Трудная любовь - Давыдычев Лев Иванович (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Не беспокойтесь, товарищ генерал, — с обворожительной улыбкой произнесла Риточка, — он уже восстановлен.
— Вот сорванец, скажите пожалуйста…
Риточка не сводила с генерала восторженных глаз. Он даже смутился и пробасил:
— К редактору можно?
Копытов встал, удивленно глядя на необычного посетителя.
— Лесной, — представился генерал, — сына ищу.
— Он… — Копытов был в замешательстве. — Он дома работает. Срочный материал.
— Разрешите на правах отца полюбопытствовать, за что его увольняли?
— Обстоятельства…
— Нет! Нет! — энергичным жестом остановил его Лесной. — Я пришел не просить за него. Больше всего не терплю подобных папаш. Мне важно узнать причину, в целях воспитания, так сказать.
— К чему о причинах говорить? — Копытов сразу успокоился. — Ошибка произошла. Теперь он снова в штате. Работает удовлетворительно.
Генерал не сдержал широкой улыбки, хлопнул папахой по колену и радостно произнес:
— Я из-за него шесть суток в счет отпуска взял, а он… и ведь ни строчки!
— Строчки они туго сдают, — пожаловался Копытов, — профессиональная болезнь.
— А ведет себя как?
Копытов почесал затылок, ответил:
— Невнимателен некоторым образом. Халатен. Дисциплины не хватает. Язык длинный.
— Вы посмотрите! — изумился генерал. — У сына старого служаки дисциплины не хватает! Примем меры, не беспокойтесь. А с кем он дружит? У кого можно узнать, где он?
— Пройдите в соседнюю комнату, к товарищу Полуярову, он в курсе дела.
Через полчаса редакционный «Москвич» привез генерала Лесного к дому Ларисы. Дверь открыл Валентин.
Отец и сын стояли друг перед другом. И если отец не верил своим глазам, то о Валентине и говорить было нечего.
— Валя! — сказал отец. — Ну!
Валентин бросился к отцу, обнял и поцеловал. Они постояли и, словно не зная, что делать дальше, торопливо прошли в комнату.
— Здравия желаю, — негромко произнес генерал, остановившись у дивана, на котором сидела Лариса.
— Это Лариса — сказал Валентин. — А это мой папа, Алексей Алексеевич.
— Я не знала, что вы генерал, — сказала Лариса, — Валентин всегда неопределенно отвечал, что отец у него военный.
— Своего рода хвастовство. А впрочем, он правильно поступает. Он старается быть абсолютно самостоятельным. Видите, ходит в старом пальто, в котором еще в университете ходил. Вот вам следствие самостоятельного финансового баланса, — не то шутил, не то серьезно говорил генерал, — франтов не терплю, а прибедняться зачем?.. Да, а муж ваш скоро подойдет?
— Нет, — спокойно ответила Лариса, — он в командировке.
— А ты? — генерал повернулся к сыну. — Ты когда за дело возьмешься?
— Взялся, — вздохнув, сказал Валентин.
— Наконец-то. А то меня черная зависть гложет. Полковники, майоры, капитаны дедами становятся, а я их поздравляю.
Ночью отец уехал. Расстались они по-мужски, скрывая нежность. Впервые Валентин заметил, что отец — старик, и жаль стало его. Когда поезд тронулся с места, Валентин крикнул:
— В отпуск к тебе приеду!
— Давай, давай! — ответил отец.
За стуком колес не было слышно, что еще он кричал сыну.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Из командировки Николай приехал, как никогда, радостный и возбужденный. Он даже с Валентином поздоровался за руку и сказал, показывая на рукопись:
— Вот это да! Гвоздь! И помахал кулаком.
Валентин вежливо улыбнулся. Надо было спешить, писать отчет о совещании молодых новаторов-машиностроителей.
Совещание оказалось заранее подготовленным спектаклем. Доклад Тополькова «Новаторы производства и комсомольские организации» не отвечал теме, начинался характеристикой международного положения, содержал огромное количество примеров производственной деятельности новаторов-машиностроителей и заканчивался соответствующими призывами.
