Полусоженное дерево - Кьюсак Димфна (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Щенок вскочил и залаял.
— Ага, значит знаешь, о'кей! Пойдем тогда в лес, там нам повезет.
Грампи рассказывал, будто еще до того как их племя согнали с родовых земель и белые начали там какие-то работы, аборигены добывали себе пищу, охотясь в лесу и на равнинах. Они брали с собой копья и охотились на кенгуру и валлаби, а потом возвращались в селение, гордо неся на плечах свою добычу. Гордость была единственной им наградой, ибо даже самый искусный охотник не мог взять себе лучшего куска мяса.
А бабушка рассказывала, как она вместе с другими женщинами их поселка, захватив с собой сплетенные из травы и древесного волокна корзины, ходила откапывать ящериц, выискивая их по следам на песке, и собирала у ручьев и болот корни кувшинок. Если они и голодали когда, то лишь в период засухи, когда совсем не шел дождь. Звери разбегались, травы не росли, а корни лилий высыхали! Тогда аборигены переходили на другое место, поближе к побережью и кормились там продуктами моря.
Грампи всегда умел добывать пищу. А вот он, его внук Кемми, не умеет. Он научился лишь плести силки для птиц, этому научил его Грампи. Но птиц здесь было совсем немного.
На дюнах росла колючая трава. Кемми вскарабкался наверх и остановился, чтобы собрать желтые, будто лаком покрытые цветы с блестящими листьями. И не потому, что они ему очень уж понравились. Просто цветы любила мама, он словно возвращал ее к себе. Цветы были нежные, но быстро увяли у него в руке.
Они спустились вниз по прибрежным дюнам и вошли в низкорослый кустарник. Здесь было тепло и тихо. Все словно замерло. В полдень всегда так. Грампи говорил, что в это время спит лесной дух, и птицы спят, и животные, и ящерицы, и змеи тоже спят. И в это время лучше всего ловить их. Кемми очень хотелось вспомнить, как это Грампи отличал норы ящериц от змеиных, но прошло так много времени с тех пор, что Кемми забыл об этом и теперь боялся спутать. Было тепло и тихо. Мальчик и щенок устроились рядом на песке и тут же заснули крепким сном, каким спало все вокруг.
Глава десятая
Через окно почты Бренда видела, как мальчик и щенок взбирались на дюны. Она подумала о том, сколько лет этому ребенку, и это вернуло ее к мысли: а сколько же лет было бы сейчас ее сыну? Нет, у нее не было особых привязанностей к ребенку, которого она потеряла. Отцом ребенка ведь был Дерек, и вместе с потерей ребенка он потерял свою власть над ней.
И все же чем-то этот мальчишка-абориген возвращал ее в прошлое, которое ей так хотелось забыть. Но чем именно?
Она машинально подсчитала, что этому мальчику-аборигену было, видимо, лет девять. А ее сыну теперь было бы около пяти, если бы она родила его.
Но она не родила, и этим все было кончено.
Когда радио передало сенсационное сообщение о катастрофе с самолетом Дерека, она послала телеграмму, желая приехать. И получила краткий ответ: твой приезд невозможен из-за служебных обстоятельств. То же самое подтвердил ей командир эскадрильи.
Сообщения о его состоянии здоровья ежедневно публиковались в газетах. От него приходили телеграммы, короткие и, как ей казалось, полные любви, хотя как уж ей удавалось читать про любовь в нескольких строчках?
Она писала ему длинные, запутанные письма о своей любви и о том, что очень тоскует. Он ей никогда не писал. Рука заживает медленно, она догадывалась об этом из коротких телеграфных строк. Она ждала, и от этого, казавшегося вечным, ожидания сердце ее разрывалось.
Все к ней относились участливо. Даже командир эскадрильи их аэродрома был очень добр. А почему он всегда говорит «ваш приятель», а не «ваш муж»?
Временами ей казалось, будто он знал больше ее, и страшилась, что Дерек на самом деле чувствует себя не так хорошо, как об этом сообщалось.
Газеты писали, что он поправляется, по радио сообщали то же самое, а в телеграммах он заверял ее, что при первой же возможности они будут вместе.
