Год Дракона - Давыдов Вадим (книги без регистрации .TXT) 📗

– Как все, что мы создаем своими руками.

– Обязательно, Дюхон. Даже не создал, – достал из ножен. У тебя семейные фото с собой?

– Да.

– Показывай.

Корабельщиков достал из бумажника маленькие фотографии Татьяны и Сонечки и одну побольше, где они были все вместе. Майзель долго рассматривал снимки, и что-то такое делалось с его лицом...

– Сколько Сонечке тут?

– Семь. Это недавняя совсем фотография. Что это такое, Дан?! Что за ерунда, бляха-муха?! Чего ты себе насочинял, вместо нормальной жизни?!

– Ты с ума сошел, Дюхон. Кто ж такое выдержит-то? – Майзель плавно обвел руками вокруг себя. – Таких женщин не бывает на свете, дружище. А для тела у меня все есть. И самого высшего качества. Уж поверь. Могу и тебя угостить.

– Да уж кто б сомневался. Только я не по этому делу. – Андрей отвернулся.

– Я знаю. Я помню. Не дуйся. Давай еще по глоточку.

Они снова легонько чокнулись и выпили. Андрей поставил бокал на столик:

– Это правда, что ты не спишь?

– Ты устал? Извини.

– Нет, нет. Не в этом дело. Но... Ты же не можешь постоянно работать.

– Я много работаю. Постоянно, но не все время. Я и развлекаюсь тоже с большим удовольствием.

– Как? Казино? Ночные клубы?

– Фу. Дружище. От тебя такое услышать?!

– А как? Как может развлекаться человек, который достиг всего?

– Всего? Да я еще только начал, Дюхон! А развлекаюсь я изысканно. Если у меня есть настроение, я провожу его с милой девушкой по имени Марта, которая прекрасно знает свое место и отлично выполняет роль. И у меня иногда возникает ощущение, что делает она это вовсе не за деньги.

Он усмехнулся так, что Корабельщиков поежился. И посмотрел на Майзеля:

– Ты определенно здорово изменился. Раньше ты девушками не слишком интересовался.

– Я и сейчас не интересуюсь. Ну, она просто меня моложе, поэтому я ее так назвал. Я стал старше. На целую жизнь, – он сделал еще один глоток. – Ну, не будем о грустном! А если настроение другое, просто иду гулять по городу, который люблю больше всех других городов на свете. В том числе и потому, что самые красивые на свете женщины, кажется, все живут здесь. И если вижу какой-нибудь непорядок в этом городе, я его ликвидирую. Гарун-аль-Рашид, в общем.

– Охраняешь мирный сон пражан?

– Что, так прямо и написано?

– Да. Так прямо и написано. В энциклопедии.

– Сподобился, значит. Ну, пускай. Что выросло, то выросло.

– Можно, я тебя одну вещь спрошу?

– Можно. Ныряй. Тут неглубоко.

– Что по поводу всего этого думает Мельницкий Ребе? [19]

– Ребе? – Майзель пожал плечами. – Что он может думать? Что я апикойрес [20] , почти что шейгец [21] , мишугинер [22] , шмаровозник [23] и так далее. Понятно, у меня есть люди в его окружении, с которыми контакт налажен, но с самим Ребе... – Он вздохнул, коротко глянул на Андрея. – Ну, это же так просто. Что должен делать хороший еврей? Он должен жениться на идише мэйдэлэ [24] , чтобы делать новых евреев, и учить Тору с утра до вечера. И с вечера до утра. Хотя сам Ребе в молодости задавал такого жару авторитетам! Да и сейчас непохоже, что успокоился окончательно. А я? Я делаю вместо евреев – католиков, стоя при этом по колено в крови.

– А разве это была не твоя идея – притащить сюда Ребе с его хасидами?

– Нет. Это была целиком и полностью идея его величества. Больше тебе скажу – я его отговаривал, как мог. Но он иногда бывает еще упрямее, чем я, – Майзель усмехнулся, и Андрей прочел самую настоящую гордость за короля в этой усмешке.

– И можешь ты мне объяснить, в таком случае, зачем ему это было надо?

