Терем-теремок (Юмористические рассказы) - Ардов Виктор Ефимович (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
Однако что они тут затеяли? Кожакин прошел туда, откуда слышались голоса. При виде его Анна Семеновна громко охнула, выронила из руки Лелин свитер и села на край раскрытого сундука. Леля вспыхнула и сказала растерянно:
— Папа…
А этот, а Смычков, решительно выпрямившись, поднял с пола чемодан и направился к двери.
— Пойдем, Ольга! — строго сказал он Леле.
Николай Петрович заговорил неожиданно мягким тоном:
— Куда «пойдем»? Подождите, дорогой мой! Вам известно, что вас ждут на совещании в горкоме партии? При мне сам товарищ Лазарев справлялся: известили вас или нет?
Мне, знаете ли, не до совещаний! — сурово ответил Павел. — Пошли отсюда!..
Но Анна Семеновна, уловившая в настроении мужа видимый перелом, поскорее вмешалась. Она пустила пробный шар:
— Вот, Коленька, какие теперь молодые люди: хотят от нас с тобою бежать, чтобы, значит, повенчаться в другом городе…
— Мама! — с ужасом воскликнула Леля.
Но Анна Семеновна жестом успокоила дочь и жестом же пригласила ее послушать, что будет дальше.
А дальше было вот что: Кожакин немного пожевал губами и снял очки, чтобы протереть их. Затем он водрузил очки на положенное им место и только после этого заявил:
— А почему, собственно, для этого надо уезжать куда-то?.. Да еще тайком… Будто нельзя зарегистрировать брак в нашем городе, в присутствии родителей и… и представителей общественности… Тем более вас в этом городе уже знают и, так сказать, уважают… Просто непонятно: от кого и куда вы решили бежать?
— Папочка, так разве ты… ты согласен?! — И Леля кинулась на шею отцу. В тот же момент громко заплакала Анна Семеновна, прерывая плач частыми сморканиями.
А Павел, забыв поставить на пол тяжелый чемодан, впился глазами в лицо будущего своего тестя, повторяя бесконечное число раз:
— Ничего не понимаю… не понимаю ничего… решительно ничего не понимаю… не понимаю ниче… — И так далее…
— А что тут особенно понимать? — пожав плечами, ответил Николай Петрович. — Что я, своей дочери враг, что ли? Ну, полюбила хорошего парня… так сказать, ценного работника на идеологическом фронте… Так в чем же дело? Женитесь себе на здоровье!
Теперь заговорили все сразу: Николай Петрович продолжал свой неожиданный монолог в пользу брака дочери; Анна Семеновна, не прекращая плакать и сморкаться, бормотала насчет того, что она всегда думала: все обойдется хорошо; Леля шумно изъявляла благодарность отцу, а Павел, не сходя с места и так и продолжая держать в руках чемодан, тоже что-то все время говорил, но что именно — понять было невозможно…
Так продолжалось минут пять. Затем Павел, наконец, опустил чемодан на пол, а сам присел на стул. К этому времени Анна Семеновна успела окончательно просморкаться. Лицо Лели говорило об ее счастье. А Николай Петрович осматривал вещи, приготовленные для отъезда, и укоризненно, хотя и снисходительно, крутил головой.
— А когда же… когда они пойдут регистрироваться? — несмело начала Анна Семеновна.
— Обсудим. Найдем подходящую дату. Чтобы не с бухты-барахты, так сказать, а продуманно все… Кстати, который час? Батюшки! Половина второго! А в два вас ждет товарищ Лазарев на совещание по поводу карнавала… Давайте идите, идите в горком, неудобно опаздывать на такое мероприятие… Тем более есть наметка поручить именно вам руководить этим делом!..
Паша, кинув восторженный взор на невесту, направился к двери…
РЕДКИЙ ЭКЗЕМПЛЯР
— Анна! Если идти, так идти! Сколько можно заставлять человека ждать?.. Что? Сейчас готова? Я это уже час слышу! Сюпа, пойди сюда! Когда отец зовет, надо бросать все и идти сразу. Сколько раз тебя учить? Одевайся, пойдешь с нами гулять и смотреть иллюминацию. Пожалуйста, перестань прыгать! Что за дурацкая радость? Приведи себя в приличный вид. Я с таким хулиганом не пойду. Покажи руки, наверное, как у кочегара… Хм!.. Поразительная чистота!.. Наверное, в ванной баловался? Что? Мыльные пузыри пускал? Так я и думал! Отец работает день-деньской, как каторжник, покупает на заработанные гроши мыло, а ты это мыло пускаешь на ветер — в буквальном смысле слова… Хорош голубчик!.. Анна, будет этому конец или нет? Что? Готова? Ну и я готов! Мне осталось только почистить пальто, шляпу, найти запонки, надеть рубашку и все там остальное, и мы можем идти… хорошее дело! Она меня еще укоряет! Ну, хорошо, хорошо… Скоро выйдем!
