Последний прыжок - Мильчаков Владимир Андреевич (книга бесплатный формат .TXT, .FB2) 📗
— Рад вас видеть в добром здравии, уважаемые господа, — приветливо обратился Насырхан к баям. — Сейчас я занят важными делами и не могу уделить вам время. Но здесь, в Ренжите, мы простоим не один день. Найдем время и для разговоров.
Насырхан не спеша спустился с галереи во двор. Следом за ним, отступив на шаг, шли Атантай и Тимур, а уже за ними потянулась пестрая байская цепочка.
А на дворе распределение басмачей по отрядам подходило к концу. Две группы, человек по сто каждая, стояли в левой части двора. Около одной из них суетился Мадумар, около второй — Истамбек. В правой половине двора, почти за мечетью, стояла третья группа, численностью превышающая две первые. Около нее, не сливаясь с нею, держали лошадей в поводу пятьдесят человек, приведенных муллой Мадриамом. Насырхан-Тюря прежде всего подошел к этой группе.
— Вижу, вижу! — ласково улыбнулся он мулле. — Вы прекрасно выполнили свой долг, благочестивый Мадраим. Привели отборных людей, способных постоять за веру своих отцов.
— Служить вам и святому делу — первейший долг каждого мусульманина, — кланяясь, льстиво ответил Мадраим.
Он хотел продолжить свое приветствие, но Насырхан-Тюря властным тоном, указав на Эффенди, беседующего с Истамбеком, резко изменив тон, приказал:
— Людей передайте моему начальнику штаба, доблестному Эффенди. Он распорядится ими.
Затем, повернувшись к большой группе, таким же властным тоном заговорил:
— Правоверные! Вы уже вступили на путь газавата. Но вы еще недостаточно опытны в военном деле, чтобы стать победителями неверных. Поэтому я приказал хорошо обучить вас обращению с винтовкой, саблей и конем. Нерадивых, тех, кто вздумает уклониться от этого благородного дела, я буду уничтожать как недостойных великого звания гази — борца за веру. Послушных и доблестных возвеличу. Вы хорошо поняли, что я сказал?
— Поняли… Поняли… — нестройно, вразнобой прозвучал ответ.
Во время речи главаря газавата молодой высокий паренек из толпы необученных с удивлением и недоверием рассматривал Тимура, стоящего чуть позади Насырхана-Тюри. Тимур, заметив этот взгляд, тоже обратил внимание на паренька, и на лице его отразилось величайшее изумление. Но потом, спохватившись, он сделал ему знак глазами, который можно было понять только как приказ: «Молчи».
Насырхан в сопровождении Атантая пошел к «эскадрону» Мадумара, а Тимур, незаметно отстав, направился в глубь двора мечети за спины «необученных». Паренек начал пробираться туда же. Скрытые толпой от постороннего взгляда, они остановились в двух шагах друг от друга. Тимур начал копаться в затворе и подающем механизме винтовки, а паренек, сев на землю, занялся переобуванием. Негромко прозвучали короткие, как выстрел, фразы:
— Турсун!
— Тимур?!
— Т-с-с, молчи! Сейчас я не Тимур. Меня зовут Сабир. Я сын курбаши Мухаммеда Палвана. Понял?
— Понял, — нерешительно протянул Турсун, хотя и по тону голоса и по выражению его глаз было видно, что он ничего не понял. — Значит, ты Сабир. А зачем?
— Так надо, — коротко ответил Тимур. — Задание Лобова. Слушай, как, по-твоему, из тех, кого привел сейчас мулла, есть такие, которые могут меня узнать?
— Не думаю, — поразмыслив, ответил Турсун. — Там все из горных кишлаков. С равнины один я, и то по дороге пристал.
— Тебя мобилизовали?
— Нет! Доброволец.
— Ты что, с ума сошел?..
— Зульфию ищу. Насырхан, когда грабил Зоркент, Зульфию увез. Я голову положу, а Зульфию выручу. Если не удастся — убью этого живоглота Насырхана. Пусть что хотят со мною делают.
— Знаю. Ей пока ничего не грозит. Она в горном кишлаке.
— Где?!
— Молчи! Не сейчас. Скоро начнется драка. Так что ты держись около меня. Понял?
— Понял.
— Ты, Турсун, мне помочь должен. Товарищ Лобов будет тебе очень благодарен. Потом все объясню.
Тем временем Насырхан-Тюря подошел к «эскадронам» Мадумара и Истамбека. Сейчас оба эскадрона стараниями Мадумара, Истамбека и Эффенди приобрели более приличный, с военной точки зрения, вид. Создалось некоторое подобие воинского строя. Басмачи стояли с винтовками и ружьями к ноге. Насырхан остался очень доволен. Стоящие позади него баи высказывали свое удовольствие.
