Обожженные языки (сборник) - Иган Мэтт (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
– Не все.
– А знаешь, и голос у тебя секси.
В природе животные часто привлекают партнеров звуками. Птицы и насекомые сочиняют неповторимые мелодии, чтобы привлечь противоположный пол. Дельфины соблазняют друг друга голосами за много миль. Даже уродливая птица может найти себе пару, если красиво споет.
– Ты когда-нибудь летом слушала, как стрекочут сверчки?
Ванесса сделала длинную затяжку и рассмеялась.
– Да, а что?
– Тебе понравилось?
– Ну… в общем, да. Ничего так.
– А сверчка когда-нибудь видела?
В конце разговора я снова попросил ее связаться с Лекси.
Сегодня, после экзамена по поведению животных, я захожу в биологическую лабораторию и открываю конспект. Просматриваю по диагонали – ни слова о синежаберниках. Доктор Пенн выбрал самую пустяковую тему из всех возможных и оценил ее выше остальных.
Пролистав конспект еще пару раз, я бросаю эту бесполезную затею и переключаюсь на курсовую о роли запаха в спаривании. Теоретически любое животное способно привлечь партнера, даже не показываясь ему на глаза – при помощи специального запаха. Его создают натуральные ароматические вещества – феромоны.
Ученые давно задаются вопросом, существует ли аналогичное явление у людей. Хотя данная теория пока не имеет надежного фактического подтверждения, исследования показали, что стриптизерши в период овуляции зарабатывают больше других. Те, кто принимает таблетки, блокирующие овуляцию, получают значительно меньше. И неважно, какие они – толстые или тощие, страшненькие или красотки; от внешности ничего не зависит. Выходит, тут задействована невидимая химия? А если так, быть может, в мире, где красота ценится превыше всего, обоняние дает внешне заурядным людям шанс на личную жизнь?
Вчера вечером я сидел у себя в гостиной над учебником по поведению животных. На столе лежали конспекты; на феромоны и намека не было. Только из окна доносился запах дыма от барбекю.
Солнечные лучи пробивались сквозь жалюзи, как волны, несущие на берег песчаную гальку. Вчера была чудесная погода, а я корпел над учебниками взаперти, пока вокруг все гуляли, пили и развлекались. Наслаждались свежим воздухом. Друг другом. Жизнью.
Я бросил взгляд на конспекты и посмотрел в окно. После каждого зачета или экзамена я обещаю себе, что начну выходить в люди. Увы, стоит закончиться одному экзамену, начинается подготовка к следующему.
Я делаю перерыв в работе и открываю ежедневник. С двенадцати до часа: сдать на отлично экзамен; с часа до двух курсовая; с двух до трех обед; с трех до четырех чтение электронной почты в Клубе будущих ветеринаров; с четырех до десяти подготовка к матанализу на понедельник.
Впрочем, вся эта зубрежка – пустая трата времени. Заниматься можно до бесконечности, и все равно тебе прилетит «крученый мяч», вроде тех синежаберников. Иногда я и сам не могу понять, ради чего так убиваюсь. И зачем меня вообще несет в эту ветеринарную академию? Это же дохлый номер. Ну почти дохлый.
Летом после второго курса я проходил практику в одном из лучших зоопарков страны. На моем попечении были все животные подряд, от летучих мышей до жирафов. Мне не заплатили ни цента, но это дело десятое; главное, я упивался каждой проведенной там секундой.
Больше всего мне нравилось ухаживать за трехлапой тигрицей по кличке Пегги. Она тогда как раз впервые родила двух детенышей – Фаззи и Бастера.
Тигрята беспрерывно носились друг за другом по всему загону. Иногда за ними ковыляла Пегги, опираясь на единственную переднюю лапу, как на костыль. Обычно детишки не упускали случая налететь с двух сторон и повалить маму на землю.
Спустя две недели они уже исполняли этот прием как по нотам: один делал подсечку у передней лапы, а второй прыгал маме на спину.
Хулиганы повторяли свой трюк до бесконечности, пока не падали от усталости. Спать они заваливались прямо на маму, прикрывая ее культю упитанными тушками. С такого ракурса Пегги ничем не отличалась от обычной тигрицы.
