Безутешные - Исигуро Кадзуо (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
– Ваши родители? – Хоффман вновь выглядел смущенным. Потом он положил руку мне на плечо и сказал: – Ах да. Ваши родители. Дайте подумать.
– Мистер Хоффман, я поверил вам и вашим коллегам, что вы позаботитесь о моих родителях. Оба они не отличаются хорошим здоровьем.
– Разумеется, разумеется. Нет нужды волноваться. Просто среди множества дел, притом что мистер Бродский немного задерживался, хотя, как вы говорите, он уже появился… Ха-ха… – Он умолк и вновь кинул взгляд в конец коридора. Я холодно спросил:
– Мистер Хоффман, где находятся в данную минуту мои родители? Имеете вы об этом хоть какое-нибудь представление?
– А! В данный конкретный момент, надо признаться честно, я сам не… Но заверяю вас, они находятся в самых надежных руках. Конечно, я предпочел бы держать все вопросы под личным контролем, но вы не можете не понимать… Ха-ха… Мисс Штратман. Она должна знать точное местонахождение ваших родителей. Ей поручено строжайше надзирать за всем, что с ними связано. Они будут встречены с должным вниманием – иначе и быть не может. Более того, я особо просил мисс Штратман оградить их от утомительных проявлений гостеприимства, которыми неизбежно будет сопровождаться каждый их шаг…
– Мистер Хоффман, как я понял, вам неизвестно, где они пребывают сейчас. Как найти мисс Штратман?
– О, она где-то поблизости, я уверен. Мистер Райдер, давайте поищем мистера Бродского и выясним, что он делает. А по пути, не сомневаюсь, мы набредем где-нибудь на мисс Штратман. Она может оказаться Даже в конторе. Так или иначе, сэр, – в его голосе появились командные нотки, – стоя на месте, мы ни к чему не придем.
Вместе мы двинулись по коридору. По пути Хоффман, казалось, полностью вернул себе присутствие духа. Наконец он с улыбкой произнес:
– Теперь, можно не сомневаться, дело пойдет на лад. Вы, сэр, просто излучаете уверенность в себе. А теперь и затруднение с мистером Бродским улажено. Все пойдет в точности как запланировано. Нас ждет блестящий вечер.
Он замедлил шаг и, как я заметил, устремил взгляд вперед. Посмотрев туда же, я обнаружил Штефана, который с озабоченной миной стоял посреди коридора. Молодой человек заметил нас и быстро приблизился.
– Добрый вечер, мистер Райдер, – произнес он. Потом, понизив голос, обратился к Хоффману: – Отец, не могли бы мы переговорить?
– Мы очень заняты, Штефан. Только что прибыл мистер Бродский.
– Да, я слышал. Но, видишь ли, отец, речь идет о маме.
– Ах, о маме?
– Она все еще в фойе, а мне через четверть часа выходить на сцену. Я ее только что видел, она бродила по фойе, я сказал, что мне скоро выступать, а она ответила: «Знаешь, дорогой, мне нужно кое-что уладить. Может быть, не к началу, но к концу выступления я успею, однако сперва я должна кое-что уладить». Так она сказала, но вид у нее был не то чтобы очень озабоченный. Ей-богу, пора уже вам с матерью в зал. Осталось меньше пятнадцати минут.
– Да-да, я буду вовремя. И твоя мать, что бы она ни делала, конечно же, скоро освободится. К чему эти волнения? Возвращайся к себе в уборную и готовься.
– Но что понадобилось матери в фойе? Она просто стоит там и болтает со всяким встречным. Скоро она там останется одна. Публика уже рассаживается.
– Она, наверное, разминает ноги: ведь придется целый вечер сидеть. Вот что, Штефан, успокойся. Ты должен будешь задать тон всему концерту. Мы на тебя рассчитываем.
Молодой человек задумался над словами Хоффмана, потом, казалось, вспомнил обо мне.
– Вы были так добры, мистер Райдер, – произнес он с улыбкой. – Ваши похвалы для меня бесценны.
– Похвалы? – Хоффман поглядел на меня удивленно.
– Да, – подтвердил Штефан. – Мистер Райдер не пожалел ни времени, ни добрых слов. Он слушал мою игру и удостоил меня такой лестной оценки, какой я не слышал много лет.
С недоверчивой улыбкой Хоффман переводил взгляд со Штефана на меня и обратно. Потом он обратился ко мне:
– Вы уделили время Штефану? Слушали его игру?
