Москва слезам не верит - Черных Валентин Константинович (читаем книги бесплатно .txt) 📗
– Что еще спрашивал?
– Он почему-то решил, что у вас муж и дети.
– И вы ему сказали, что у меня только дочь и я не замужем?
– Да, – подтвердила Аделаида. – Вы так ему понравились. А на руке у него нет обручального кольца. Он явно не женат и очень симпатичный.
– Он симпатичный сукин сын. – И Катерина ушла к себе в кабинет. Успокойся, приказала она себе. Пусть только попробует сунуться! Получит сполна.
Зазвонил телефон. Катерине не хотелось ни с кем разговаривать, но Аделаида трубку не снимала. Катерина выглянула в приемную – Аделаиды не было. Пошла поплакать в туалете, поняла Катерина. Надо бы ее заменить, подумала она, но, пока воспитаешь и научишь работать нового секретаря, уйдут годы. Да и просчет Аделаиды только в одном: она очень хочет, чтобы я была счастливой, а счастье видит в замужестве, потому что сама никогда не была замужем.
Телефон надрывался. Катерина сняла трубку:
– Тихомирова.
– Катерина, ты пропустила два заседания комиссии.
Это звонил председатель комиссии по материнству и детству из Моссовета. Катерина работала в ней.
– Прости. Я отслужу.
– Есть срочное поручение от председателя.
– Лично мне?
– Комиссии. Но на вчерашнем заседании решено поручить тебе.
– Я на той неделе заеду, – пообещала Катерина.
– В понедельник выводы нашей комиссии должны лежать у председателя на столе. Приезжай сегодня же.
– А по телефону ты объяснить не можешь?
– Это не телефонный разговор.
– Что, государственная тайна?
– Да, – подтвердил председатель.
– Хорошо, – согласилась Катерина. – Завтра заеду.
– С утра, – поставил условие председатель.
– После обеда, – ответила Катерина.
Председатель знал, что спорить с ней бессмысленно, она всегда делала так, как считала нужным.
– Ладно, – согласился председатель. – Это дело, по всей вероятности, криминальное, может быть, придется подключить милицию.
– Подключу. – Катерина положила трубку.
Как депутат Моссовета, она принимала посетителей на своем участке раз в неделю. Жалобы были привычные. Текли крыши, а жилищно-эксплуатационные конторы их не ремонтировали; пили мужья, и жены просили места в лечебно-трудовых профилакториях; жаловались на автовладельцев, которые ставили машины на тротуары. На заседание комиссии Моссовета Катерина ходила редко, их комиссия была бестолковой и крикливой, потому что в ней работали в основном депутаты-женщины.
Катерина прошла в комнату отдыха за кабинетом, включила кофеварку и закурила. Рачков, которого она так любила когда-то, показался ей сегодня амбициозным и стандартным, таких за эти годы она встречала часто. Она заранее знала, с чего они начинают разговор, что просят, что предложат. Но зачем он взял домашний телефон? Что он попытается сделать? Сейчас, когда у нее был Гога, она не хотела никого впускать в свою жизнь. А вдруг Александре захочется познакомиться со своим отцом? Она имеет на это право. Девочкой она часто спрашивала об отце, но уже несколько лет эта тема исчезла из их разговоров. Хорошо бы посоветоваться с Гогой, подумала она. И решила, что сегодня же ему все расскажет. Но вечером Гога позвонил и предупредил, что его не будет десять дней – он уезжает в командировку на рижский радиозавод.
Может, и к лучшему, подумала Катерина. За десять дней я решу все проблемы: и на комбинате, и с Рачковым, за это время он обязательно проявится.
Утром она встретилась с директором Новосибирского завода в бюро пропусков ЦК КПСС на Старой площади.
– Как вы все успели так быстро устроить? – спросила Катерина.
– Через свой обком партии. Нам повезло. Сработаем на конъюнктуре. В понедельник в ЦК совещание по научно-технической революции в промышленности. Им нужны факты: где тормозят эту революцию. Очередная кампания. Но эта кампания нам поможет.
Директор, сорокалетний, спортивный, как и она, из нового поколения директоров, все делал быстро. Быстро шел по коридорам, быстро выкурил сигарету перед приемной секретаря.
