Терем-теремок (Юмористические рассказы) - Ардов Виктор Ефимович (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
С детства Пашу влекло к физкультуре и гимнастике. Затем после семилетки были вступительные экзамены в единственное в мире цирковое училище (Москва). Через четыре года обучения выпускная комиссия присвоила Паше и трем его друзьям по курсу звание артистов цирка, ибо они подготовили квалифицированный гимнастическо-акробатический номер. А в этом номере Павел взял на себя роль комика. Того самого, который делает вид, что он не умеет толково повторить фигуры и упражнения, с блеском демонстрируемые его коллегами, то есть в сущности обнаруживает умение еще большее, смелость просто поразительную.
Затем, когда уже на публике окончательно выяснилось, что Павел Смычков вызывает много смеха и вообще имеет успех, то к мимическому образу комика-гимнаста добавлены были смешные реплики. И вот после того, как номер распался по случаю болезни одного из участников, Павел разумно решил испробовать себя в качестве профессионального соло-клоуна на амплуа коверного. Мы говорим «разумно», ибо нашему герою с его комическим дарованием и настоящим мастерством в акробатике, гимнастике, жонгляже (а всему этому Пашу добротно обучили в цирковом училище) и на самом деле прямая дорога была именно в этот жанр…
И вот результат: свои три строки в афише и веселые улыбки людей при встречах с артистом Смычковым в любое время и в любом месте — днем, утром, поздним вечером, на улицах, в магазинах, на базаре… Да, и на базаре. Ведь артист цирка — этот кочевник — даже в двадцатом веке сам заботится о себе. Особенно холостой. А у Павла Смычкова супруги пока еще не было…
Надеемся, вы обратили внимание на словечко «пока» в предыдущей фразе. Вот речь у нас и пойдет о том, как Паша Смычков влюбился и как вследствие этого женился, преодолев значительные препятствия.
Итак, Паша приехал на гастроли в некий областной город. После первых спектаклей его и тут полюбили зрители.
Может быть, кто-нибудь усомнится в возможности иметь успех у девушек человеку, который по характеру работы наклеивает себе нос дулей; который надевает ботинки 63-го размера, похожие на древне-новгородские челны; который на манеже двадцать раз за спектакль падает и иной раз получает «побои» от артистов и униформы; который весь вечер великолепно демонстрирует свою мнимую глупость; который… впрочем, кто же не знает работу клоуна?.. Да, клоуны имеют такой же успех, какой падает на долю поэтов, таперов, киноартистов, дирижеров джаза и т. д., ибо девичьему сердцу важен успех ее избранника сам по себе, а суть его профессии имеет для такого сердца второстепенное значение.
Между Лелей Кожакиной и Павлом было нечто, что их роднило: Леля сама занималась гимнастикой с детских лет и потому могла полностью оценить гимнастическое и акробатическое мастерство коверного. Да и комическое дарование Паши Смычкова не прошло мимо внимания смешливой и веселой девушки. Вот почему, сидя пятый раз в кресле третьего ряда (на одной и той же программе), Леля осмелилась бросить скромный пучок гвоздик прямо на барьер, подле которого стоял Паша, раскланиваясь со зрителями. Конечно, и сам Паша заметил девушку, приветствовавшую его гвоздиками, гораздо раньше, нежели помянутые гвоздики упали на алый бархат барьера. Во всяком случае, поднявши цветы, он отвесил «персональный поклон» в сторону кресла № 19 в третьем ряду…
Теперь уже трудно установить, как это случилось, что после спектакля, отмеченного подношением гвоздик, Леля и Павел пошли из цирка домой вместе. Факт остается фактом: пошли. Не будем томить читателя и сообщим, что скоро приспело время сообщить родителям Лели, что она собирается замуж. За кого? Ага! Тут-то и вся заковыка.
