V. - Пинчон Томас Рагглз (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
– Пора бы тебе повзрослеть, – наконец сказала Рэйчел. – вот и все. Маленький ты мой неудачник, неужели ты никогда не думал, что мы тоже получаем свое? Мы старше вас и когда-то жили внутри вас – в пятом ребре, которое ближе всех к сердцу. С тех пор мы все о вас знаем. А после этого нам пришлось играть в игру, переполняющую сердца, которые вам кажутся пустыми, хотя мы знаем, что это неверно. И теперь вы все живете в нас – сначала целых девять месяцев подряд, а потом – каждый раз понемногу, когда пытаетесь вернуться туда, откуда вышли.
Профейн захрапел без всякого притворства.
– Боже, дорогой, я становлюсь занудой. – И она провалилась в сладкий, яркий и подробный сон о совокуплении.
– Попробую тебе что-нибудь подыскать, – сказала она на следующий день, выпрыгнув из кровати и одевшись. – Жди. Я позвоню. – После этого Профейн, разумеется, заснуть уже не смог. Некоторое время он бродил по квартире, натыкался на мебель и клял ее на все лады.
– Метро. – Он воззвал к нему, как Квазимодо взывал к собору Парижской Богоматери. Весь день Профейн болтался, как йо-йо, а с наступлением ночи выбрался на улицу, зашел в ближайший бар и нарезался. Дома (дома!) Рэйчел встретила его улыбкой и попыталась продолжить игру.
– Хочешь стать коммивояжером? Продавать электробритвы для французских пуделей?
– Никаких неодушевленных предметов, – с трудом выговорил Профейн. – Могу торговать рабынями.
Она отвела его в спальню и, когда он рухнул на кровать, сняла с бесчувственного тела ботинки. И даже подоткнула одеяло.
На следующий день Профейн с похмелья использовал для упражнений в йо-йо паром Стэйтеч-Айленда и болтался туда-сюда, наблюдая за юными парочками, которые нежничали, тискались, соединялись и расходились.
Днем позже он поднялся раньше Рэйчел и отправился на рыбный рынок в Фултоне, дабы окунуться в оживленную утреннюю деятельность. Хряк Бодайн напросился пойти с ним.
– Преподнесу Паоле, – сказал он, – свою рыбину, хуйк-хуйк. – Профейна передернуло. Они неспешно прошлись по Уолл-стрит, разглядывая изредка попадавшиеся брокерские бюллетени. Потихоньку добрели до Центрального парка. Убили на это полдня. Еще час увлеченно наблюдали за светофором. Зашли в бар и посмотрели по телевизору серию мыльной оперы.
Вернулись поздно, веселые и довольные. Рэйчел не было.
Зато вышла заспанная и опеньюаренная Паола. Хряк тут же принялся с оттяжкой скрести задними лапами по коврику.
– Ох, – сказала Паола, увидев Хряка. – Можете сварить себе кофе. – Зевнула – А я вернусь в постельку.
– Правильно, – сказал Хряк, – Золотые слова. – И, нс отрывая взгляда от ее талии, двинулся, словно зомби, вслед за Паолой в спальню и прикрыл за собою дверь. Вскоре до Профейна, варившего кофе, донеслись крики.
– Ну-ка. – Он заглянул в спальню. Хряк ухитрился вскарабкаться на Паолу и, казалось, приклеился к подушке длинной нитью слюны, блестевшей в слабом свете, проникавшем из кухни.
– Помочь? – спросил озадаченный Профейн. – Насилуют?
– Убери от меня эту свинью, – завопила Паола.
– Эй, Хряк. Отвали.
– Я хочу ее трахнуть, – запротестовал Хряк.
– Пошел вон, – рявкнул Профейн.
– Катись на катере к ебене матери, – зарычал Хряк.
– Ну нет, – ответил Профейн, хватая Хряка за ворот свитера и пытаясь оттащить от Паолы.
– Эй, ты меня задушишь, – предупредил Хряк.
– Задушу, – согласился Профейн. – Хотя как-то раз я тебе спас жизнь. Помнишь?
И впрямь, было дело. Когда они служили на «Эшафоте», Хряк твердил всем и каждому из корабельной команды, что не признает никаких контрацептивов, кроме французского презерватива. Сие вполне обычное изделие было изготовлено из гофрированной резины (и нередко венчалось какой-нибудь веселой мордочкой), что позволяло стимулировать те нервные окончания женских половых органов, которые в иных случаях не задействовались. Когда они последний раз ходили на Ямайку, Хряк привез из Кингстона пятьдесят слонов Джамбо и пятьдесят Микки Маусов. Однако пришел день, когда он оказался без этого надежного прикрытия, поскольку последний презерватив был утрачен еще неделю назад во время достопамятной битвы на мостике «Эшафота» с Нупом, бывшим приятелем, а теперь младшим лейтенантом.