Секретарь, большой, спокойный, с грустным, почти лошадиным лицом, выслушал аргументы директора Новосибирского завода, перевел взгляд на Катерину.
– Все точно. Добавить нечего, – подтвердила Катерина. – Меня вчера снимало телевидение, я все это сказала, но боюсь – вырежут.
Секретарь снял трубку белого телефона с золотым гербом на диске – это была высокочастотная связь, ее еще называли кремлевской вертушкой, – набрал номер, поздоровался, назвался и сказал:
– Вчера телевидение снимало директора Новомосковского химкомбината Тихомирову. В понедельник у нас совещание по научно-технической революции, ты покажи этот материал в ближайшие дни. Нам нужно поострее. Если надо, подснимите еще, чтобы были конкретные фамилии. А мы сделаем оргвыводы.
Катерина поняла, что секретарь разговаривал с председателем комитета по радио и телевидению. И что сейчас решилась судьба и Петрова, и инструктора ЦК. В интересах большой политики через несколько дней инструктора устроят в научно-исследовательский институт заместителем директора, и на этом его карьера закончится. Что станет с Петровым, она предположить не могла, наверное, отделается выговором, он ведь выкручивался и не из таких ситуаций.
– Спасибо тебе, – попрощался сибиряк. – Ты теперь в нашей команде.
– В какой? – уточнила Катерина.
– В нашей, – улыбнулся директор, – сибирской и уральской. Здесь днепропетровские, вообще украинские, молдавские пока держат верх, но прорываются все больше сибирские и уральские, возьмем и одну псковскую.
– Ладно, я согласна. Вы ребята шустрые, судя по тому, как быстро и точно сработали.
– И меткие, – улыбнулся директор. – Белке в глаз попадаем.
Директор достал сверток и протянул Катерине.
– Тебе сувенир.
– Что это?
– Дома посмотришь. Извини, у меня дела еще в Госплане, а вечером я вылетаю. Встретимся теперь у нас, когда будем подписывать контракт.
Катерина развернула в машине сверток. В бархатном футляре лежало ожерелье из ярко-зеленого малахита. Верну, решила Катерина, слишком дорогой сувенир. Но не вернула. Вечером показала Александре. Та вертелась перед зеркалом, примеряя украшение к блузкам, кофточкам.
– Не отдавай, – умоляла Александра. – Будем носить по очереди. Это же самая дорогая драгоценность в нашем доме.
Александра была права. Драгоценностей в доме не было. Серебряные цепочки со знаком зодиака не в счет, такие носили все женщины. Драгоценностей Катерине никто не дарил, а сама купить не могла. И холодильник, и телевизор, и мебель покупала в кредит. На машину одолжила у пятерых и только недавно расплатилась.
– Ладно, оставлю, – успокоила дочь Катерина. – В первый и последний раз.
Вечером позвонил редактор и сообщил, что очерк пойдет завтра после программы «Время», в самое смотрибельное время.
Катерина включила телевизор заранее, поглядывая на часы. Она впервые видела себя на экране. Первая съемка на галантерейной фабрике не в счет, передача шла в прямой эфир и никогда не повторялась. Катерина себе понравилась. Александра была более критичной:
– Надо менять прическу, – заявила она. – Ты как будто дама из шестидесятых годов. Не прическа, а домик из начеса, да еще покрытый лаком. Сегодня в моде естественность.
– Переменю, – согласилась Катерина.
Ее увидели многие. Звонили знакомые и не очень знакомые. Восхищались ее смелостью. Она же ждала звонка от Петрова. Петров позвонил через неделю.
– Я звоню, чтобы попрощаться, – сказал он. – Я уже не член коллегии министерства и не начальник главка.
– И кто же ты теперь?
– Старший научный сотрудник НИИ химической технологии.
– Я тебя поздравляю. У тебя научный склад ума. Ты замечательный аналитик, я у тебя многому научилась. Я недавно разговаривала с редактором телевидения и заметила, что даже твоими словами пользуюсь.
– Какими же?
– Я ему сказала: не делайте из меня противника, потому что я противник неудобный и очень коварный.
