По ту сторону отражения - Джейн Анна (читать книги без .txt) 📗
Я улыбнулась. Как всегда, Журавль в своем репертуаре.
Да и ты от нее не отстаешь, а?
– И, Катя?
– Что?
– Почему ты все равно такая добрая? Я так не могу. Аж бесит!
– Я?
– Не-а, я. – И она упорхнула, все же печальная.
Проводив ее взглядом, я поспешила домой по дорогам, освещенным электрическим светом. Пока я общалась с лучшей подругой, я почти не вспоминала одного величественного блондина с серыми глазами, целенаправленно сводящего меня с ума уже энное количество времени.
Теперь же в голову опять вернулись все неприятные мысли, и лидирующую позицию прочно занимал вопрос: «Почему Кейтон выбрал Алину?» Ждал-то ведь он меня.
Я еще раз проверила телефон – ни одной смс, ни одного звонка. Я что, ему безразлична?
Где он?
Самоубийством жизнь покончил, ага. Один раз из-за Нинки пытался, теперь из-за тебя. Бедняжка.
Не думаю, что Господин Совершенство сможет поднять на себя, любимого, руку. Скорее всего, он все же простил Алину и теперь развлекается с ней, «пьянит собой черноволосую красавицу».
Пьянит – и выдумала же Алина такое сравнение. То-то она себя вела, как самая настоящая алкоголичка, тоскующая по любимой выпивке.
Чертов виски. Ненавижу виски!
Злая на весь свет, я забежала в круглосуточный супермаркет около дома и купила себе пару шоколадок. Говорят, что шоколад повышает настроение и улучшает самочувствие. Не знаю, так ли это, но шоколад нравится мне за вкус и за то, что забавно плавится на пальцах.
С шоколадками в сумке я и попала домой. А там меня ждал сюрприз – двери мне открыл не кто иной, как брат. Это, а также громкий старый русский рок, разливающийся по всему дому, вызвали у меня кое-какие подозрения.
– Ты почему не за компьютером? – спросила я Эдгара вместо того, чтобы поздороваться.
– Занят, – скорбно проговорил он, и это «занят» звучало в его устах как «трагически погиб».
– Кем? – полюбопытствовала я. В нашем доме целых три компа: наш с Нелькой, самый старый, конечно же, Эдгаров, навороченный и крутой, и Лешин – модный тоненький ноутбук. Томас технику терпеть не может.
– Лично мой – двумя волосатыми орками, – сообщил брат все так же печально. Как будто бы говорил о захвате родного замка.
– Кем-кем? – не поняла я, но старший брат только махнул рукой и ушел почему-то в ванну, заодно прихватив мои шоколадки. Через секунду, поняв, что пришел не туда, поплелся в комнату Томаса. Там он, что ли, собрался чай пить?
Я, пожав плечами, направила стопы в свою комнату, чтобы переодеться, и была неприятно поражена, увидев в комнате вместо Нельки дядю Борю и Славона, умудрившихся вдвоем поместиться на одном стуле за компьютерным столом. Дядя Боря, не отрывая взгляда от монитора, по которому передвигался человечек в военной экипировке, с автоматом в руках, яростно щелкал по мышке и клавиатуре. Человечек ловко передвигался в каком-то темном бараке и изредка перестреливался с врагами.
– Давай, давай его! – подзадоривал его Славон, ерзающий рядом. – Мочи его! Слева давай, слева! А теперь справа! Там вражина сидит! Вашу кашу, стреляй!
– Да вижу я, вижу, не лезь ты под руку, – отозвался напряженным голосом дядя Боря и заметил меня. – Ой, Катька, привет, а мы тут рубимся в «Контру». Хочешь с нами?
– Нет, – отказалась я вежливо, – спасибо я не хочу. И не умею.
– Вот и я не умел, – весело отозвался папин друг, – всего четыре часа – и смотри, как я их делаю!
– Смотри, смотри, впереди, за забором! – заорал Славон. И оба мужчины с головой окунулись в атмосферу популярной стрелялки.
Мне оставалось только развести руками и уйти переодеваться в ванную комнату.
Как оказалось, к Томасу заявился сегодня добрый десяток гостей – самых лучших его друзей из многочисленной армии приятелей и поклонников. Кто-то из них притащил с собой два ноутбука и нетбук, подключенных к Интернету. Этот же добрый человек предложил остальным поразвлечься, поиграв в известный «Контр Страйк» по сети. Все, кроме Томаса и писателя Краба, тут же согласились и оккупировали имеющиеся в доме электронные машины. Даже не знаю, каким волшебным образом они, выманив из-за компа Эдгара, заполучили в пользование его компьютер. А теперь, разбившись на пять команд, играли в разных комнатах, в том числе и в комнате временно отсутствующего Леши и на кухне. Томас ходил туда-сюда и со скорбным видом вещал о двустороннем вреде компьютеров на тела и умы игроков.
