Глухие бубенцы. Шарманка. Гонка (Романы) - Бээкман Эмэ Артуровна (полная версия книги txt) 📗
— Иной считает, не все ли равно, где помирать — дома в постели или в придорожной канаве. Еще меньше его беспокоит, где он будет похоронен, — сказала Бенита.
Парабеллум поморщился, словно его мучила зубная боль.
У Бениты по спине забегали мурашки. Разговор принял чересчур мрачный характер, и это было совершенно неуместно, потому что тут же, поблизости, суетились краснощекие женщины и с визгом шныряли ребятишки. Кулливайнуская Меэта стояла посреди двора, как олицетворение радости, и процеживала молоко. Из подойника, описывая дугу, текла белая пенистая струйка.
— Откуда вы знаете Рикса? — спросила Бенита Парабеллума.
— По университету.
— В Рихве никогда не собиралось такое пестрое общество, — с грустью усмехнулась Бенита. Ей вдруг стало невероятно жаль, что среди них нет Молларта.
Рикс возвращался с выгона и уже издали махал Бените и Парабеллуму.
— Друзья! — крикнул он. — Мы должны отпраздновать эту прекрасную встречу! Скажи, Бенита, где находится ближайшая лавка, хорошо бы купить сивухи. У меня карманы набиты деньгами, только не знаю, какие купюры сейчас в ходу? Карман жилета лопается от фунтов, карманы брюк набиты русскими червонцами, эстонские кроны позвякивают за пазухой, а немецкие марки я запихал в рессорную подушку, чтоб мягче было ехать. Ну, так показывай дорогу, Бенита!
— Моя мамона надежнее, — рассмеялась Бенита. — Бочка с мясом в амбаре. К счастью, свиной хвост еще не виден.
— А я и не думал, что твоя кладовая пуста. — Рикс снова положил руку на плечо Бениты. — С мешком хлеба не пропадешь, а с мешком денег — непременно.
— Сообщил бы заранее, я бы пиво поставила. Для чего хранить зерно? Вот твой друг старался убедить меня, что скоро в Эстонии не останется ни одного живого эстонца. Что работу, которую не успел закончить Адольф, завершит Иосиф.
— Да здравствует веселое настроение до самого последнего вздоха! — зарокотал Рикс.
— Дубовые гробы нам не нужны, — пробормотала про себя Бенита.
У ворот сарая собрались любопытные.
Предаваться мрачным мыслям или веселиться — и то и другое казалось сейчас Бените неуместным. Сжав губы, она стала разглядывать беженцев. Хотя мужчина, который вез доски для гроба, понуро стоял чуть позади остальных, он больше всех привлекал ее внимание. Глаза и брови на его скуластом лице были поставлены очень близко, от широких ноздрей к уголкам рта тянулись глубокие морщины, казалось, будто все в его лице сосредоточилось посередине, выбритые же и как бы проваленные виски и щеки создавали впечатление светлой рамки вокруг более темной средней части лица.
Затем взгляд Бениты остановился на веснушчатой женщине неопределенного возраста. На вид ей могло быть лет двадцать пять, да и малыши, вертящиеся у ее ног, свидетельствовали о молодости матери. Но тяжелый зад и обвислая грудь изрядно старили ее.
Недалеко от толстозадой женщины потягивался и зевал плечистый мужчина.
— Яанус, — обратилась она к мужчине, — ты напоил лошадь и корову?
— Все будет сделано своевременно или несколько позже, — ответил Яанус, когда его рот встал на свое место.
— Яанус, — гнусавым голосом повторила женщина, — скотина после долгого пути хочет пить.
— Армильда, я в который раз говорю тебе, оставь меня в покое, — гаркнул мужчина.
Какая-то пара прислонилась к воротам риги. Оба были на одно лицо — бесцветные, одетые во что-то серое, среднего роста и возраста.
— Вот эта пара там, — перехватил Парабеллум взгляд Бениты, — лучше всех подготовлена к различным превратностям судьбы. Они везут соль и железо, — прошептал он. — Полагаю, что сколько-то металла каждый из них имеет при себе. Разумеется, не железа, — подмигнул Бените Парабеллум. — Недаром от тяжести их к земле клонит.
Унылая пара пристально смотрела на хозяйку Рихвы и, чтобы избавиться от этих несносных взглядов, Бенита сказала:
— В кухне каждый из вас может приготовить себе поесть.
