Надкушенное яблоко Гесперид - Бялко Анна (читать книги онлайн полностью txt) 📗
– Да? – Сашка как-то не впечатлился. – А ты что?
– А я гордо отказалась.
– А может, зря? Поели бы на халяву…
– О! Поэтому-то я и отказалась! Не люблю, – говорю, – халявы. А он сказал, что я исключительная женщина, и стал телефон просить.
– Тоже мне, выпендрежница. Ты ж журналист, куда тебе без халявы.
– Что журналист, я пока не сказала. И вообще – марку-то надо держать. Так что пошли быстро, посмотришь выставку – и в ресторан, я и правда голодная уже. За честь надо платить!
– За какую честь? И почему как платить – так всегда я?
– За честь меня накормить, вот балда. А не хочешь – я враз пойду к князю на банкет.
– Дудки вам. И выставку вашу с князьями на фиг, в ресторане расскажешь, я сам помираю, есть хочу, – Сашка поднялся, подхватил Ирину под руку и потянул на выход.
После обеда они поехали забирать детей от бабушки, дети захотели на ужин пиццу, пицца затянулась, потом они еще где-то гуляли, вернулись поздно и усталые, назавтра каникулы продолжились, так что Ирина в этом привычном круговороте домашней суеты совершенно забыла о знакомстве в музее. Да и, по совести сказать, хоть и приятное, это знакомство было для нее чем-то совершенно мимолетным и не имеющим никакого, тем более хоть сколько-то определяющего значения. Поэтому она совершенно искренне очень удивилась, когда через несколько дней ей пришлось ответить на неожиданный телефонный звонок.
День был как день, рутинный будень. Каникулы, слава богу, закончились, дети с утра разбежались по школам, Сашка отбыл по бесконечным делам фирмы, и Ирина, выдохнув после смерча утренних всеобщих сборов и заварив очередную внеочередную чашку кофе, присела в разоренной кухне собраться с духом и мыслями перед свершениями дня, рспростертого перед ней в тишине и покое.
Дел было много. Но, в общем, все несерьезные, не неотложные, и все, скорее, утреннего плана. Нужно было убраться в доме, потому что на каникулах руки не доходили, и квартира успела изрядно подзарасти бардаком. Нужно было приготовить какой-то еды, да и купить этой самой еды тоже было бы неплохо, потому что холодильник уже начинал зиять пустотами изнутри. Впрочем, такое случалось с ним весьма часто – с тремя-то мужиками в доме, да она и сама умела и любила поесть… Хорошо еще, что к этому она любила и умела готовить… Да, так готовка… Надо будет сварить суп и сделать второе. Хотя нет – Сашка исчез до вечера, у старшего, Лешки, после школы университетский математический кружок, значит, он обедает где-то в городе, у младшего Мишки… Стоп, сегодня у нас что? Среда, значит, занятия в бассейне, значит, надо его везти… Ирина подошла к большому календарю, висевшему на холодильнике, в котором она отмечала все детские «активитиз» – слово, которое она привезла из Америки и которому так и не сумела подобрать за все годы русского аналога. Ну, в самом деле, а как еще это назвать? Внешкольные развлечения? Мероприятия? Кружки? Так это не то, не другое и не третье. Еще как-то подходило слово «занятия», но тоже было не совсем точно. «Активитиз» – самый лучший, короткий, осмысленный вариант. Кстати, таких слов в ее лексиконе было довольно много, особенно бытовых, ежедневно-околожизненных, понятий. С одной стороны, это было, безусловно, засорением языка, и поэтому было плохо, но с другой… Вот, например, слово «прайвеси» – поди-ка, переведи его на русский. Нет в русском языке такого слова, да и понятия в русской жизни такого нет. По крайней мере, не было раньше, а то, что нарождается сейчас, похоже на настоящую прайвеси так же, как смысл выражения «личная (или – частная) жизнь (или того лучше – собственность)» на настоящую внутреннюю свободу. Между тем понятие «прайвеси», причем не только своей, Ирина очень ценила и всячески старалась оберегать. Даже в рамках своей семьи, не говоря уже о внешнем мире.
