Москва слезам не верит - Черных Валентин Константинович (читаем книги бесплатно .txt) 📗
Она собрала сумку, положила в нее журнал «Новый мир», коробку конфет, кофту на вечер, если будет холодно. Александра на дачу ездить не любила. Катерина не стала ее будить и вышла, тихо прикрыв дверь.
Не торопясь, она дошла до остановки метро. Вагоны в эти утренние часы уже были заполнены, москвичи ехали на дачи или просто посидеть на траве, побродить по лесу, поискать грибы. Сонные мужчины молчали – вот выпьют на природе, и вечерняя электричка станет шумной. Говорить будут в основном мужчины, а усталые женщины помалкивать. Сейчас же разговор вели женщины, рассказывали, что и где достали. Катерина тоже все доставала по случаю, в магазинах мало чего было. У нее завелась знакомая спекулянтка, снабжавшая долгие годы Изабеллу. Теперь Изабелла стала покупать меньше, и больше перепадало Катерине.
На одной из остановок из электрички вышла целая семья, и Катерина села у окна. За окном проносилось дачное Подмосковье с летними домиками, выкрашенными в зеленый, голубой или синий цвет.
И вдруг среди деревьев, вдоль железнодорожного полотна Катерина увидела совершенно голого парня, а рядом с ним голую девушку. Они стояли, заложив руки за голову, подставив солнцу обнаженные тела. По оживлению в вагоне она поняла, что их многие заметили. Катерина слышала реплики:
– Ну и срамотища!
– Ни стыда ни совести.
– А ну, не смотри!
Это, вероятно, предназначалось детям. В их возрасте я бы так не смогла, подумала Катерина, и уже никогда не смогу.
Дачный поселок, где был дом Николая, за эти двадцать лет отстроился. Катерина шла по улице, залитой асфальтом. Из окон звучала музыка. На участках работали, собирали урожай.
Возле забора она увидела Николая, который копался в моторе своего старого «Москвича».
Катерина поцеловала Николая, поднявшего вымазанные в масле руки, чтобы не запачкать ее. Он постарел, полысел, через ремень переваливался животик.
Людмила с Антониной собирали помидоры. Сыновья Николая вскапывали участок, вернее, вскапывал старший, а младший шел следом и лопатой разбивал дерн.
Катерина поздоровалась с Анной Кузьминичной, матерью Николая, отец умер два года назад.
– Что мне делать? – спросила ее Катерина.
– Передохни с дороги, – посоветовала мать, – хозяйка придет и даст распоряжение.
Значит, хозяйка – Антонина. Но в словах матери не было ни горечи, ни сожаления, что не она уже здесь главная.
Людмила набрала ведро помидоров и, проходя мимо Николая, съехидничала:
– Когда же ты ее на металлолом сдашь?
– Никогда, – ответил Николай. – На ней еще мои внуки ездить будут. Если с машиной правильно обращаться, она сто лет может сохраниться.
– Сто лет ничего не сохраняется, – добавила Людмила, – как бы правильно ни обращаться. Вот ты всю жизнь правильно жил. Сохранился, что ли? Начнем сверху. Три волосины в шесть рядов.
– Сейчас модно носить лысину.
– Это раньше было модно. Сейчас модно носить брови. – Людмила ухватила его за свисающий через ремень живот. – А это что?
– Это комок нервов. А ты знаешь, к нам Гурин заглядывал, – сообщил он.
– Денег просил в долг? Он же никогда не отдает!
– Мне отдает. Хочет попрощаться со всеми. Его на тренерскую работу пригласили в Челябинск, приедет сегодня, наверное.
– Зачем ты его пригласил? Тебе мало пьяни на стройке?
– Он трезвый заходил.
– Значит, сегодня будет в дребадан. Он больше двух дней не выдерживает. Он же алкоголик!
– Не надо так, Люсь, – попросил Николай. – Он все-таки твой муж, хоть и бывший, а мой друг, у нас с ним молодость вместе прошла.
– Молодость у вас отдельно проходила, – усмехнулась Людмила. – Он по заграницам разъезжал, а ты вкалывал. Что, я не помню, что ли, как ты телевизор в кредит покупал и целый год выплачивал?
– Он не разъезжал, – не согласился Николай. – Он спортивную честь Родины защищал.
– Тоже мне Родина! Споткнулся раз, его и выкинули. И забыли. Родине ты нужен, пока молодой и здоровый.