Собственно говоря, и ей пора уже было собирать узелок с провизией, чтобы нести его Йоссю. Выпитый за обедом самогон давным-давно успел испариться за то время, что Йоссь дрыхнул в своем сарае. А когда Йоссь просыпается, у него от голода подводит живот — так по крайней мере он сам утверждает.
Бенита сделала шаг назад, пятка ее глубоко ушла в землю. Ей почему-то подумалось, что и Йоссь — одно из рихваских животных, которое только и ждет, чтобы его напоили и накормили.
— Как рассветет — тронемся в путь, — закуривая сигарету от зажигалки Парабеллума, внезапно произнес Рикс.
— Или даже еще раньше, — согласился Парабеллум.
— Не жаль? — спросила Бенита и снова подумала о Молларте.
— Идите за молоком! — звонким голосом крикнула со двора кулливайнуская Меэта.
Толстозадая Армильда, появившаяся с подойником в руке в воротах риги, смущенно улыбнулась Бените и, словно извиняясь, сказала:
— У нас с собой корова. Когда уходили из дому, я сразу знала, какую из них брать. Это моя любимица, ее легко доить. Уж прямо не знаю, как оставлю ее на берегу, ужас, до чего жаль.
— А может, она поплывет за лодкой, — сказал Рикс.
Армильда сердито фыркнула.
— Послушай, Парабеллум, — обратился Рикс к приятелю. — Пойдем-ка поспим на сеновале, а то ведь с самого утра в пути, — добавил он, как бы извиняясь перед Бенитой.
Бенита пожала плечами.
— Потом потолкуем, — многозначительно сказал Рикс Бените и еще раз сжал ей плечо.
— Оставь, Рикс, — тихо сказала Бенита. — Это было так давно.
— Пойдем, — шепотом сказала Элла Бените.
— Куда? — спросила хозяйка Рихвы у сылмеской хозяйской дочки.
— Пошли быстрее! — кривя рот, взвизгнула Элла, и Бенита заметила, что под глазами у нее набухли мешки.
Поскольку в этот момент к колодцу, улыбаясь, летела пасторша, Бенита не стала больше допытываться и последовала за Эллой.
Элла быстро шагала впереди в сторону выгона. Она перелезла через ограду, даже не приподняв проволоки. Колючка, за которую зацепился подол ее платья, немного порвала ткань.
— Скажи мне, Бенита, — потребовала Элла, когда они шли лугом к реке. — Скажи, чем я плоха?
— С чего ты взяла!
— Почему они пренебрегают мной?
— Кто они?
— Мужчины.
— Не знаю, — рассмеялась Бенита.
— Почему они не хотят меня? Ну, скажи же!
— Ты чересчур липнешь к ним, вероятно, поэтому.
— Ах, — Элла вяло махнула рукой. Странно, но она не рассердилась.
— Что случилось? — спросила Бенита, когда, спустившись к реке, Элла начала балансировать по камням.
— Ты глупая, — сказала Элла, не отвечая на вопрос Бениты. — Ты думаешь, будто у мужчин есть душа и мозги. Нет. Даже у рихваского барана Купидона больше ума, чем у этих в сарае.
— Было больше, — пробормотала Бенита.
Элла вздохнула.
— Ты снова носила мужчинам самогон и напоила их допьяна? — спросила Бенита, когда они подходили к жилищу «лесных братьев».
— Да, я отнесла им самогон, — строптиво ответила Элла и вдруг начала всхлипывать.
— Что, не получилось с Йоссем? — с презрением спросила Бенита.
Элла продолжала всхлипывать.
— Знаешь что, Элла? Забирай Йосся, дарю его тебе, — выпалила Бенита, чтоб прекратить хныканье своей спутницы. — Идем, я дам Йоссю официальное разрешение. Подите вы все к чертям! Да снизойдет на вас блаженство, дьяволы! Я сыта вами по горло.
— Нет, все гораздо хуже, — икнула Элла.
— Видишь ли, я не могу вместо тебя заарканить мужчин и притащить их к тебе в постель.
— Поглядим, какую песенку ты запоешь, когда увидишь, — пробормотала Элла, справившись со слезами. — Поглядим, — повторила она злорадно.
Дальше женщины шли в полном молчании.
Бените вдруг показалось, что у нее исчезли все мысли и чувства, словно чье-то тело, наполненное пустотой, шагало за Эллой к сараю и шаг его был размеренным и ровным. Зачем она вообще согласилась пойти с Эллой?