– Обязательно. Во-первых, Вацлав в совершенном восторге от мельницких хасидов. Потому что это самая настоящая армия. Армия Всевышнего. Во-вторых, они совершенно не похожи на гурских или браславских [25] , что разгуливают в полосатых халатах, чулочках и шляпках, фасон которых не менялся со времен Сервантеса. Это труженики и бойцы, понимаешь? Я, кстати, до сих пор не очень понимаю, почему их называют хасидами. И Ребе они выбирают, и обычных хасидских закидонов у них не наблюдается. Нормальные ребята, короче говоря. Потом, Вацлав был уверен, – и оказался, кстати, совершенно прав, – что получит серьезный срез симпатизирующих нам людей в Израиле. И определенные рычаги в израильском истеблишменте. Даже при всей их демонстративной нелюбви и к Ребе, и к твоему покорному слуге. Я тебе говорил, король – великий дипломат и политик. Тут я ему просто в подметки не гожусь. Он умеет такие вещи обеспечить, без которых наши дела просто не двинулись бы с места. И есть еще одна причина. Он совершенно непоколебимо убежден, что Израиль должен быть. И быть при этом не только еврейским государством, но и государством всех евреев. И он всегда так думал. Я тут совершенно ни при чем. Это просто послужило поводом для наших первых контактов. И потом из этого получилась дружба. А не наоборот. А потом появился Ребе. И теперь очень многие евреи в мире – и в Америке, и в Израиле – совершенно по-особому относятся к нашей стране.

– И как ему это удалось?

– Что? Уговорить Ребе?

– Ну да.

– Он пообещал ему полную свободу действий и дипломатическую поддержку для работы на всем пространстве бывшего СССР. И дешевле отсюда ездить, чем из Аргентины, правда? В том числе и в Эрец Исроэл [26] . И ресурсы под рукой. Налоги у нас, как я тебе уже говорил, четыре процента с чистой прибыли. Пообещал им законодательно разрешить ритуальный забой скота, обязать всех, кто нанимает на работу евреев, выгонять их отдыхать в субботу. Много чего наобещал. И выполнил, кстати. И собственность вернул. Всю, что до войны мельницким принадлежала. До последнего камушка. Они отлично ладят, между прочим.

– Ладят?!

– Обязательно. Беседуют частенько.

– По-чешски?

– А что, это так удивительно?

– Удивительно. Представь себе.

– Ну... Может быть. В этом есть нечто мистическое, согласен. Но я сам такой.

– Дан... А про посох Моисея? Это правда?

– Андрей, – Майзель покачал головой, усмехнулся. – Какой еще посох Моисея? Ты же большой уже, чтобы верить в эти сказки.

– Мы, христиане, верим в чудеса. Для тебя это новость?

– Чудеса? И в еврейские чудеса вы тоже верите?

– Все чудеса – Божьи, Дан.

– А я ни в какие чудеса не верю. Потому что сам делаю их каждый день, – он опять усмехнулся, и опять эта усмешка неприятно кольнула Андрея, потому что так недвусмысленно намекала на дистанцию между ними. – Нет, это не посох Моисея, конечно. Насколько я слышал, этот пастуший инструмент якобы несет в себе частичку того самого посоха. И как будто, стоит Мельницкому Ребе взойти на Святую Землю, тотчас выйдет наружу сокрытый Ковчег Завета со Скрижалями, Водой из Камня и Манной небесной. Разумеется, это тоже легенда. Но есть что-то в том, что израильские власти неоднократно заявляли о нежелательности присутствия Ребе в Израиле. Я не очень разбираюсь во всей этой мистической белиберде. Если хочешь, я велю составить для тебя сводку по вопросу.

– Спасибо, – Андрей повел плечом. – В другой раз.

– Да пожалуйста, – Майзель усмехнулся. – Возможно, в Иерусалиме тоже сидят люди, которые верят в эту чепуху.

– А ты?

– Я не верю. Авторитет Ребе и вправду велик. Он много работает со своими людьми и с евреями вообще. Но признавать его единственным авторитетом? Нет, это мне очень странно. Конечно, легенда о посохе Моисея – аргумент из разряда зубодробительных. Но это, повторяю, всего лишь легенда, – Майзель снова сделал глоток. – Ребе сам приехал в Чехию. Если бы он не захотел, его никакие королевские посулы не затащили бы сюда. Но при этом он никак не желает меня понять.