Романтики и реалисты - Щербакова Галина Николаевна (читать книги полные .txt) 📗
Ася прислонилась к колонне и расхохоталась. Она смеялась долго, и люди, которые их обтекали, все шли и оглядывались, потому что думали – она плачет. Ничего другого и нельзя было подумать, глядя на печальное лицо Олега и на то, как он задумчиво и с пониманием тряс головой, мол, поплачь, поплачь, полегчает. Ася представила, как они выглядят со стороны, и совсем зашлась. Это ж надо! Мариша звонит и говорит главному: «Вовочка! Ты меня любишь? Хотя смешной вопрос, я это и так знаю. Так вот, у меня руки луковые, а ты как раз сегодня ждешь новую сотрудницу. Отдай мне ее на день.. У меня яблоки некому тереть. Отдай, отдай, не будь феодалом. В конце концов, она после поезда и ни на какую умственную работу не способна. Спасибо, Вовочка, ты – молодец, и я тобой горжусь… Чмок, чмок… Это я тебя поцеловала…»
– Ну, хватит, – сказал Олег. – Идем, мать… Я так и не понял, чего тебя разобрало?
Ася закивала. Ну где ему это понять? Приехал через всю Москву, она думала – вот молодец, а оказывается, Марише нужен салат из яблок.
– Ты думаешь, я из-за нее пришел тебя встречать, – хмуро сказал Олег. – Мы с Тасей давно решили, что я тебя встречу. Таська убеждала меня привезти тебя сразу к нам, но я думаю, чего таскаться с вещами? Надо устраиваться капитально… Ты ведь насовсем… Не в командировку…
Ах, Мариша, Мариша! Аркадий про нее говорит – существо. «Что ты в это вкладываешь?» – спрашивала Ася. «Ничего, – отвечал Аркадий. – Ничего конкретного. Мне само слово нравится, когда оно на нее надето».
Два года после университета они работали в одной газете. Мариша была кумиром, центром, царицей, в общем, всем. Они вокруг нее крутились, как мотыльки возле лампочки. Все, без исключения. Старенький редактор, сердечник и капельку алкоголик, лекарство принимал только из ее рук. Свирепейшая баба, что была у них завхозом, Агния Крячко, приносила ей с рынка мясо, яички, и все знали, что для этого она встает в семь утра, потому что живет за городом. Ответственный секретарь, грубый парень, презирающий всех и удовлетворяющий свое презрение тем, что из каждого повода извлекал тему для издевательств, ставил Маришины опусы в номер без правки и закорючку на «собачке» выводил бережно, не прикасаясь к листу. А Олег… Он тогда только пришел к ним то ли из районной газеты, то ли из армии, солдафон солдафоном, «есть», «слушаюсь», «будет сделано», сапоги сорок четвертого не помещались под только входящим в моду «модерновым» столиком… Кстати, это Мариша ездила с редактором на мебельную фабрику выбирать для редакции столы. Нечто легкое, абсолютно раскрытое для обозрения со всех сторон, с одним-единственным запирающимся ящичком, в котором могла поместиться разве что пудреница. Из старых прожженных, заляпанных, затасканных столов все вывалили прямо на пол. Так и лежали несколько дней непотребные кучи, с которыми не знали, что делать: выбросишь, а вдруг там что ценное? И опять Мариша пришла однажды с пионерами, и они все унесли. «А вдруг тут что-то ценное? – спросил ответственный секретарь. – Надо бы перебрать». Мариша посмотрела на него так, что тот сразу вышел и наорал на Асю за то, что она до сих пор не может сделать подпись под клише. Уж не нужен ли ей для этого творческий день? Вот тогда Олег и влюбился в Маришу без памяти. Тася ждала ребенка, жила у родителей в деревне и, слава Богу, ничего не знала. А тут Мариша засобиралась на Украину. Нынче понимаешь, что никакая это была не драма, просто всем было по двадцать с хвостом, любовь была рабочим состоянием, но это сейчас легко говорить, а тогда… Олег метался по редакции, совсем было решил ехать с Маришей на Украину. Но остался. Мариша уехала одна. Что-то между ними произошло, никто не знал что… Не любила Олега? Но ведь чувства Мариши не обсуждались. Не в этом дело. Олег-то любил и не поехал… Все ведь ждали, что он поедет. Готовы были к проявлению всяческой жалости к Тасе. А он не поехал.
Мариша потом писала, что вышла замуж, прислала несколько посылок с фруктами. Угостили ими нового редактора (старый ушел на пенсию), угощали и наперебой рассказывали, какая была удивительная их Мариша.
– Но ведь она, братцы мои, не такое уж светило, – удивился он. – Я смотрел подшивку, обычная разлюли-малина…
Ответственный секретарь покраснел.
– Она все делала вовремя, – сурово сказал он. – А тут ждешь иногда подтекстовку в сорок строк целый день…
Ася посмотрела на него в упор. «Ну что за личность!»
– Мариша – это душа, – сказала Агния.
А Олег перебрасывал пингпонговый шарик, с левой ладони на правую, с правой на левую. И молчал, а Ася думала, увидятся ли они с Маришей когда-нибудь опять.
И вот сегодня увидятся. Сколько воды утекло! Олег уже семь лет москвич, журналист союзного значения. Так о нем говорит Агния. Она всех новеньких в редакции вводит в курс дел настоящих, прошедших и если нужно, то и будущих. «У нас есть крепкие перья, – сообщает она новеньким. – Например, Ася. Очень несимпатичная женщина, но я человек справедливый. Олег еще недавно сидел вот за этим столом. Ходил вот в таких сапогах. – Она разводила руками на всю ширину плеч. – И иногда, я извиняюсь, от них шел запах. Он ведь простой деревенский парень».
Сегодня первый день Асиной новой, московской жизни. И она будет тереть яблоки для Мариши.
– Господи! Как же это ей удалось с Украины переехать в Москву?
– А я все думаю, почему ты ведешь себя не по-женски и ничего не спрашиваешь, так сказать, по существу…
– По существу существа, – засмеялась Ася. – Просто я обалдела от самого факта… Ну так как же?
– Просто. Модный фиктивный брак. Союз двух заинтересованных лиц. Это чтоб ты не задавала лишних вопросов. Бестактных.
– Я такая? – удивилась Ася.
– Я оказался такой, – сказал Олег. – Вот и не повторяй моих ошибок.
– Какая она сейчас?
– Необыкновенная, – печально сказал Олег. – Необыкновенная она. Как всегда.
Молоденькая девчушка в номере гостиницы, куда они вошли, подняла с подушки голову в громадных бигудях.
– Я выйду, – сказал Олег. – Ты располагайся. – А глаза приклеились к бигудям. Девчушка засмущалась и попробовала прикрыть их крохотными ладонями. – Ничего, ничего, – сказал Олег. – Просто вы как космический гость. – И вышел.
