Тонкомер - Можаев Борис Андреевич (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗

А я ему:

– Не знал, что в году есть специальные месяцы для опытов.

Но Редькин пропустил мою шпильку мимо ушей и все так же спокойно изрек:

– Мы должны дать двенадцать тысяч кубов. А третью часть – твоя мАстерская точка. Понял?

– Ну?

– Вот тебе и ну. На этой сплошной рубке ты дашь четыре тысячи кубов?

– Дам!

– Смелый, – Редькин усмехнулся. – Вы все-таки подумайте, что вас ожидает, если завалите план.

– А я уж подумал.

– Ну, вы человек взрослый, – он снова чуть заметно усмехнулся. – Ваше дело – ваш ответ.

Я понимал, что несдобровать мне, если план не выполню, но и отступить я не мог.

В это время Ефименко подставил мне первую подножку. И ведь как ловко, подлец, использовал Варю!

Помню, решили мы вечером собрание провести, чтобы выбрать бригадира, одного вместо двух, и чтоб плотников выделить на строительство общежитии. Пойду-ка я, думаю, пораньше, с ребятами потолкую. Стемнелось уже, когда я подходил к бараку грузчиков. Вдруг слышу в стороне, в кустах, приглушенный говор. Один голос был Барин, второй тоже вроде бы знакомый, мужской. Варя, видимо, старалась уйти и упрашивала все; мужчина не пускал и приговаривал: «Подумаешь, какая недотрога!» Я уж было пошел своей дорогой, как вдруг Варя зло сказала: «Пусти, хам, кричать буду!» – «А я рот зажму – не крикнешь», – ответил мужчина. Послышалась возня, Варя коротко крикнула. И я бросился на помощь. В потемках я схватил кого-то за шиворот и рванул так, что пиджак затрещал на нем. Он отлетел от Вари и упал на спину навзничь. И тут я узнал его – это был крановщик Елкин.

Он встал, заложил, как говорится, руки в брюки и уставился на меня нагло.

– Ах, это ма-астер! – прикинулся он удивленным. – Что ж, завидуешь? Видать, своя жена надоела… Решил к нашей общей приспособиться?

– Да это, кажется, новый мастер! – удивленно ахнул сзади меня Ефименко, словно из-под земли вырос. – Что же ты, Елкин, мешаешь людям? – И он многозначительно закашлял и засмеялся.

– Да не разглядел в потемках-то, думал, кто из наших с Варькой возится, – начал выкручиваться Елкин. – А это начальник, оказывается.

И тут вдруг наша тихая Варя подходит к Елкину и – раз его по морде. И так молчком. Тот оторопел, а Варя пошла в барак. Но Ефименко и тут не растерялся.

– Не надо сердиться, бабочка, на правду не сердятся, – сказал он наставительно вслед Варе.

– Вы сначала разберитесь, – сказал я Ефименко.

– Да я что ж? Я молчу. Мое дело маленькое. – Он снова многозначительно покашлял и подмигнул Елкину.

Мне эта комедия надоела, и я пошел в барак. А на собрании я и вовсе забыл про нее. Я не обратил внимания ни на то, как Ефименко перешептывался с вальщиками, ни на то, как стали ухмыляться, поглядывая исподтишка на меня грузчики. Это все я потом припомнил, день-два спустя. Припомнил и то, как я приглашал Варю. Она спряталась перед собранием в своем чуланчике. А я постучал ей и сказал, чтоб она выходила и тоже присутствовала.

– В президиум ее избрать нужно, – смеясь, предложил Елкин.

– Ага, она будет у нас протокол писать… поварешкой, – сказал Ефименко, и все засмеялись.

Я одернул Ефименко, а Варе указал место за столом, говорю:

– Садитесь сюда. – И тетрадь перед ней положил: – Писать умеете?

Она покраснела и сказала:

– Постараюсь.

– Вот и хорошо. Пишите протокол.

И опять ужимки Ефименко и шепоток по собранию. Кто-то крикнул: «Где начальник лесопункта?» Я сказал, что он занят отчетом и доверил мне провести собрание.

Говорил я немного: что, мол, в комплексе работать сподручнее: и вальщики, и трелевщики, и грузчики – все будут связаны единой прибылью. И на те же работы людей понадобится меньше, а заработки вырастут. Контролировать будем друг друга. Я тут подсчитал, говорю, шесть человек можно выделить на строительство жилья. А с выборочной рубкой кончать надо, не то скачем по тайге, как зайцы, и сами мучаемся, и тайгу портим, «А кто плоты вязать будет?», «А где лоцмана?» – стали спрашивать меня. Тут встал Анисимов и говорит, что он связался с кержаками. Они помогут и плоты вязать, и лоцманов дадут с весны.

