Печки-лавочки - Шукшин Василий Макарович (серия книг .txt) 📗
– Железная дорога! – понимающе сказал Иван. – Тут так-то просто проедешь, и то голова кругом, а вам все время думать надо. Это же не печки-лавочки, понимаешь.
– Ну?..
– Поехали…
Они хватили по рюмочке дорогого коньяку, заели шоколадом. Конструктор закурил сигарету с золотым обрезом – тоже из чемодана, вытянул ноги, чуть прикрыл глаза.
– Покой нам только снится, – сказал он негромко.
– Но я вам так скажу, Виктор…
– Александрович. Друзья меня называют – Виктор.
– А вам так скажу, Виктор, – пустился в подхалимаж Иван, – без вашей работы мы бы тоже далеко не уехали…
– Куда вы без нас!
– Вот я – тракторист. Я поучился три месяца – и готово дело: управляю. А ведь его же придумать надо было, сконструировать! Сколько там всяких узлов, систем… – Иван повернулся к Нюре, стал загибать пальцы. – Система питания, система зажигания, система охлаждения…
– Молодец, хорошо знаешь трактор, – похвалил Виктор. – А вот нам, авиаконструкторам…
– Вы же – по железной дороге.
– Нет, я по железной дороге, но с авиационным уклонном. Мы сейчас разрабатываем систему игрек: железная дорога без мостов.
– Как это?
– Так. Вот идет поезд, на пути – река… А моста нет.
– Ну а как же?
– Очень просто: поезд пла-авненько поднимается в воздух, перелетает реку и снова опускается на рельсы.
– Где же у него крылья-то будут? – тоже очень заинтересовалась Нюра.
– Никаких крыльев – воздушная подушка. Паровоз пускает под себя мощную струю отработанного пара – и по пару, по пару…
Иван засмеялся.
– Премию большую могут дать за такую механизацию!
– Могут дать, – согласился Виктор, улыбаясь.
– Так что, правда, что ли? – не поняла Нюра.
Мужчины засмеялись вместе.
– Что ты, шуток не понимаешь? – сказал Иван.
Поезд стал замедлять ход, стал громко стучать на стыках.
– Это какая станция? – встрепенулся Виктор.
Иван выглянул в окно.
– Гор…ск. Горск.
– Сколько здесь стоит?
– Не знаю.
– Наливай по рюмочке… И продолжим мирно беседовать.
– Хватит бы вам, – сказала Нюра. – Виктор Александрович, выпейте один, а мой пусть пропустит. А то он счас по вагону начнет бегать.
– Зачем? – не понял Виктор.
– А он всегда так: как выпьет, так…
– Да брось-ка ты! – обиделся Иван. – С коньяка не забегаешь! Это тебе не самогон.
– Зачем же он бегать будет? Мы будем спокойно сидеть – беседовать. Вы на съезде колхозников были?
– Нет.
– Но какие вопросы…
В это время дверь в купе отодвинулась: стояли милиционер, а за ним… командировочный.
– Вот, пожалуйста, коньяк сидит дует! – брезгливо сказал командировочный. – Он до Новосибирска не доедет. И эта – тоже… куда с таким пьянчугой поехала! На куро-орт!..
– Куда едете? – строго спросил милиционер Ивана.
– К югу. А чего, я не понимаю?.. Вот билеты, вот путевка…
– Тебе не на курорт надо, а в вытрезвитель, – зло говорил командировочный. – Еще жену за собой тащит…
– Минуточку, – остановил его милиционер. Внимательно осмотрел билеты, путевку. – Как же так: не успел отъехать – уже за бутылку?
– Тут недоразумение, товарищи, – спокойно, чуть принахмурившись и негромко заговорил железнодорожный конструктор. – Товарища колхозника угостил коньяком я, и выпили мы – вот, что видите, – совсем немного. До этого он был совершенно трезв, я это утверждаю.
– Вы не заступайтесь за него, не заступайтесь, а то он отблагодарит вас, этот хам…
– Я не заступаюсь! – повысил голос конструктор. – Я констатирую (он выговорил – консцацирую) факт: товарищ был совершенно трезв и угостил его – я. А вас… вам стыдно, товарищ, бегать по милициям и вносить дезинформацию. Кляузами заниматься.
– Я же и кляузничаю! А это что у вас на столе? Боржоми?
– Это коньяк. КВК. У нас в стране нет сухого закона. Ясно? И не бегайте и не травмируйте людей. Люди едут на заслуженный отдых, а вы тут…
– А кто вы такой, собственно? – ощетинился командировочный.
