Год Дракона - Давыдов Вадим (книги без регистрации .TXT) 📗

– Что... что она там делает? – тихо спросил Майзель, опускаясь в кресло. Он догадался уже, – просто не мог еще никак в это поверить.

– С мамой твоей разговаривает. Что еще она может там делать, по-твоему?!

– Господи, Гонта...

– Да ну вас всех к черту! – окончательно рассвирепел Богушек. – Не отвлекай меня, у меня дел по горло, понял?!

Господи, подумал Майзель. Ты что задумал, что Ты такое творишь?!

Он долго сидел, прикрыв глаза рукой. Потом поднялся, вытащил телефон и позвонил Вацлаву:

– Ахой, величество.

– Говори.

– Я уезжаю на пару дней в горы с Еленой. Прикрой меня.

– О, Господи Иисусе. Что опять?!

Выслушав его, король вздохнул:

– Езжай, дружище. Езжай.

– Не говори Марине ничего, хорошо?

– Добро. Скажи мне, это кончится когда-нибудь?

– Когда-нибудь, величество. Наверное. Ничего. Я сам виноват. Увидимся в воскресенье.

– Отставить. Сиди с ней, пока она не оклемается окончательно. Я обойдусь пока без тебя. Обсудим детали позже, тем более, все идет по плану.

– Звони мне.

– Не буду я тебе звонить. И всем остальным не разрешу. Понял? И ты не смей звонить. Дышите воздухом и занимайтесь любовью, пока не упадете. Все. Отбой. Счастливо.

– Спасибо, величество, – Майзель улыбнулся и сложил телефон.

Потом, отдав необходимые распоряжения, стал ждать Елену.

Она вошла в кабинет, бросила у дивана портфельчик и опустилась на подушки. Он подошел, сел рядом. Посмотрев на его лицо, Елена вздохнула:

– Подсматривал? Подслушивал?

Майзель кивнул:

– Не сердись. Ты же знаешь. Я просто умираю от страха за тебя, жизнь моя.

– Ах-ах, – усмехнулась Елена. – И что же теперь делать?

– Мы уезжаем.

– Куда?!

– Какая разница? – он пожал плечами и улыбнулся. – Просто уезжаем. Вдвоем.

– А как же... а дела?

– Ты – мое самое главное дело, Елена, – Майзель серьезно посмотрел на нее. – Самое главное. Не только сейчас. Я надеюсь, ты когда-нибудь все же поверишь в это.

– Мне нужно собраться. Куда мы едем хотя бы?

– Увидишь. Не нужно собираться, Елена. Поехали.

КРКОНОШИ. МАРТ

Он ехал удивительно медленно – по сравнению с тем, как он обычно это делал. Елена молча смотрела в окно, Майзель не теребил ее. Она вообще не любила разговаривать в машине, у нее возникало всегда такое созерцательное настроение в дороге, – это Майзель обычно развлекал ее всякими «майсн» [68] , а Елена с удовольствием слушала и всегда улыбалась. Они ехали на северо-восток, в сторону Крконош, как быстро догадалась Елена.

Вскоре после того, как они миновали Гаррахов, дорога перешла в настоящий горный серпантин. Елена бывала в этих местах всего два раза в жизни, один раз в детстве с родителями и второй – в гимназические годы. Вечно было не до отдыха. Впереди уже выступали очертания Снежки с шапкой не то тумана, не то низких облаков. Потом дорога стала совсем узкой, потом закончился асфальт и начался укатанный гравий со снегом. Здесь еще было столько снега, сверкающего под весенним солнцем, что на душе у Елены немного поутихло.

Они остановились у подножия крутого горного склона, на котором стоял большой дом. Это был, как показалось Елене, не новодел, – настоящий дом егеря или лесничего, старый, кряжистый, добротный и сурово-прекрасный. Не роскошный замок и не гламурная вилла. Толстые деревянные колонны, поддерживающие квадрат сруба, нависающего над землей, пологий скат крыши, крытой темным тесом, балкон-терраса, под ней – дровяник и хозяйственный инвентарь, аккуратно разложенный в боевой готовности. И потрясающая, оглушительная, невероятная тишина, стоящая в густом, как кисель, сладком горном воздухе. Елена, вышедшая наружу из машины, почувствовала, как распрямляются легкие, вбирая в себя живительный кислород.