– У тебя же сын двадцать часов в день сидит за компом, – возразили ему в ответ на очередную гневную нотацию, посвященную вреду электронных излучений на организм.
– Мой сын – гений, – заявил папа. – Ему нужен компьютер, как воздух. Или как тебе алкоголь, – обратился он к бородатому другу-рокеру, азартно пыхтящему над монитором.
– Ты, балда от авангарда, – хмуро отозвался он, проигрывая в это время дяде Боре, – утихни. Или повозюкой кисточкой.
– Возюкают пятой точкой по унитазу. А я пишу и создаю, – отозвался он и, задрав голову кверху, ушел.
Томас окончательно разобиделся и около двух часов промывал мозги своим детям: мне, Нельке и Эдгару. Сестрица в конце концов сбежала в гости к подружке с ночевкой, брат уснул, а я пала единственной жертвой разговорчивого родственника.
– Эти люди – как обезьяны, – вещал он мне, имя в виду гостей, – они затворники чужих интересов – они уткнулись в электронные рыла-воронки и отупели. Принесли свое здравомыслие в жертву бездушной электронике. Хм, а неплохая идейка, – сам себе пробормотал он, – большое полотно с рванными краями… четыре ряда столов со свиньями с несуразно огромными головами и черными пяточками… около каждой свиньи – роботы с человеческими глазами, опутанные проводами, тянущимися к свинкам…
– Томас, – спросила я через полчаса его рассуждений, думая о своем – естественно, о Кее, и о том, какой он поганец. – А при чем тут свинки?
– Катя! Я тебе тут распинался, а ты! Слушай, – вдруг он внимательно посмотрел на меня, – что с тобой такое? Ты опять очень грустная.
– Я? Грустная? – притворно удивилась я и качая пальцем тоненькую раму одной из папиных картин, висевших почему-то очень низко.
– С учебой что-то не то? Не волнуйся, в универе всегда можно восстановиться. Знание – не главное, я же тебе это уже говорил?
Спасибо, обрадовал. Вот она, настоящая родительская поддержка!
– Спасибо, но у меня с учебой все нормально. Мне вообще сдавать экзамены больше не надо – автоматы, – ответила я.
– Молодец! Так держать! Я всегда знал, что ты очень умная девочка, – тут же обрадовался папа, не вникая, откуда у его, в общем-то, нерадивой дочери «автоматы».
– Может, с Ниночкой поругалась? – спросил Томас. – Что-то ее давно не видно у нас.
– Все у нас с Нинкой отлично, – ответила я. – Она пока в Ницце отдыхает.
– Она молодец! Отдыхает не где-нибудь, а в культурном месте. Тогда что у тебя не так? – не унимался пытливый родственник. – Я же вижу по твоим глазам, что что-то не так. Очень уж много в них затаенной печали. О! Может быть, это из-за любви? Какой же я недогадливый! – хлопнул он себя по лбу. – Ты же юная дева, тебя сейчас интересуют только чувства! Это из-за твоего Антона? Ох, поэтому он к нам не приходит, милая? Вы поссорились? Ты его обидела? Ревнуешь к поклонницам?
– К поклонницам? – медленно произнесла я, чувствуя, что что-то недопонимаю. – Каким еще поклонницам? Что ты имеешь в виду?
– У рок-исполнителей всегда множество поклонниц, дорогая, – принялся втолковывать мне он, – и избранницам музыкантов всегда приходится тяжело. Многие из…
– Папа! – перебила я его чуть ли не истерично. – Ты знаешь, кто такой Антон?!
– Ну что ты так орешь? – удивленно взглянул на меня Томас, вальяжно развалившийся на своем круглом диване. – Где твои манеры, Катюша?
– Так, – грозно нависла я над ним, – откуда ты знаешь, что Антон – музыкант?
– Я не слепой, – улыбнулся родитель обескураживающе, – когда твой парень остался ночевать у нас и мы всю ночь провели в беседах, я вспомнил, кого он мне так напоминал – парня-музыканта, которого я пару раз видел в клубах, а потом и в телеке. Мы разговорились, я высказал свои подозрения, и он подтвердил, что является солистом «На краю». Я тут, – кивнул на полку с дисками он, – знакомлюсь с их творчеством и придумываю варианты обложки нового диска. Только из-за Антона согласился – прекрасный молодой человек, который знает, что такое настоящее искусство, – не без намека сказал Томас.