Хряк и его дружок радиотехник Хиросима обтяпали на берегу дельце с радиолампами. На эсминцах вроде «Эшафота» радиотехник сам ведет учет радиодеталей. Разумеется, Хиросима начал жульничать, как только нашел в Норфолке покупателя, умевшего держать язык за зубами. И как только Хиросиме случалось свистнуть несколько ламп, Хряк грузил их в вещмешок, просился в увольнение и уносил товар на берег.
Однажды Нуп заступил дежурным по кораблю. Обычно вахтенный офицер только и делает, что стоит на палубе и отдает честь уходящим в увольнение и прибывающим из оного. Еще он следит за тем, чтобы все уходили одетыми в собственную форму, с аккуратно повязанными шейными платками и застегнутыми ширинками; ну и, само собой, проверяет, чтобы не уносили с корабля и не проносили на корабль то, чего носить не положено. И вот к этому в последнее время старина Нуп стал особенно придирчив. Пьяница-писарь Хоуи Серд, у которого на ноге образовались две проплешины от липкой ленты, которой он крепил под расклешенную брючину разнообразные емкости со спиртным, дабы попотчевать команду чем-нибудь повкуснее торпедной смазки, успел пройти целых два шага от квартердека до корабельной канцелярии, когда Нуп достал его икру стремительным ударом в стиле таиландского бокса. И Хоуи застыл, а виски «Шелли Резерв», смешиваясь с кровью, стекало на его лучшие выходные ботинки. Разумеется, Нуп, злорадствуя, триумфально закудахтал. Кроме того, Нуп поймал Профейна, когда тот пытался вынести пять фунтов говядины, которую спер на камбузе. Профейн избежал наказания, поделившись добычей с Нупом, который на тот момент переживал супружескую войну и потому рассудил, что два с половиной фунта мяса могут быть расценены как предложение заключить мир.
Так что через несколько дней Хряк, понятное дело, нервничал, пытаясь одновременно отдать честь, предъявить удостоверение личности и увольнительную, кося при этом одним глазом на Нупа, а другим – на вещмешок с радиолампами.
– Прошу разрешения сойти на берег, – отрапортовал Хряк.
– Сойти разрешаю. Что в мешке?
– В мешке?
– Ну да, в мешке.
– Что же там есть? – задумался Хряк.
– Смена белья, – подсказал Нуп, – туалетные принадлежности, какое-нибудь чтиво, грязные тряпки, которые постирает мамочка…
– Все в точности как вы говорите, мистер Нуп.
– И радиолампы. – Что?
– Открой мешок.
– Я полагаю, сэр, – сказал Хряк, – что мне, пожалуй, есть смысл на минутку заскочить в корабельную канцелярию и заглянуть во флотский устав, поскольку то, что вы приказываете, представляется мне несколько, как бы это помягче выразиться, незаконным…
Внезапно Нуп зловеще ухмыльнулся и, высоко подпрыгнув, приземлился в аккурат на вещмешок, в котором жутко захрустело и жалобно зазвенело.
– Ага, – сказал Нуп.
Через неделю капитан вызвал Хряка на ковер и наложил взыскание. Про Хиросиму речи не было. Вообще-то за хищение подобного рода могли в назидание прочим отдать под трибунал, посадить на губу или списать с позором на берег. Однако так уж получилось, что капитан «Эшафота», старый морской волк С. Озрик Лич, собрал у себя в команде тесно спаянную группу моряков, которых можно было назвать нарушителями-рецидивистами. Помимо прочих, в эту группу входили помощник моториста Фаланж-Младенчик, который периодически надевал в отсеке платок на голову и предлагал выстроившейся в очередь моторкой братии ущипнуть себя за щечку; палубная крыса Лазарь, которого, как правило, привозили из увольнения в смирительной рубашке, так как он имел обыкновение писать на мемориальном памятнике Конфедерации всякую похабщину; его дружок Теледу, который как-то раз, решив увильнуть от наряда, спрятался в холодильнике, где почувствовал себя вполне комфортно, прожил там две недели, питаясь сырыми яйцами и морожеными гамбургерами, и был извлечен на свет корабельной вахтой во главе с дежурным офицером; и наконец старшина-рулевой по кличке Шафер, для которого лазарет был вторым домом, поскольку на нем обитали целые колонии вшей, бурно размножавшихся и благоденствующих, к огорчению главного врача, на его сверхмощном вошебойном препарате.