Ну, предложения мои одобрили; грузчики, трактористы, раскряжевщики ликовали: «Даешь комплексную! Прогрессивку – всем!» И даже Ефименко проголосовал за.

– Если, – говорит, – мастер подсчитал, что так выгодней и людей меньше надо, давайте выделим на строительство общежитии. Я трех вальщиков даю.

И снова кричали: «Молодец, Ефименко!»

Мы выбрали бригадиром комплексной бригады Анисимова, назначили шесть плотников и разошлись. «Ну, – думаю, – теперь конец междоусобице».

15

А на следующий день в поселке только и разговору: «Варьку с новым мастером застукали!» Тут я и понял, что попался глупо, как заяц, в петлю Ефименко. Теперь все подробности истории с Варей встали в моих мыслях совсем в ином свете. И я понял, что сам же на собрании помог Ефименко затягивать на себе петлю и что теперь я ничего не смогу сделать в свое оправдание. Я догадался, что все это было подстроено Ефименко, и он, чтобы снять подозрения с себя, вчера при всех поддержал меня. Мне даже и оправдываться нельзя, ведь каждое слово оправдания – это капля масла в огонь сплетни. Мне оставался единственный выход – терпеть и не обращать внимания. Не подумайте, что это легко, особенно когда у вас есть жена, которую вы любите. Я понимал, конечно, что до нее дойдет сплетня, и готовился заранее вынести любой скандал. Но и здесь меня поджидал подвох. Да, служба…

Встречается мне в тот день на лесосеке Редькин, уцепился, как всегда, за пуговицу на моей рубахе, и так это снизу вверх поглядывает на меня своими насмешливыми глазками и с притворным прискорбием спрашивает:

– Как же это вы поступаете так неосторожно? Нехорошо, брат, весь участок ославил.

– Вы это, – говорю, – о выдумке насчет Вари? Пустая болтовня!

Он весь сморщился, как мяч, из которого выпустили воздух.

– Я не утверждаю, но тем не менее вам неприлично оставаться на этой площадке… Ни в пользу лично вам, ни для дела. Я на всякий случай держу для вас место на другой точке, в Озерном.

Ах ты, зараза, думаю! И здесь объегорить хочешь! Но молчу… А только эдак сдержанно говорю ему:

– Благодарю за заботу. Отсюда никуда не уеду.

Ты ж понимаешь, служба, что значило для меня уехать на новую мастерскую точку? Во-первых, принять на себя позор сплетни, а во-вторых, и это – главное, бросить начатое, обмануть рабочих, поверивших мне; уступить перед той же мерзкой расчетливостью, которая вышибла меня из родного города. Нет, только не это.

Силаев быстро закурил и несколько раз глубоко и жадно затянулся.

– И знаете, что сделал Редькин в тот день? Он встретил мою жену, пригласил ее в моторку и свозил-таки на ту мастерскую точку в Озерное. Там и домик незанятый оказался. Вот, мол, уговаривайте мужа и переселяйтесь себе на здоровье. Для вас специально постарался.

Прихожу я вечером домой – Наташа будто меня не замечает. Я сразу догадался: ей все известно про Варю. Но виду не подаю.

– Ну и денек был! – говорю. – Осень, а жара – спасу нет.

Она сидит у детской кроватки, качает ее и не оборачивается.

Я подхожу к кроватке, говорю, будто о дочке:

– Сердитая она у нас… Вылитая мать. Вон, во сне и губы надула.

Наташа молчит.

Прохожу к умывальнику, ковшом гремлю, говорю погромче:

– Анисимов у нас прямо академик. Плоты вязать будет, лоцманов нашел.

Она молчит.

– Ты чего такая пасмурная? – спрашиваю.

– Я все жду, когда же ты наконец обратишь и на нас внимание. Или тебе бревна дороже семьи?

– Постой! Вроде бы я все, что могу, делаю для тебя.

– Что ты можешь? Вон Анисимов плоты хочет вязать, и ты уж от радости готов спать на хворосте. Ты уже всем доволен.

– А чего ж мне не быть довольным?

– Конечно! А меня с дочерью тоже, может быть, на хворосте уложишь?

– Ну что ты хочешь от меня? Что я – министр? Ну, нет… Нет здесь дома! Я не вижу возможности.