Глухие бубенцы. Шарманка. Гонка (Романы) - Бээкман Эмэ Артуровна (полная версия книги txt) 📗
Даже те жены беженцев, которые остались на поле из чувства долга, работали без всякого энтузиазма. Они глазели по сторонам и разговаривали, зачастую забывая шевелить руками.
Випси очень скоро надоело работать на рихваских хозяев. Вскочив, она подбежала к Молларту, который стоял у телеги и курил.
— Ты научился хромать? — быстро спросила Випси ветеринарного врача.
Леа Молларт тоже встала, не закончив полоски, и, массируя спину, подошла к телеге. Бенита увидела, как Молларт протянул ей папиросу.
Тогда Бенита решила позволить себе минутный отдых. Оглядывая поле и подбирая оставшиеся на поле клубни, она отправилась послушать, о чем говорит Випси.
— Ты опять забыл, как ходили Пауль и Паулине? — настойчиво спросила Випси.
Молларт смотрел в сторону.
— Помнишь, что ты должен был говорить? — спросила Випси, смахивая землю с подола юбки. Отряхнув также пеструю варежку и поправив на голове скрученный из шали тюрбан, она стала не отрываясь смотреть на Молларта.
— Поиграем, если хочешь, — беспечно ответил Молларт.
— Иди сюда, — скомандовала Випси.
Увидев, как Эрвин Молларт берет под руку Випси, Леа удивленно пожала плечами.
— Не все ли равно, где и с кем человек проводит время? — насмешливо бросил Молларт своей бывшей жене.
Леа сдернула с головы платок и пригладила волосы.
— Сожалею о сделке, — сказал Молларт, делая шаг больной ногой.
— Что сделано — то сделано, — включаясь в игру, скороговоркой произнесла Випси, припала на ногу и, покачиваясь, пошла рядом с Моллартом.
— Сожалею о сделке, — вздохнув, повторил ветеринарный врач.
Леа Молларт с убийственной серьезностью наблюдала за происходящим.
— Что сделано, — прощебетала Випси, хихикнув, — то сделано! — закончила она торжествующе.
Бенита ждала, что Молларт, говоря «сожалею о сделке», многозначительно посмотрит на свою жену. Но он не сделал этого. Бениту огорчила и удивила его порядочность. Ее почему-то глубоко задело, что Молларт даже косвенным намеком не хотел оскорбить свою бывшую супругу.
Бенита приготовилась сказать что-то резкое, чтобы освободиться от тяжелого осадка на душе. Но ее внимание отвлек зеленый газик, сворачивающий из-за лип на заросшую рихваскую дорогу.
Машина, замедляя ход и подпрыгивая, подъехала к строениям и, дернувшись, остановилась перед воротами риги.
Випси тут же оставила Молларта. Она где-то позабыла свою палку и поэтому торопилась привязать белое полотнище к мотыге, которую подобрала в начале борозды.
Леа Молларт, увидев военных, прильнула к своему бывшему мужу. «Только бы она не стала хохотать», — с испугом и злобой подумала Бенита. Хозяйка Рихвы успела также заметить, что приближающиеся к риге Молларты покачивались в такт из стороны в сторону, словно жена тоже была хромой.
«Сожалею о сделке, сожалею о сделке», — стучало в голове у Бениты.
Хозяйка Рихвы словно сразу отяжелела, с каждым шагом ее ноги все глубже увязали в земле. Расстояние от телеги к сараю казалось нескончаемым.
— Не стреляйте, у меня белый флаг! — еще издали крикнула Випси и помахала привязанным к мотыге полотнищем. Путаясь в юбке, старуха засеменила к газику, ей во что бы то ни стало надо было успеть подойти первой, потому что на ее плечах лежал тяжкий груз спасительницы своего народа.
Офицер, сидевший рядом с шофером, вышел из машины и спросил у запыхавшейся Випси на чистом эстонском языке:
— Милая мамаша, с чего вы взяли, что мы будем стрелять в вас?
Заметив Моллартов, военный обратился к ним:
— Мы думали, здесь штаб.
— Нет, — неестественно звонким голосом ответила Леа Молларт.
— Кто знает здешние окрестности? — спросил офицер и вытащил планшет.
Бенита робко подошла поближе.
Офицер показал на здание мызы, где находился дом для престарелых, и спросил:
— Какое расстояние до него?
— Три километра, — пересохшими от волнения губами ответила Бенита.