– Это же самое я хочу спросить у вас; Где вы работаете, кстати? – Конструктор вынул из кармана записную книжку, приготовился записать.
– А вы куда едете? – спросил милиционер.
– В новосибирский академгородок, – небрежно бросил конструктор. – Так где вы работаете, товарищ?
– Не ваше дело.
– Хорошо. – Конструктор спрятал записную книжку. – Я постараюсь это узнать. Через Николая Сергеевича. – Конструктор посмотрел выразительно на милиционера. – Это не составит труда. И тогда вы не мне, а в другом месте ответите, почему вы ходите и запугиваете колхозников. Почему вы им устраиваете проверку документов… и прочее.
– Вы же не слышали, как он тут обзывался…
– Это ваше мужское дело! – Конструктор ни секунды не делал паузы, трудно было вклиниться в его речь еще с каким-нибудь вопросом, например. – Вышли в тамбур и выяснили отношения. Нет, вы приводите милиционера, отвлекаете его тем самым от прямых обязанностей, да еще и внушаете работникам сельского хозяйства недоверие к форме уважаемых сотрудников общественного порядка…
– Спокойней, товарищи, спокойней! – влез наконец милиционер со словами. – Наше дело – предупредить, чтобы товарищ… не забывался, что он в дороге, тем более что он не один. И вам, так же самое, – совет: выпиваете, а без закуски. А еще молоды, опыта в этом деле мало – развезет, и сами не заметите как. Вон же есть вагон-ресторан, взяли первое, второе, ну и выпили. Но тогда есть уверенность, что не развезет. А так – это же риск. Езжайте, никто вам ничего не собирается делать, никто вас не запугивает. Но опять же, мой совет, как старшего товарища: будьте с этим делом бдительны. Коньяк – его ведь только пить приятно, но он свое берет. До свиданья.
– До свиданья.
– До свиданья.
Дверь в купе задвинулась. Некоторое время все молчали. Конструктор откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза.
– Валерьянка есть? – спросил он. Он и правда побледнел.
Нюра испугалась.
– Я схожу спрошу у этого… какой постели выдавал… У них есть, наверно.
– Нет, – сказал конструктор. – Не надо. Сейчас мы вот этих капель накапаем. – Он налил себе полстакана коньяка и залпом выпил. – Вот так. Пройдет.
Поезд тронулся.
– Поехали? Ну, вот… а ты, дурочка, боялась… – Конструктора что-то кинуло в болтливость, с коньяка, что ли.
– Ты, Иван, спрашивал насчет системы игрек: только что, на твоих глазах, сработала система игрек. Мы же были в воздухе. Ты не заметил?
– Как в воздухе? – спросила Нюра. – Мы стояли.
– Мы были в воздухе. Пла-авненько поднялись и опусти-ились. – Конструктор показал рукой, как пла-авненько поднялись и опусти-ились.
– Не знаю, кто поднялся, кто опустился, но сердце у меня опустилось в пятки, это точно, – признался Иван.
Конструктор почему-то обрадовался. Даже засмеялся.
– Испугался?
– Испугался! Ссадют, думаю…
– А-а, вот так! И ссадили бы – запросто. Да. Ну, хорошо с вами… но мне пора.
– Куда вы?
– Да пойду поищу тут товарища одного… – Виктор затянул чемодан ремнями. – Товарищ один должен ехать… тоже конструктор. – Виктор взял чемодан в левую руку, правой еще пригубил на дорожку коньячку и раскланялся.
– Вы коньяк-то пробочкой заткните да в карман, – посоветовал Иван. – Товарища-то стренете – будет что выпить.
– Мы найдем. До свидания.
– Виктор Александрович, – заговорила Нюра, – за кофточку-то… я уж и не знаю как благодарить. Дай Бог здоровья жене вашей, деткам, если есть…
– Должны быть, по идее.
– Не заругали бы вас дома-то. Скажут: такое добро, а кому-то отдал.
Конструктор прислушался к шуму в коридоре.
– Ничего… Носите на здоровье, Нюра. В Крыму, даст Бог, увидимся.
Конструктор отодвинул дверь, выглянул… И скоро ушел.
– Гляди-ка, какие люди бывают! – сказал Нюра. – Даже не верится. Ведь такая кофта… рублей сорок, а то и все пятьдесят. Вон Грушке Богатковой брат прислал – сорок пять рублей, пишет, а она победней этой-то.