Пока тигрята спали, Пегги вылизывала их оранжево‑черные шубки и настороженно озиралась. Ее взгляд недвусмысленно говорил: в случае чего она будет защищать потомство любой ценой. Даже если придется отдать остальные лапы. Или жизнь. Я всегда с замиранием сердца наблюдал это чудо безусловной любви.
Чтобы снова и снова становиться его свидетелем, я и захотел стать ветеринаром.
И еще я втайне надеялся урвать себе частичку этой любви.
Большая черная стрелка часов в лекционном зале сегодня трудилась без устали. Тик-так. Тик-так. Сердце колотилось как ненормальное. Я полсотни раз набирал заголовок «Брачное поведение синежаберников» и снова стирал.
Вот до чего доводит хорошее воспитание. Весь вчерашний вечер вместо подготовки к экзамену я проработал личным секретарем.
Пока я пытался читать конспекты по поведению животных, мобильник Лекси не умолкал. Каждые пару минут новая мелодия. Не телефон, а портативный музыкальный автомат.
– «Одинокая»…
Входящий… Адриана.
«Девочки хотят повеселиться»…
Входящий… Мадлен.
«Я поцеловала девушку»…
Входящий… Эскаледа.
И каждая допытывалась:
«Лекси можно? Откуда у тебя ее телефон?»
А одна даже спросила: «Так как мне ее найти?»
Самое ужасное, что я был вынужден отвечать, ведь могла позвонить сама Лекси. И как заниматься в таких условиях? Невозможно учить материалы к экзамену, когда каждые две секунды разрывается телефон. Если бы я знал, сколько хлопот принесет мне этот мобильник, оставил бы его ржаветь в кустах.
Я уже хотел отключить телефон, пока не закончу готовиться, но потом передумал. Если бы я потерял мобильник, то не хотел бы, чтобы нашедший так поступал. Иногда приходится идти на жертвы ради всеобщего блага.
Летучая мышь – вампир – отрыгнет добытую кровь в рот больному собрату, который не в силах охотиться.
Беременная тигрица, попавшая в капкан, отгрызет себе лапу, чтобы спасти будущее потомство.
Унылый ботаник будет нажимать кнопку «ответить», разбазаривая драгоценные минуты, чтобы избалованная девица могла и дальше строчить свои эсэмэски. Все вопреки теории Дарвина.
Телефон Лекси снова завибрировал и заиграл «Невероятно». На экране высветилось: «Входящий… Мэдисон».
Я со вздохом снял трубку.
– Лекси? – спросила Мэдисон.
– Простите, – сказал я, – но Лекси не может подойти к телефону.
– Почему?
– Потому что она лежит связанная у меня в подвале.
Щелчок – и тишина.
После курсовой я иду по студгородку, уткнувшись в конспект по поведению животных. Нигде ни слова о синежаберниках. Группа ребят раздает какие-то рекламные бумажки. Я погружаюсь в раздел о половом диморфизме, но тут, словно колибри, почуявшая нектар, ко мне устремляется девушка с колечком в носу.
– Привет! Мы случайно не виделись в «Обществе защиты животных»?
– Ну… может быть.
– Да точно! – Она окидывает меня взглядом. – Ты все время собак выгуливаешь.
– И что?
– А то, что это круто.
Я не отрываюсь от конспекта.
– Это нормально.
Она отбрасывает непослушные светлые пряди со лба. Глаза у нее голубые, как яйца малиновки. Цвет глаз и волос – мечта любой девушки, и неважно, что оба признака рецессивные. Она протягивает мне рекламный проспект.
– У тебя уже наверняка есть планы на выходные, но если ты свободен…
– В выходные я просто нечеловечески занят, – вежливо отказываюсь я.
– Ну, если вдруг найдется время… – Она засовывает листик в мой конспект.
Я со вздохом читаю заголовок.
– «Друзья животных»? – Конечно, я о них слышал. Общество, которое борется за благополучие всех живых существ. – Я президент Клуба будущих ветеринаров. Почему я тебя не знаю?
Она продолжает совать приглашения в руки прохожим.
– Ну, мы как бы новенькие.
В проспекте рекламируется благотворительная дегустация в «Обществе защиты животных». Все собранные средства пойдут приюту, на закупку колпачков для когтей.