Майзель вытащил из багажника какие-то сумки, легко взял их одной рукой, другой обнял Елену за плечи и увлек по заботливо расчищенной в снегу тропинке к лестнице, что вела в дом. Они поднялись наверх, вошли внутрь, и Елена улыбнулась, – именно так она и представляла это себе: огромное помещение без перегородок, могучий дубовый стол со стульями, этажерка с книгами, высокие, едва ли не с нее ростом, подсвечники с толстыми свечами из настоящего воска, П-образный диван и пара кресел, кухонный уголок у окна, и огромный камин с уже разведенным огнем, на полу перед которым – широкое низкое ложе, укрытое ковром из медвежьих шкур.

– Нравится? – с беспокойством спросил Майзель. Елена кивнула и, протянув руку, подергала его за ухо. Он вздохнул с явным облегчением и улыбнулся: – Ты голодна?

– Не знаю. А что, ты собираешься меня кормить, если я скажу «да»?

– Обязательно.

– Драконище, ты знаешь, что таких мужчин, как ты, не бывает на свете?

– Знаю, – он печально вздохнул. – Ну, что выросло, то выросло.

Он не разрешил ей помогать ему. Елена сидела и смотрела, как он режет нежное, в мраморных прожилках, мясо на тонкие, полупрозрачные ломти огромным тяжелым ножом, как жарит его прямо на раскаленной стальной плите, переворачивая деревянной лопаткой и бормоча что-то себе под нос, как режет овощи, засыпает их приправой, заливает оливковым маслом и складывает в огромное стеклянное блюдо, мешает, как несет на стол еду и вино в высоком глиняном кувшине, и такое творилось у нее внутри...

– Я не люблю мясо, ты же знаешь, – вздохнула Елена.

– Это не мясо, жизнь моя, – он повернул к ней голову и улыбнулся. – Это лекарство.

Елена и вправду была дико голодна, и поняла это, только когда Майзель поставил перед ней тарелку с едой. И это было действительно так вкусно! Впрочем, она быстро насытилась, и ей так захотелось спать, что она даже не стала притворяться. И не сопротивлялась, когда Майзель поднял ее на руки и отнес на шкуры.

Она проснулась, когда за окнами была уже глубокая ночь. Свечи в канделябрах сгорели едва ли не на половину. Майзель лежал рядом с ней, подперев голову рукой, глядя бездумно в огонь, и сполохи пламени освещали его лицо, придавая ему причудливое и странное выражение. Елена потянулась и привлекла его к себе.

Он отозвался на ее призыв так, словно ждал его всю жизнь. И все было по-прежнему. Он снова перецеловал Елену всю – от пяточек до мочек ушей, и вошел в нее со стоном, от которого у Елены сжалось сердце. Ее почти сразу же унесло взрывом, и потом, через несколько минут, – еще. Она искусала ему все пальцы... А потом она почувствовала обжигающе-теплую влагу, затопившую ее лоно. И, ощутив, как он наполняет ее – безнадежно, бессмысленно, бесполезно, напрасно – Елена горько расплакалась у него в руках.

Он увидел, как слезы покатились у Елены по лицу. И снова испугался так, что ватная слабость поползла от живота к ногам и груди. Так, что он закричал шепотом:

– Что с тобой, мой ангел?! Тебе больно?! Где больно?!

– Нет. Мне не больно. Мне очень-очень хорошо. Мне так хорошо, Дракончик... Я... я совсем по другому вопросу плачу...

– Я не хочу обсуждать это сейчас. И запрещаю тебе. Позже. Позже, мой ангел. Пожалуйста.

– Хорошо, – согласно кивнула Елена и улыбнулась дрожащими губами.

Ей самой не хотелось не то, что обсуждать – даже думать об этом. Просто она не могла об этом не думать. С той самой минуты, как у нее началось с Майзелем. С той самой минуты.

– Тебе в самом деле не больно?

Мне больно, чудище, подумала Елена, мне очень больно, хоть и не так, как ты подумал, но мне так хорошо, что пусть будет больно, я согласна!

– Мне хорошо, – повторила Елена и погладила его по лицу.

– Ты не врешь?

– Нет.

Майзель поцеловал ее снова.

– Дракончик.

– Что?

– Я старая.

– Да. Ты баба-яга.

– Я серьезно.

– Обязательно. Я тоже.

– Смотри. Вот морщинки, видишь? Вот. И вот. И вот тут... А ты... Ты такой... Тебе нужно девочку молоденькую... Семь штук... А меня... Меня после двух разочков можно вешать на веревочку сушиться... А тебе еще хочется... Я же чувствую...