Сюпа, не прыгай через три ступеньки на четвертую! Иди спокойно. Лестница сделана для того, чтобы ходить по всем ее ступенькам, а не то так бы ее и строили: четвертая ступенька, потом сразу восьмая, потом двенадцатая… Ну, что еще тебе, Анна? Под руку? Не понимаю я: что за интерес вечно ходить под руку? Вот я в жизни моей никогда не виснул ни у кого на руке и впредь не намерен виснуть… Черт его знает — это солнце!.. То всю зиму ни одного приличного луча не выдаст, а то начинает заливать светом и жарой почем зря все, что ни попадется. Противно даже на улицу выходить при этом дурацком свете. Что? Тебе приятно? Удивляюсь, что тут может быть приятного? Никогда я не понимал, почему это люди, как только наступает праздник, обязательно все должны ринуться на улицу. Что за прогулки такие дурацкие?.. Так и кишат, так и кишат. Что? Ну, да, и мы вышли. Так почему мы вышли? Исключительно потому, что мне доктор прописал моцион. А всей этой ораве, которая здесь шляется, никакие доктора ничего не прописывали… Сюпа, я же тебе говорил, чтобы ты не прыгал! Ты погляди, я не прыгаю. Мама твоя не прыгает совершенно. Вон старушка идет с палочкой. Разве она прыгает?.. Нисколько. Иди рядом с нами. И пожалуйста, шагай ровно: одну ногу поднял, другую опустил…
Вон на той стороне пошел человек, похожий на нашего Коломийцева. Как ты говоришь? Может быть, это он и есть? Не думаю. А впрочем, если даже это и он, то все равно кланяться ему я не намерен. Как — почему? Разве ты не знаешь: что только этот склочник не позволяет себе в отношении меня!.. Ну, как же: я написал на Коломийцева заявление, где я доказываю, что он разбазаривает государственные суммы. Так мало того, что Коломийцев не согласен с моим заявлением, он даже возражает на него в письменном виде! Можно ли иметь дело с подобными негодяями?.. Тогда я, не будь дураком… Сюпа, почему ты всегда трешься около родителей? Смотри, другие мальчики бегут куда-нибудь вперед или рассматривают витрины, а ты… Мало ли что я сказал. Иди вперед!.. Да… Так я в ответ на подобное поведение Коломийцева реагировал таким образом… Боже мой! Кончится когда-нибудь это безобразие? Чуть соберется больше пяти болванов в возрасте до двадцати лет, как сейчас начинается это дурацкое пение! Мало им, что радио орет, как будто там у них на радиостанции кого-то режут, — нет, они еще от себя галдят. Будь моя воля, я бы эти рупора все поломал к чертовой матери, а если кто задумал бы петь в черте города, сейчас кляп в глотку. Они бы у меня помолчали, как миленькие… Ну, вот… Пошли смотреть иллюминацию, а, конечно, никакой иллюминации быть не может, поскольку солнце еще не село. Почему мы выкатились в такую рань — непонятно… Кто тебя торопил? Я тебя торопил? Ну, и что же такого? Если тебя не торопить, мы бы вышли только утром, когда иллюминация уже кончится. Сюпа, зачем ты подходишь к автомобилю? Ты знаешь, как это опасно! Ну и что из того, что автомобиль стоит?.. Сейчас стоит, а сейчас поехал. При чем здесь шофер? Ну, нету шофера. Что это за манера вообще спорить с отцом?! Я же тебе говорил: иди рядом с матерью!
Этому мальчишке что поправляй шарф, что не поправляй, — все равно выглядит как оборванец. Удивительная способность молниеносно изнашивать обувь и платье. Просто горит на нем все! Кстати, где мое кашне? Искал я его, искал перед тем, как выйти из дому, и нигде не нашел. В кармане пальто? Какого пальто? Моего? Дурацкая мысль! Неужели я не знаю, что делается у меня в карманах?.. Изволь, могу посмотреть у себя в кармане, но если только моего кашне там не ока… Кхм… да… вот оно… Что же тут такого особенного? Человек я занятой, мог позабыть, что кашне со мною. Где надо мною смеются? Кто?.. Ах, эти… Сюпа, подойди к тем молодым людям и скажи им, что смех без причины есть признак дурачины. Стой! Ты уже, конечно, рад кому-нибудь надерзить. Не отходи от матери! Удивительная это манера — смеяться во что бы то ни стало. Ведь я тоже был молод. Я помню, я не очень-то поддавался смеху. Другой раз и хочется смеяться, а я стисну зубы и начинаю вспоминать что-нибудь печальное или серьезное: там свои расходы за прошлый месяц или служебные неприятности… Кстати, я выяснил, что Мищенко — определенно антиобщественный элемент. Будьте покойны, я зря не стану говорить. Факты? Изволь: я совершенно официально говорю этому Мищенко, что Пигалочкин — сын церковного старосты и, кажется, имел отношение к одному некооперированному кустарю. А он мне на это: бросьте, мол, несущественно, мол! Но я знаю, как себя вести в таком случае. Я на этого Мищенко… Сюпа, когда ты отвыкнешь от ужасной привычки подслушивать, что говорят родители? Почему ты вертишься около матери?