Но сперва надо представить читателю родителей Лели Кожакиной. По поводу ее мамы, с точки зрения молодой пары, ничего тревожного не предвиделось: Кожакина Анна Семеновна (домашняя хозяйка, беспартийная, образование среднее незаконченное) очень любила дочь, уважала и даже побаивалась своего мужа Кожакина Николая Петровича (преподавателя политической экономии в химическом техникуме) — человека весьма серьезного, который всегда рассматривал себя как крепкого работника на идеологическом фронте. И вот такому-то человеку надо было сообщить, что его родная дочь собирается замуж — за кого? — за коверного клоуна…
Леля даже не полностью понимала всю сложность положения, пока не призналась по секрету матери в своей любви. А уж Анна Семеновна — та всплеснула руками и сразу заплакала, приговаривая:
— Ох, Лелюшка, не пустит тебя отец за него замуж, вот увидишь, не пустит… Уж мне ли его не знать за двадцать два года нашей жизни. Он не то что там артистов, а даже про поэтов так высказался, что, мол, несерьезное это дело сочинять стихи. «Если, — говорит, — желаешь что сказать, напиши тезисами, выйди и доложи; а к чему эти рифмы или разные экивоки на природу, на любовь…» Нет, отец не одобрит, безусловно. И надо долго думать, чтобы найти такой способ, чтобы он… чтобы к нему… чтобы к вам… чтобы отнесся бы как надо…
При этих словах Леля заплакала вслед за матерью. Они бросились друг другу в объятия и не разлучались до самого прихода с работы Николая Петровича. И глава семьи по красным глазам у жены и дочери понял: происходит что-то необычайное. Опытный педагог учинил допрос — из тех, какие умел он производить над провинившимися студентами: неторопливый и властный, вежливый и решительный разговор, который неминуемо приводит к искреннему признанию, раскаянию и осознанию размеров своей вины. Против ожидания, почтенный преподаватель, вызнав причину огорчения своих дам, даже не рассердился: самая мысль выйти замуж за клоуна показалась столь нелепой и забавной, что он немного посмеялся только и пригласил жену с дочерью к обеду…
Пожалуй, это равнодушие расстроило Лелю гораздо больше, чем огорчила бы вспышка родительского гнева, которого она ждала и которой не воспоследовало. Не дотронувшись до еды, она скоро ушла — куда? — конечно, в цирк, на свое место № 19 в третьем ряду. (Откроем маленькую закулисную тайну: с некоторых пор кресло предоставлялось ей бесплатно — таковы традиции цирка, и работники финансовых органов напрасно будут здесь искать злостное нарушение интересов государства в обход законов…).
В антракте и Паша Смычков узнал о нависшем над ним несчастье. Впрочем, он догадался, что произошло нечто неприятное, по тому, как потускнели светящиеся любовью и радостью за его успех милые глазки Лели. Вот уже две недели они помогали артисту, каждый вечер окрыляли его, сообщали дивную игривость всем движениям клоуна, его интонациям, шуткам, репризам, мнимой борьбе с хлопотливой униформой… А тут, оборачиваясь в сторону кресла № 19, Паша всякий раз замечал, что его любимая не смеется и вообще ведет себя безучастно, словно младший редактор на директорском просмотре программы…
После переломного дня, в который влюбленные узнали о противодействии со стороны Лелиного отца, особую активность обрели с одной стороны Анна Семеновна, а с другой — сам Павел. Анна Семеновна ежедневно и еженощно принялась склонять своего супруга к посещению цирка. Пусть, дескать, хоть сам посмотрит, какого такого жениха себе сыскала их дочь. А Павел во все дни уговаривал Лелю покинуть отчий дом и уехать с ним в следующий город, где будут происходить его дальнейшие гастроли. А на новом месте и зарегистрировались бы, и родителям написали бы оттуда:
«Дорогие папа и мама, поздравьте нас, мы уже зазагсились!»…
И надо сказать, что обе уговаривающие стороны достигли успеха в своих хлопотах: Николай Петрович брезгливо согласился посмотреть, как там валяет дурака этот несерьезный молодой человек, к сожалению, приглянувшийся его дочери… А Леля, каждое утро и каждый вечер читая на сердитом лице своего папаши неодобрение ее выбору, поняла в конце концов, что реальный выход для нее только один: бежать!
Конечно, в душе девушки имели место самые волнующие колебания и страхи. Не так-то легко уходить из-под родительского крова тайком от матери, переезжать куда-то в неизвестный город, начинать неизвестную и новую жизнь. О, да, конечно: соединиться с любимым человеком очень хочется. Но это вовсе не значит, что все так просто и легко: жалко бросать маму, даже суровый отец вызывает не только злые чувства: его тоже немного жаль — особенно когда представишь себе, что он окажется обманутым: придет домой, а дочери-то и нет… И потом неизвестно еще, как выйдет это дело у Павла: он написал в Москву главной дирекции цирков письмо о том, чтобы его поскорее перевели в другой город по личным причинам, но кто может сказать, будет ли уважена такая просьба? А уезжать без разрешения раньше, чем закончатся гастроли, — серьезный проступок. За это молодого артиста по головке не погладят…