Да, а что там с календарем-то? Ирина поглядела внимательно. Среда, все верно, бассейн, но эта среда – четная, а, значит, Мишку в бассейн сегодня везет не она, а мама его одноклассника, ходившего в ту же секцию. Ну что же… Значит, и младшенький появится дома не раньше пяти. И, соответственно, суп на фиг никому не нужен, а вместо второго надо готовить ужин посерьезнее. Ну и ладушки, в любом случае это все только к вечеру, сто раз успеется.
Значит – уборка, закупка, ужин… Хорошо бы еще было сесть и написать очередную колонку в журнал, она и так уж откладывала-откладывала, прикрываясь каникулами и тем, что с детьми на голове работать невозможно. Но время еще есть, это все равно пойдет только в январский номер, а писать после уборки и закупки она не в силах. С другой стороны, если плюнуть и засесть писать прямо сейчас, все останется неубранным, а оно уже и так… Хотя, может быть, и надо наплевать… Нет! Никаких плевать, вот сейчас же идти и начинать убираться. Немедленно.
Собственно, телефонный звонок как раз и застал ее с веником в руке, когда она, стоя на стуле, пыталась дотянуться этим веником до паутины, неизвестно каким образом выросшей в дальнем углу над шкафом. Можно было, конечно, попытаться всосать ее в пылесос, но с полу сосущая труба до верху не доставала, а громоздить пылесос на стул, когда она и сама-то с него чуть не слетела, пока тянулась, и тут еще этот звонок… Зато включи она пылесос, не услышала бы чертова звонка, можно было бы не бежать. А может, и не бежать? А если важное? Если дети? Из школы? Чертыхнувшись, Ирина спрыгнула со стула, и, как была, с веником и свисавшей с него паутиной, заметалась по квартире. Ну, и куда эти уроды снова засунули телефонную трубку? Откуда она, зараза, пищит? Ну, наконец-то – в прихожей под сумками!
– Алло, – запыхавшись, гавкнула она в трубку.
В ответ послышался красивый незнакомый баритон, от звука которого что-то дернулось и странно заныло у нее внутри.
– Доброе утро. Ирина?
– Да, – она уже успела выдохнуть, успокоиться, подавив при этом внутреннее нытье, и теперь судорожно пыталась сообразить, кто бы был.
Голос в трубке избавил ее от мучений.
– Здравствуйте еще раз. Это Илья Палей. Если вспомните, мы с вами познакомились в музее, на выставке.
– Да-да, конечно. Здравствуйте, Илья.
«Черт, и зачем я давала телефон неизвестно кому? – мелькнула в голове первая мысль, которая, впрочем, тут же сменилась второй. – Надо же, позвонил. Князь. Удивительно интересный мужик. Вот только зачем он мне сдался?» Вслух же она вежливо, насколько позволяла обстановка, тем временем произносила:
– Конечно, я помню. Портрет. Это невозможно забыть, да еще так быстро. Очень рада, что вы позвонили.
– Может быть, я не совсем вовремя? – князь весь был – любезность и внимание, на то он и князь. – Я вас ни от чего не отрываю?
Первой мыслью было – вежливо ответить «Ни в коем случае», бросить веник и пойти на кухню заваривать кофе, второй – попросить князя перезвонить через часок, он перезвонит, он вежливый, а за это время закончить уборку и пойти на кухню заваривать кофе, третьей…
– Ну, если честно, – услышала она собственный голос, – вы оторвали меня от паутины на шкафу. Но оторвать меня от веника вам не удалось, я продолжаю его держать в другой руке. И что вы собираетесь делать в свете этого?
– Вы меня озадачили, – в голосе князя явно слышался смех. – Я собирался побеседовать с вами некоторое время об истории портрета Панаи, но я не уверен, что буду вам интересен, особенно на фоне веника…
– Насчет интереса однозначно сейчас не скажу, – фыркнула Ирина, – но чисто физически я такого расклада не выдержу точно. Я, видите ли, простая русская женщина, рук у меня только две…
– Вы совершенно не простая, в этом можете быть уверены, – отозвалась трубка. – Но я и в самом деле не хочу подвергать вас таким испытаниям. Давайте перенесем разговор на более удобное для вас время.
– Я с удовольствием.
– Ирина, а если так, то, может быть, я пойду дальше и предложу вам перенести его не только на удобное время, но и, так сказать, в более удобную плоскость?
– То есть?