Антонина приказала сыновьям принести стремянку и снимать яблоки с веток. Старший снимал, передавал младшему, тот отдавал Катерине, а она складывала яблоки в корзину.
– Да тряхните ее, – посоветовала проходящая мимо Людмила.
– Я вам тряхну, – пригрозила Антонина, которая, обрезая кусты малины, все видела и все слышала. – Если яблоко на землю упало, оно долго не сохраняется.
– Долго ничего не сохраняется, – снова заметила Людмила, но в спор вступать не стала. На даче распоряжалась Антонина, и ее указания выполнялись неукоснительно.
Теперь, когда все были при деле, Антонина начала готовить обед, Катерина ей помогала, шинковала капусту, чистила картошку.
– А сколько у тебя в подчинении людей? – поинтересовалась Антонина.
– Больше трех тысяч…
– А как же ты с ними справляешься? Трудно небось?
– Трудно с тремя. А когда трех научишься организовывать, тогда уже число не имеет значения.
– Ты молодец, Катерина, – порадовалась Антонина. – Всего добилась в жизни. Мы тебя сыновьям в пример ставим, рассказываем про твой жизненный путь. Когда есть цель, всего можно добиться.
– Можно, – согласилась Катерина. – Только, когда всего добьешься, завыть хочется. Ну, об этом можешь им не рассказывать, когда добьются, сами это поймут.
Людмила принесла на веранду ведро помидоров и сообщила:
– Сейчас мимо дачи Гурин с приятелями проходил, обещал в гости зайти.
– Мы ему всегда рады, – сказала Антонина.
– Посмотрю я, как ты будешь радоваться, когда он на четвереньках сюда приползет.
– Да, – согласилась Антонина, – что-то вам, девочки, с мужиками не повезло. Вы ведь и красивее меня, и умнее! А Катерине сейчас с ее должностью совсем трудно станет. Разве что министр какой холостой! Мужики ведь не любят, когда женщина выше их по должности и по зарплате.
– Министры холостыми не бывают, – возразила Катерина. – Только вдовые!
– Это, между прочим, не самый плохой вариант, – добавила Людмила. – Мне одна клиентка в химчистке подсказала, что хорошо на кладбищах знакомиться, например на Новодевичьем. Там только очень знаменитых хоронят и их жен тоже. Так вот, приятельница моей клиентки там познакомилась с главным архитектором Москвы, по рангу это как министр.
– И сколько этому архитектору? – поинтересовалась Катерина. – Лет семьдесят? Кому нужно такое старье…
– Как говорит один мой знакомый, знаменитые и богатые мужчины старыми не бывают, – заключила Людмила.
– Ой, Людка, ты неисправима, – вздохнула Антонина. – Хорошего мужика надо самой делать, а не готового получать.
– Ты сделала? – спросила Людмила.
– Я сделала, – с грустью ответила Антонина, – Николай – бригадир электриков, хороший семьянин, хороший отец для сыновей, не пьет, ну, по праздникам только немного.
– И после бани, – напомнила Людмила.
– После бани тоже, – призналась Антонина, – но это их законное мужское право.
– Привет, девочки! – Перед ними стоял Гурин – в костюме, при галстуке. Его слегка шатнуло, и он ухватился за перила крыльца. – Вот зашел попрощаться. Уезжаю тренером в Челябинск. Начинаю новую жизнь.
– Сереженька! – обрадовалась Антонина. – Присаживайся. Сейчас обедать будем.
– Антонина, – предупредила Людмила, – если он останется, я тут же уезжаю.
– Не надо уезжать, – сказал с достоинством Гурин. – Я сам уеду. Деньги, которые я тебе задолжал, переводом пришлю. Всех приглашаю в гости в Челябинск, мне там квартиру обещают отдельную. А пока – ауфвидерзеен. – И Гурин, стараясь идти прямо по дорожке, двинулся к калитке.
– Зачем ты с ним так? – огорчилась Катерина.
– Можешь позвать обратно, – предложила Людмила. – И весь день слушать пьяный бред, каким он был замечательным хоккеистом.
– Он действительно был замечательным хоккеистом, – добавила Катерина.
– Потому что он был таким замечательным, слишком многие с ним и хотели выпить на брудершафт. А теперь имеем, что видела. Все, кончился Гурин.
– Погоди ты его хоронить-то, – вступилась Антонина.