Выступления участников заранее готовились в горкомах комсомола, состояли из цифр, фамилий, процентов и лозунгов. В итоге получился парадный производственный отчет. В зале царила вежливая скука. Лишь однажды совещание оживилось, когда токарь Гурьев, оторвавшись от бумаги с текстом своей речи, заговорил звонким голосом:
— Неплохо наша молодежь работает. Но областной комитет комсомола тут ни при чем. Никакой помощи передовикам, как и наша первичная комсомольская организация, он не оказывает да и оказывать не собирается. Видно ведь. Они данные собирают. А о нас только на совещаниях вспоминают. Здесь о нас и заботу осуществляют.
В своем отчете Валентин привел это выступление почти целиком. Копытов отчет забраковал и поручил Рогову писать заново.
Рогов на совещании не был, но быстро полистал стенограммы и пошел диктовать машинистке. Валентин курил в коридоре и слушал.
— Абзац. Докладчик рассказал об огромных успехах молодых новаторов производства, трудящихся на благо любимой Родины. На заботу большевистской партии и правительства молодежь отвечает самоотверженным патриотическим трудом. В период постепенного перехода от социализма к коммунизму, отметил докладчик, большое значение имеет стирание граней между умственным и физическим трудом. Это ярко проявляется в деятельности новаторов, передовых людей социалистического производства.
Голос у Рогова был спокойный, немного торжественный.
— Абзац. Далее докладчик сообщил о наиболее показательных примерах работы лучших представителей трудящейся молодежи нашей области, совершенствующих производство, вскрывающих неиспользованные резервы, экономящих сырье, материалы, улучшающих качество продукции. Абзац. В докладе были вскрыты корни того трудового энтузиазма, с каким работает молодежь, дан анализ деятельности комсомольских организаций, способствующих развитию движения новаторов, распространению их опыта. Абзац. В заключение товарищ Топольков выразил уверенность, что молодежь нашей области утроит усилия в борьбе за досрочное выполнение пятилетнего плана. Абзац. В прениях выступило одиннадцать человек. Они взволнованно говорили о той любви и заботе, которыми окружена молодежь нашей страны, рассказывали о своем труде, о труде своих товарищей, о передовых методах работы, обещали не останавливаться на достигнутом.
Задетый за живое, Валентин вошел в приемную и сказал:
— Порвите эту халтуру, Рогов. Порвите. Совесть спокойнее будет.
— Я выполняю приказ редактора, — высокомерно отозвался Николай. — Диктую… В заключительном слове товарищ Топольков отметил, что проведенное совещание явится толчком для дальнейшего развития массового движения рационализаторов. Абзац. Участники совещания обратились ко всей молодежи промышленных предприятий области с призывом усилить борьбу за новый подъем производительности труда. Все. Спасибо.
— Готово? — из кабинета выглянул Копытов. — Быстрее вычитывай и ко мне. Скоро товарищ Топольков подойдет. С фамилиями, цифрами поосторожней. Лесной, зайди-ка. Пал Палыч, поставил тебя в известность насчет… этого? Понял, в чем дело? Не так надо писать. Состоялось важное мероприятие, надо его значение показать, а не… Ну, ясно, значит? Отец-то зачем приезжал?
— Волновался, — ответил Валентин, не понимая, для чего его вызвали. — Я в суматохе забыл ему написать, что все окончилось благополучно.
— Уехал?
— Уехал.
— Ага, — Копытов почесал затылок. — Вот что… слухи до меня дошли, что ты… будто бумажку в цека написал. Мне, знаешь ли, одно непонятно. Есть у нас обком комсомола, обком партии, горком, райком. Обращайтесь вы туда, требуйте, помогут. И незачем в Москву писать, шуметь, бузить, людей из-за пустяков тревожить. Сор из избы выносить. Кому надо? Обком партии сейчас нами занимается.
— Я никакого письма в цека не писал, — равнодушно ответил Валентин. — Но вы подали хорошую мысль. Пожалуй, я напишу.
— Пиши, — обиженно сказал Копытов. — Прыткие вы больно. Я в газете десять лет проработал, а сейчас любой мальчишка, вроде тебя, лезет меня учить. Вишнякова брякнула: «Вы русского языка не знаете!» Может быть, не спорю. Мы в университетах не учились. Некогда было. Да и не это с меня спрашивают. Не за это я отвечаю. Грамматическую ошибку всегда простят… В общем, не понимаю я вашего брата. Иди.
