Подполье свободы - Амаду Жоржи (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
– Я уже давно у него не был.
Инспектор рассердился:
– Почему? Разве я тебе не велел поддерживать с ним контакт? Ты попросту болван, ни к чорту не годишься…
Камалеан стал оправдываться: ему давали другие поручения – во время забастовки он вместе с другими полицейскими агентами следил за подозрительными лицами на шоссе Сантос – Сан-Пауло…
– Но Сакила, по крайней мере, не подозревает, что ты работаешь у нас?
– Нет. Ни капельки… Думает, что я ищу новую работу…
– Так ты ему скажи, что нашел место, и поэтому последнее время не заходил к нему… Ну-ка, давай… – И он стал придумывать историю, которую Камалеан должен был рассказать Сакиле.
Проинструктировав агента, он сказал:
– Выведай у него все, что сможешь. Потом найди этого врача… Эйтора… Прикинься другом, союзником. Они оба могут многое порассказать, и, если будешь действовать с головой, окажешь нам большую услугу. В особенности надо выжать все, что только можно, о тех, других…
– Тех?
Баррос встал с папиросой в зубах.
– Ну да, о тех… Сакила должен знать о них многое, да и Эйтор тоже… Насчет Жоана, Руйво, насчет других руководителей партии, понятно? Нас интересуют именно они, заруби это себе на носу!.. – Он стал учить его, как действовать. – Скажи Сакиле и Эйтору, что хочешь с ними работать. Они вместе с армандистами стряпают заговор. Может быть, раскроешь что-нибудь в этом направлении. Самое важное, однако, выведать у них о тех, кто нас по-настоящему интересует, кто представляет действительную опасность.
Поэтому-то Камалеан в тот день и пришел к Сакиле, а в кафе рассказал ему историю, придуманную для него Барросом: как он устроился на работу в маленькой типографии в пригороде, – там печатаются приглашения на похороны, визитные карточки и тому подобная мелочь. Заработок плохой, но на жизнь кое-как хватает. В первые дни был очень занят переездом, поэтому и не показывался. Сейчас, получив выходной день, пришел узнать у Сакилы новости; он помнил, что журналист был единственным человеком, кто помог ему после выхода из тюрьмы. А другие обвиняли его даже в том, что он – полицейский агент, шпик охраны политического и социального порядка. И это в то время, как он сидел без работы, будучи вынужден жить на подачки Сакилы в пять-десять милрейсов…
Сидя за столиком в глубине полупустого кафе, журналист молча слушал его. Он понял, что Камалеан, по-видимому, прислан полицией что-то выведать у него, и размышлял, как бы от него отделаться, Камалеан коснулся исключения Сакилы из партии:
– Один товарищ показал мне твой манифест… Это именно то, с чем следовало выступить. Я в твоем распоряжении…
И он снова напомнил слова Сакилы, пообещавшего ему, когда он окажется у власти, какой-нибудь пост, хотя бы должность секретаря профсоюза. Но он, Камалеан, не честолюбив: он согласен на любую работу, лишь бы доказать, что он не предатель, что на него клевещут. Он старался перевести разговор на тему о действительных руководителях партии, как ему велел Баррос. Он поносил Карлоса, Жоана, ожидая, что скажет ему в ответ Сакила, имеющий все основания быть недовольным партийным руководством. Однако журналист, напуганный этим неожиданным и подозрительным посещением, отвечал односложно, с такой нерешительностью, что Камалеан прикинулся обиженным:
– Уж не думаешь ли и ты, что я из полиции?
– Нет, не в этом дело…
– Если бы я на самом деле был агентом полиции, то первым я должен был выдать тебя, – ведь я о тебе знаю больше всего…
Сакила почувствовал в голосе бывшего типографа неприятную нотку угрозы; необходимо было приноровиться к собеседнику, не выпасть из тона.
– Я никогда не сомневался в твоей честности. Но они тебя заклеймили, опубликовав в «Классе операриа», что ты работаешь для полиции…
– Сволочи!..
– …и многие поверили. Прежде чем давать работу, нужно тебя реабилитировать.
Теперь Сакила разговорился, он хотел убедить Камалеана, что никаких решений еще не принято, но ему все надоело, и он намерен бросить партийную работу, посвятив себя целиком газете.
– Эта политическая деятельность доставляет лишь неприятности и разочарования…
Но Камалеан напомнил ему выдержки из манифеста: Баррос заставил его прочесть весь этот документ.
– И это теперь, когда ты только что создал новое руководство?
– Пока это только первые шаги… Я еще не знаю, что из этого получится. Если дело удастся, я тебя найду. О тебе я, конечно, не забуду…
Камалеан наконец распрощался, обещав вскоре зайти, чтобы узнать новости; возможно, тогда у Сакилы найдется для него поручение.
– Я могу организовать низовую ячейку там у себя, в пригороде…
Камалеан теперь стал не только постоянно заходить за листовками для распространения, но Сакила однажды застал его на квартире у Эйтора Магальяэнса; они вели оживленную беседу. Такая неожиданная дружба встревожила его, и, когда бывший типограф ушел, он сказал Эйтору:
– Этот тип не заслуживает никакого доверия. Все говорит за то, что он работает в полиции.
Эйтор отмахнулся.
– Любого исключенного из партии считают агентом полиции… Скоро, пожалуй, будут говорить то же и о нас… Разве они не утверждают, что я вор? – И он засмеялся, как будто такое обвинение казалось ему весьма забавным.
– Я ему не доверяю.
– Однако это не мешает тебе давать ему поручения…
– Я ему даю листовки и только. Не могу же я порвать с ним так, сразу. Было бы еще хуже…
– Точно так же поступаю и я. Если он из полиции, лучше, чтобы он был у нас на виду…
– Во всяком случае, он ничего не должен знать о наших связях с армандистами.
– Конечно, нет. Впрочем, он вообще интересуется только этими заправилами из секретариата. У него зуб против них… Как и у меня, впрочем… – Он пригладил и без того тщательно причесанные волосы и добавил: – Эти господа думают, будто имеют право говорить что угодно: называть одних полицейскими, других ворами… Надо их хорошенько проучить…
Все это не могло не тревожить Сакилу: такие люди, как Эйтор и Камалеан, способны были причинить ему неприятности; их следовало опасаться; они рассчитывали на какие-то свои мелкие выгоды, их планы были далеки от широких честолюбивых замыслов журналиста. С другой стороны, он чувствовал, что нельзя больше держать себя так, будто он по-прежнему один из руководителей партийной организации. Национальный комитет сразу же утвердил его исключение, и это поставило его вне партии. В ответ на это Сакила решил создать свою партию, объединившись с троцкистами, которые потянулись к нему.
Троцкисты, эта маленькая группа интеллигентов, разбросанная по стране, сразу же после раскола стали добиваться с ним контакта. Теперь и Сакила, употребляя терминологию троцкистов, начал называть руководство «партийными гангстерами». Он чувствовал себя ближе к троцкистам, чем к партии. Троцкистские интеллигенты – литературный критик Лауро Шавес, художник Абруньоза, поэт Жоан Пекено – рекламировали себя как революционеров чистой воды. В былое время Сакила неоднократно их критиковал, говоря, что такими революционерами быть легко: это «революционеры» на словах, которые удовлетворяются разговорами и теоретическими дискуссиями, они далеки от какой-либо практической деятельности, их никогда не беспокоит полиция, и вся их активность ограничивается тем, что они злословят о партии и ведут борьбу с ней. Теперь, однако, он пошел на сближение с ними: может быть, они ему еще понадобятся. Он не считал, что пришло уже время окончательно связать себя с ними. Это сразу ликвидировало бы для него все возможности оказывать влияние на рабочую массу. Но в будущем, кто знает, не смогут ли эти интеллигенты работать вместе с ним в легальной партии, которая возникнет после переворота под вывеской «социалистическая» или «левая» партия?..
Когда исчезла последняя надежда представлять себя как одного из районных руководителей партии, – он, по соглашению с Эйтором и другими раскольниками, решил создать «рабочую коммунистическую партию». В таком виде она просуществовала бы некоторое время, с тем чтобы после переворота перейти на легальное положение и переменить вывеску. Затруднение состояло в том, чтобы сколотить руководство; помимо него и Эйтора, имена остальных мало что говорили или вообще ничего не значили для рабочей массы. Отсутствие авторитетных рабочих деятелей и интеллигентов с именами уменьшало возможное влияние «его» партии, ослабляло его позиции перед Алвес-Нето. Жаль, что Сисеро д'Алмейда, на которого Сакила так рассчитывал, отказался следовать за ним.
