Потом отшатнулся, задышал громко, с хрипом.
Юргин помолчал-помолчал и проговорил:
– А также Фролка Курганов к Антиповой дочке. В общем, молодух полна деревня. Насчет свадеб только что-то не слышно…
На этот раз Устин не удивился, дернул лишь углом заросшего рта.
– А что было-то, что было! – продолжал Юргин почти восторженно. – Стешка заревела на всю деревню, как корова. Митька было на отца с кулаками – тот ему в рыло. Митрий и уполз домой. Стешка – к Захару, к Корнееву, заколотилась в конторе об пол. Они ей стакан с водой в рот выливают. Один Антип весело ходит по деревне, поддергивает штанишки: «Эт-то так, это – трансляция…»
– Заткнись! – оборвал его Устин. – Об деле, если есть что, говори.
«Купи-продай» понял с полуслова.
– А что об деле… Слух идет – снимать хочет Захар тебя с бригадиров.
– Как это снимать?
Вопрос был глупый, ненужный. И все остальное тоже глупо. Ну зачем вообще расспрашивать об этом Юргина? Как будто сам не знает. Но все же Устин повторил свой вопрос:
– Как это снимать?
– А так… как штаны снимают на ночь, чтобы удобней спать. – Юргин аж подпрыгнул от злости, – Другого-то поставит – обломится что в карман, расставляй пошире. С голоду подохнем.
– Наворовался, поди, хватит.
– Хе! – Юргин презрительно усмехнулся и насмешливо кивнул за окно. – Ты ей это, Пистимее, скажи. Может, она и подтвердит твою резолюцию.
– Кого же вместо меня… намечают? Не слыхал?
– Как не слыхать! – опять подпрыгнул Юргин. И добавил, изливая всю свою желчь: – Мою фамилию называли, да передумают, однако, на Фролку Курганова променяют…
– Все шутишь?
– Какие шутки, когда по деревне об этом только и разговору!
По выражению лица Юргина, по едким интонациям в его голосе Устин, хотя и не сразу, понял наконец, что речь действительно идет о Курганове.
– Постой, постой… Это после всего того… после того, как Фролка с Клашкой?! Его – в бригадиры?!
– Так это и чудно людям. Об этом и судачат по всему колхозу.
– Понятно. Ступай, – сказал устало Морозов.
Пистимея долго не возвращалась. Устин сидел и, ни о чем не думая, глядел в темнеющие окна.
Потом пришло на ум, что жена, наверное, узнала уж насчет Варьки и побежала к Егору. Егор живет далеко, на самом конце села, долго проходит. Да еще сколь там задержится…
… Пистимея пришла почти через час, кинулась было к нему со слезами:
– Устинушка, Устинушка…
– Еще чего! – холодно сказал Устин, отстраняясь.
– Да что же это за напасти на нас? Варька-то!..
– Ты же сама хотела от нее избавиться, – безжалостно промолвил Устин.
– Устин, как язык твой поворачивается…
Тогда он проговорил с насмешкой:
– А до меня доведись… Я бы на Варькином месте давно ушел… Вот что.
– Так ведь этак… кусочек по кусочку… Ведь страшно становится…
– Отчего это страшно так тебе?
Но Пистимея теперь не отвечала. Она уже стояла на коленях и торопливо шептала молитву.
… На следующее утро Устин долго не решался выйти на улицу. Все ждал почему-то, не придет ли кто – Фрол Курганов, может быть, или хотя бы Антип Никулин.