– Да. Я пытался раньше сказать вам об этом, мистер Хоффман. У вашего сына немалое дарование, и, как бы ни сложился сегодняшний вечер, уверен, его игра произведет сенсацию.
– Вы в самом деле так думаете? Но остается фактом, сэр, что Штефан, он, он… – Хоффман выглядел смущенным; издав мимолетный смешок, он похлопал сына по спине. – Ну что ж, Штефан, ты, кажется, готовишь нам сюрприз.
– Надеюсь, папа. Но мать до сих пор в фойе. Может быть, она ждет тебя. Я имею в виду, что без кавалера женщина чувствует себя на концерте неловко. Не исключено, что дело именно в этом. Как только ты явишься в зал и займешь свое место, она к тебе присоединится. Через считанные минуты мне начинать.
– Хорошо, Штефан, я об этом позабочусь. Не беспокойся. Возвращайся к себе в уборную и готовься. У нас с мистером Райдером есть еще небольшое дело.
Штефан от этих слов не повеселел, но мы покинули его и двинулись дальше.
– Должен предупредить вас, мистер Хоффман, – сказал я чуть погодя. – Вы, наверное, обнаружите, что мистер Бродский занял несколько враждебную позицию по отношению… собственно, по отношению к вам.
– Ко мне? – На лице Хоффмана выразилось изумление.
– Я хочу сказать, только что при мне он выражал определенное недовольство. Видимо, у него есть к вам претензии. Я думал, что не имею права это от вас скрывать.
Хоффман пробормотал что-то себе под нос. Следуя по дуге коридора, мы наконец увидели впереди дверь, которая вела, очевидно, в уборную Бродского; перед нею скопилась небольшая толпа. Управляющий замедлил шаг, затем остановился:
– Мистер Райдер, у меня не идут из головы слова Штефана. И я склоняюсь к тому, что мне действительно необходимо пойти и присмотреть за женой. Убедиться, что она в порядке. В конце концов, в такой вечер недолго и разволноваться, вы ведь понимаете.
– Конечно.
– Тогда вы меня извините. Не знаю, сэр, могу ли я просить вас пойти и проверить, как там мистер Бродский. А самому мне в самом деле, – он взглянул на часы, – пора в зал. Штефан абсолютно прав.
Хоффман рассмеялся и поспешил по коридору в обратном направлении.
Я подождал, пока он скрылся из виду, и пошел к зевакам, собравшимся у двери. Некоторых, казалось, привлекло сюда обыкновенное любопытство, другие вели тихий, но ожесточенный спор. Седовласый хирург вертелся у самой двери, убеждая в чем-то одного из оркестрантов и время от времени жестом отчаяния указывая в глубь комнаты. Дверь, к моему удивлению, была открыта нараспашку. Когда я приблизился, оттуда показалась голова коротышки портного, который крикнул: «Мистеру Бродскому нужны ножницы. Большие ножницы!» Один из зевак сорвался с места, и портной скрылся. Я протолкался через толпу и заглянул в комнату.
Бродский сидел спиной к двери и изучал свое отражение в зеркале. На нем был смокинг, плечами которого занимался портной, дергая их и теребя. Бродский надел и нарядную рубашку, но не успел еще завязать галстук-бабочку.
– А, Райдер, – сказал он, увидев меня в зеркале, – входите, входите. Знаете, я уже давно ничего подобного не надевал.
Он говорил куда спокойнее, чем в предыдущий раз, и я вспомнил, с каким повелительным видом он обращался на кладбище к участникам похорон.
– Ну вот, мистер Бродский, – сказал портной, выпрямляясь, и несколько мгновений оба изучали смокинг в зеркале. Потом Бродский покачал головой:
– Нет-нет. Уберите немного. Здесь и здесь. Слишком свободно.
– Сию минуту, мистер Бродский. – Портной поспешно принял смокинг и, на ходу отвесив мне поклон, скрылся за дверью.
Бродский продолжал разглядывать свое отражение, задумчиво теребя высокий воротничок рубашки. Затем он взял расческу и слегка поправил свои волосы, смазанные, как я заметил, бриллиантином.
– Как вы сейчас себя чувствуете? – спросил я, подходя ближе.
– Хорошо, – отозвался он и продолжил поправлять прическу. – Я чувствую себя хорошо.
– А нога? Вы уверены, что сможете выступать после такого тяжелого повреждения?