— Воины газавата! Вот и вы стали настоящими воинами — борцами за веру. Перед вами будут отступать и бежать красные собаки, — радостно блестя глазами, начал речь Насырхан-Тюря. — Вы победоносно…
Неожиданно все заглушила длинная пулеметная очередь. Мадумар, стоявший неподалеку от Насырхана, схватившись за бок, начал медленно оседать на землю. Свалились несколько баев. Откуда-то левее раздалась вторая пулеметная очередь. На эскадроны Мадумара и Истамбека обрушился прицельный перекрестный огонь двух станковых пулеметов, и они потеряли почти половину убитыми и ранеными, прежде чем успели разбежаться.
— Красные!!! — заорал кто-то. — Кзыл-аскеры!
Насырхан-Тюря, изумленный и испуганный, на несколько мгновений замер на месте, затем, круто повернувшись, со всех ног кинулся к мечети. За ним, не отставая ни на шаг, помчался мулла Мадраим. Истамбек и Эффенди руганью и побоями старались навести порядок среди басмачей. Первые мгновения их попытки были малоуспешными. Толпа необученных уже растаяла, удрав под прикрытие мечети.
На галерее мечети из личной охраны Насырхана-Тюри остался только Тимур, залегший около двери. К нему присоединился Турсун, успевший подобрать брошенную кем-то винтовку.
— Что будем делать? — прерывающимся от волнения голосом спросил он Тимура.
— Наших ждать. Насырхана не выпускать.
— Убить?
— Нет. Живым нужно. Он много знает.
— Живого я его не отпущу, — упрямо ответил Турсун. — Пусть знает, старый шакал, как наших девушек увозить.
Тимур внимательно посмотрел на Турсуна.
— Вот что, друг. Я тебя не прошу, я тебе приказываю. Насырхана брать живым во что бы то ни стало. Таков приказ Лобова, — и, помолчав, добавил: — Жива твоя Зульфия. Пока идет драка, Насырхану не до нее. Выручим твою Зульфию. Насырхан сам прикажет ее вернуть, когда в наших руках будет.
К галерее подбежал Атантай и скрылся в дверях мечети. Под прикрытием мечети человек полтораста басмачей садились в седла. Охрипшему от ругани Истамбеку все же удалось подчинить их себе. Двор мечети был густо усеян трупами. Из дверей мечети выскочил Атантай, вмешался в толпу конных и, найдя тех, кого искал, возвратился обратно в мечеть. Человек пятнадцать верховых, отозванных Атантаем, остались ждать у галереи. Один из них — седой, но еще крепкий на вид старик спешился и следом за Атантаем вошел в мечеть.
— Что они задумали? — встревоженно проговорил Тимур.
— Наверное, имущество Насырхана выносить будут, — предположил Турсун.
— Нет, тут что-то другое. Где твоя лошадь?
— Зачем мне эта лошадь? — усмехнулся Турсун. — Она у меня совсем плохая. Смотри, сколько лошадей без хозяев осталось. Любую выбирай, самую лучшую.
— На всякий случай запомни. По дороге на Хозрет-ша стоят наши. Теперь они, наверное, уже скачут сюда. Если будет нужно, поедешь им навстречу. Скажешь, что послал я…
Распахнулись двери мечети, и оттуда, поддерживаемый Атантаем, вышел человек в парчовом халате Насырхана-Тюри. Лицо человека так же, как и лицо Насырхана в день налета на Кассан-Сай, было закрыто тканью. Атантай почтительно подсадил человека в седло, и тот с сопровождающим его отрядом басмачей галопом вылетел со двора мечети. Атантай подвел к галерее трех скакунов.
— Вот, собаки, что задумали, — яростно прошептал Тимур. — Пробирайся к нашим, Турсун. Скажи, что старик в халате — приманка. Он не Насырхан-Тюря. Пусть его не ловят. Наших и так мало. Я буду все время с Насырханом. Пусть смотрят, где я. Беги! Быстро!
Турсун соскользнул с галереи и, незамеченный в царящей кругом сумятице, вдоль стены мечети начал пробираться к лошадям.
Через минуту горячий скакун уносил его по дороге, ведущей из кишлака в долину.
На галерею вышли Насырхан-Тюря, мулла Мадраим и Атантай. Насырхан, увидев, что из всей его личной охраны только Тимур несет службу, нашел время благосклонно кивнуть и бросить на ходу:
