Пастыри ночи - Амаду Жоржи (книга бесплатный формат TXT) 📗
В зале остались мужчины. Жезуино взъерошил волосы и заметил:
— Женитьба Капрала взбудоражила нас, словно революция.
Жезус согласно кивнул головой.
— Помоги нам, господи… Когда пришла эта весть, я подумал, что теперь даже дети могут взбунтоваться… Прямо светопреставление!
И встал, чтобы налить всем по стопке кашасы.
6
Через две недели после той дождливой ночи, когда Оталии были возвращены ее вещи, ясным солнечным утром на причале у рынка высадился Капрал вместе со своей женой Мариалвой. За это время слух о женитьбе Мартина достиг самых далеких окраин Баии и даже соседних городов. В Аракажу горько плакала Мария да Граса, служанка с прелестными томными глазами, щедро одаренная природой и другими прелестями. Она никак не могла забыть прошлогодний бурный роман; увидев Мартина, демонстрировавшего свое мастерство на одной вечеринке, она не задумываясь, бросила работу и жениха и на какое-то время стала спутницей Капралу в его легкомысленной, бездомной и беспорядочной жизни.
Тиберия по-прежнему отказывалась верить этим нелепым, как она полагала, слухам. Жезуино Бешеный Петух, впрочем, как и Жезус Бенто де Соуза, не осуждал Капрала; больше того, они его защищали, стараясь найти объяснение этому его поступку, который для них представлялся вполне вероятным. Только Тиберия занимала столь непримиримую позицию, считая все это клеветой, злобными домыслами врагов и завистников, превративших одну из обычных скоропалительных связей Капрала в законный брак. Тиберия знала о многих его прежних увлечениях и романах с девушками из ее заведения. Капрал всегда был безумно влюблен и клялся, что не может ни мгновения прожить вдали от любимой женщины, что привязался к ней навсегда. Однако встречалась другая, и Капрал тут же терял голову, появлялась третья, и он бросался к ней, будто и вправду хотел перелюбить всех женщин на свете. А сколько ссор, перебранок и даже драк между девушками, влюбленными в Мартина, повидала Тиберия!
Она знала и о Марии да Граса, такой смазливенькой и невинной, любящей жениха, настоящего испанца, имевшего хорошую, с самыми выгодными перспективами работу в столярной мастерской своего земляка. Мария бросила все — место няньки в доме доктора Селестино, где к ней относились, как к дочери, жениха с обеспеченным будущим — и пошла за Мартином. Капрал лишил ее невинности, он тоже казалось, был охвачен пылкой страстью, не раз обещал жениться на Марии и, уж во всяком случае, не оставлять ее. Мартин был тронут: эта девочка, с виду такая застенчивая, кинула все, чтобы быть с ним, и ничего не просила взамен. К тому же она была так мила, так нежна и послушна! Мартин поселил ее в районе Кабулы, и Тиберия впервые поверила в то, что он привязался к женщине.
И вот, когда все думали, что Капрал полностью захвачен свежим и глубоким чувством Марии — не прошло и месяца после их первой встречи, — на Мартина с ножом набросился сапожник и ранил его в плечо. Сапожник был предупрежден сварливой старой девой, проживавшей по соседству. Он работал, когда сплетница посоветовала ему заглянуть домой. Сапожник схватил нож, которым резал кожу, и побежал. Разумеется, Мартина и свою неверную жену он застал в постели. И это среди бела дня! Сапожник всадил нож в плечо Мартину, и только соседи помешали ему убить жену и покончить с собой — он хотел кровью смыть позор. В результате этого скандала все его участники угодили в полицию, а в газетах появилась заметка, в которой Капрал Мартин был назван «соблазнителем». Он очень гордился этим и хранил вырезку из газеты в кармане, чтобы показывать ее любопытным.
Мария да Граса, узнав о случившемся, сложила свои вещи и ушла так же молча, как и пришла. Она не сказала ни слова жалобы или упрека, но и не стала слушать Капрала, умолявшего простить его. Тогда Мартин устроил попойку в одной из задних комнат заведения Тиберии.
Так, если Капрал не остался верным даже Марии да Граса, если ее нежность и преданность не победили его ветреного сердца, над которым ни одной женщине не удалось надолго сохранить власть, неужели под влиянием Мариалвы он так переменился, что заговорил о работе? Нет, Тиберия, женщина опытная, много пожившая и уже двадцать лет держащая заведение с девушками, не станет верить в подобные выдумки.
Жезуино Бенто де Соуза пожал плечами: почему, собственно? Каждый мужчина, даже самый отчаянный бабник, в конце концов попадается, когда поймет, что пора остановиться на какой-нибудь одной женщине, построить домашний очаг, осесть и пустить корни, которые потом дадут плоды. И Капрал не должен составлять исключение. Он женился, хочет найти работу, у него родятся дети, и конец прежнему Мартину, не признающему законов и хозяев, шулеру и мастеру капоэйры, лучше которого никто не танцевал и не играл на гитаре, беримбау и атабаке, «соблазнителю», о котором мечтали все смуглянки. Настало время обзаводиться детьми и работать, теперь этого не избежать. Вот и он, Жезус Бенто де Соуза, разве не был завзятым гулякой, любимцем женщин? Разве не соперничали они из-за него? Портной с улыбкой смотрел на Тиберию. Газеты в свое время не называли его соблазнителем только потому, что он не дал им повода, а вовсе не потому, что уступал хоть в чем-то Мартину. И тем не менее, сойдясь с Тиберией, он переменился, с головой ушел в работу, занял определенное положение в обществе, словом, стал другим человеком.
Но Тиберию отнюдь не растрогала эта речь, напротив, разозлила еще больше.
— Ты, кажется, сравниваешь меня с этой вшивой девкой?
— Зачем ты так говоришь, Мамочка, ты ведь не знаешь этой девушки.
— Не знаю, и никто не знает, но мне уже все уши прожужжали, будто она красотка, какой свет не видывал, будто другой такой женщины нигде не сыщешь. Да, я ее не знаю, но могу тебе точно сказать, что не тот это цветочек, который приятно пахнет.
Жезус понимал, что лучше с Тиберией не спорить. Веселая и добродушная, она выходила из себя, если кто-нибудь упоминал о женитьбе Мартина или сообщал новую подробность, подтверждавшую это событие. Для нее Мартин всегда был и оставался сейчас озорным, безрассудным мальчишкой, которого она любила и баловала, как мать. А матери терпеть не могут женщин, к которым привязываются их сыновья. В эти трудные для нее дни единственным развлечением Тиберии была новенькая — молоденькая провинциалка, еще совсем девочка. Подумать только, она так боялась потерять куклу! Ведь в том таинственном свертке у нее была спрятана кукла, старая, замусоленная. Тиберия водила Оталию гулять, показывала ей город, сады, площади.
Только заботы об Оталии немного отвлекали ее, и если б не эти заботы, трудно сказать, что было бы с Тиберией, когда она узнала, что Мария Клара, жена рулевого Мануэла, сняла для Капрала и его жены домик в Вила-Америке. Мартин передал ей поручение и деньги через Мануэла, когда его парусник грузился кирпичом в Марагожипе. Он попросил также купить мебель: стол, стулья, широкую солидную кровать и большое зеркало. В поисках зеркала — заказ Мариалвы, — о котором особенно пекся Капрал, Мария Клара обошла пол-Баии. Оно влетело в изрядную сумму, но Мартин денег не жалел, чтобы свить гнездышко, достойное своей супруги. Тиберия, узнав о хлопотах Марии Клары, рассердилась на нее; какого черта она сует нос в чужие дела или ей нечем больше заняться? Ну, ничего, пусть только ей попадется! Однако агрессивное настроение Тийерии несколько смягчилось, когда она узнала доверительно переданное ей мнение Мануэла об этой Мариалве. Рулевой сообщил жене, что супруга Капрала, жеманная и высокомерная, не оставила у него хорошего впечатления. Разумеется, она красива, этого никто не станет отрицать, и влюблена в своего мужа, но страшная ломака и нудна до чертиков — в общем, препротивная особа. Хуже всего, что Мартин, кажется, без ума от ее плаксивого голоса, ее жеманства и высокомерия. Вцепился в ее юбку и на других женщин даже не смотрит. Все мулатки штата Баия, призывно улыбаясь, могут выстроиться перед ним, он и внимания не обратит. Только и знает, что ворковать со своей Мариалвой; в этом образцовом муже ничего не осталось от прежнего Капрала. Тиберия сама убедится, когда он приедет через несколько дней.