Повернувшись к своим спутникам, оставшимся в машине, офицер-эстонец повторил ответ Бениты по-русски.
— Я сам из-под Вильянди, эти края мне не знакомы, — извинился военный перед Випси и смущенно улыбнулся.
Из риги доносился взволнованный шепот. Внезапно ворота распахнулись и оттуда посыпали беженцы.
Офицер-эстонец удивленно уставился на них.
На то была причина: выходившие из риги люди держали в руках белые тряпки.
Сидевшие в машине русские, словно по команде, сдвинули на лоб шапки и почесали затылки.
Офицер-эстонец пожал плечами и постарался спрятать улыбку в уголках рта.
— Кто эти люди? — спросил он Бениту.
— Военные беженцы и «лесные братья», — виновато ответила Бенита.
— Что за комедию они ломают? — спросил офицер.
— Не стреляйте, у нас белые флаги, — громким голосом повторила Випси.
Офицер рассмеялся. Одна половина его лица сморщилась, а вторая, которую наискось перерезал шрам, осталась неподвижной.
Когда приступ веселого смеха у него прошел, офицер попросил:
— Дайте нам попить, и мы двинемся дальше.
Леа Молларт первой сбросила с себя оцепенение и помчалась прямиком к колодцу.
Заморыш Карла спрятал свой флаг за спину. Облизнув от смущения губы, он набрался смелости, вышел из толпы, и, запинаясь, спросил:
— Что должны делать «лесные братья», то есть партизаны?
Беженцы с испуганными лицами выслушали наглый вопрос заморыша Карлы и теперь ждали, что ответит офицер.
— Отправляйтесь в Таллинн. Там будет парад победителей, — посоветовал офицер. Ему снова пришлось сделать над собой усилие, чтобы не рассмеяться.
— Ах вот что, — кивнул заморыш Карла и задумался.
Прибежала запыхавшаяся Леа Молларт и, откинув назад прилипшие ко лбу волосы, протянула офицеру-эстонцу продолговатый молочный бидон, взятый из корыта, куда он был поставлен охлаждаться.
Офицер с благодарностью принял его, поднес ко рту и стал пить.
— Прекрасное холодное молоко, — похвалил он. — Парное никак не лезет в горло, а холодное могу пить и днем и ночью.
Он протянул бидон в машину, предлагая русским попить молока.
— Надо бы принести кружки! — воскликнула одна из женщин. Но спутники офицера были согласны пить прямо из большого бидона. Вытерев губы, один из них что-то сказал по-русски.
— Большое спасибо, — перевел офицер-эстонец, возвращая бидон Леа Молларт. Сев рядом с шофером, он поднес руку к козырьку и кивнул людям, стоявшим перед ригой.
— Мы можем возвращаться домой? — выпалил кто-то из задних рядов.
— Ну разумеется, — улыбнулся офицер.
Шофер включил мотор. До лип газик ехал задом. Машина шла быстро, словно к кардану была привязана натянутая резинка. Выехав на дорогу, газик, поднимая пыль, описал круг и помчался к дому для престарелых. Проехав мостик, машина исчезла за ольшаником.
Парабеллум задумчиво почесал подбородок.
— Теперь мне ясно, — сказал он, — гибралтарские скалы я так и не увижу.
— Как сон, — вздохнула Леа Молларт, неизвестно, по поводу ли скал или побывавшего здесь газика.
— Немцы драпают, как русские в сорок первом, — насмешливо сказал Яанус.
— Линия фронта пожирает километры, — со знанием дела заметил солдатик.
— Интересно, скоро ли русские объявят мобилизацию? — озабоченно спросил заморыш Карла.
— Будь уверен, — ответил Парабеллум. — Партизаны, как по команде, войдут в состав освободительных войск. Мчись сегодня вечером в штаб и записывайся.
Заморыш Карла сплюнул.
— Мое имя выгравировано на кладбищенском кресте.
— Нашли дураков, — возмутился солдатик.
— У нас дома картофель не убран, — вздохнула кулливайнуская Меэта. — Как бы не было заморозков.
— Да, мы уже глаза намозолили рихваским хозяевам, — кивнула головой слабая половина унылой пары.
— Не знаю, как там в Тарту, может, камня на камне не осталось? — встревоженно заметила Леа Молларт.
— Кровь не просочилась в землю! — взвизгнула Випси, пощупала свои руки и с победоносным видом огляделась вокруг.