Через тринадцать недель после аварии он, наконец, прилетел в Дулинбу. Прилетел неожиданно, даже не предупредив ее телеграммой. У командира эскадрильи тоже не было сведений о его приезде, и только когда самолет стал делать круг над аэродромом, он открыл дверь своего кабинета и сказал с каким-то, как ей показалось, сожалением:
— Он летит, ваш приятель.
Она бросила свою пишущую машинку и побежала по густой траве отгороженного от аэродрома поля, не отрывая глаз от серебрившихся в лучах полуденного солнца крыльев спускающегося самолета. Она бежала, будто у нее самой выросли крылья и она летела на этих крыльях, крыльях любви.
Дерек вышел из открытой кабины, словно бог, в ореоле заходящего солнца. Время остановилось, и все остановилось в момент их встречи. Переходя поле, она заметила, что он хромает.
— Пустяки, — сказал он. — Теперь уж все в порядке. Я могу летать и делать все остальное, как прежде.
Командир эскадрильи взглянул на них, не отрываясь от телефонной трубки, потом небрежно поприветствовал Дерека. Положив трубку на рычаг, запер сейф и точными движениями, за которыми угадывался какой-то скрытый смысл, закрыл ящик стола. Повернувшись к ним, он сказал:
— Не волнуйтесь, я сегодня вечером уезжаю в город. — И ушел, не спросив ни о здоровье Дерека, ни о его планах на будущее, ни о ней.
Даже теперь, спустя пять лет, она не могла спокойно вспоминать о той ночи. Обо всем другом могла она судить хладнокровно и даже жестоко, но только не о той ночи.
Катастрофа с самолетом и долгое отсутствие Дерека будто отсекли от их любви все, кроме пламени. О, если бы они могли навсегда остаться вместе на этом островке вселенной!
На аэродромном джипе они уехали в горы. В эти дни она забыла обо всем на свете. Дерек смеялся, когда командир эскадрильи, ворча, задавал какие-то непонятные ей вопросы.
— Оставь это до завтра, старина, — отвечал ему Дерек. — У нас еще слишком много времени, чтобы задумываться о расплате.
Она не понимала, о какой расплате идет речь. Когда он улетел, она ни разу не усомнилась, что он вернется и заберет ее с собой.
Все кончилось сразу, когда в воскресной газете она увидела фотографию Дерека, отдыхающего на берегу моря с тремя детьми и женой. Под фотографией была напечатана короткая заметка, в которой говорилось, что из-за несчастного случая командир эскадрильи Дерек Брамби вынужден оставить работу летчика-испытателя и переводится на ответственную должность в штаб военно-воздушных сил в Западной Австралии.
Первой увидела эту фотографию мать. Она всегда читала газеты до завтрака. Бренде до сих пор слышался ее страшный крик. После этого мать разбил паралич, и она уже больше не поднималась.
Уже тогда Бренда поняла, что ей нужно уехать, но она осталась ухаживать за матерью.
Ни смерть, ни несчастный случай не смогли бы изменить ее чувств к Дереку. Их изменило предательство.
Почему он честно не рассказал ей обо всем? Она пришла к нему еще до того, как он предложил ей выйти за него замуж. Если бы он сказал ей правду, она все равно не покинула бы его. Дерек не хотел иметь детей. Если бы тогда она знала, в чем истинная причина его нежелания!
После похорон матери она всю ночь не сомкнула глаз. С роковой неизбежностью она вдруг поняла, что должна избавиться от ребенка.
Через два дня она сказал отцу, что уезжает, стараясь не смотреть на него, он тоже избегал ее взгляда. Она солгала ему, не желая его обижать.
Он кивнул и сказал:
— Понимаю. Тебе нужны деньги?
Она покачала головой. У нее было достаточно денег. Кроме заработанных на аэродроме, она имела еще небольшую сумму от Дерека, он сказал, что эта доля предназначена ей как жене. Да, деньги у нее были, но ничего, кроме них.
Она уехала на служебном автобусе, ежедневно отправлявшемся через горы в Дулинбу. Отец коснулся губами ее волос и сказал:
— Береги себя,девочка.
Автобус тронулся и начал медленно взбираться на гору. Внизу под ними расстилалось море, голубое от раннего утреннего света.
