Киевские ночи (Роман, повести, рассказы) - Журахович Семен Михайлович (читаем книги .TXT) 📗

— Что ты знаешь? Спи…

— Знаю. Я не в самом деле дочка, ты меня нашла, — Аленка захлопала в ладоши. — Я не всамделишная, не всамделишная…

Мама вскочила, потом покачнулась и едва не упала. Глаза у нее стали большие, испуганные. Аленка перестала смеяться и тихонько сказала:

— Ты меня нашла в детском доме, правда?

— Что ты мелешь? — крикнула мама. Губы у нее дрожали и руки тоже; она изо всех сил прижала их к груди. — Что ты выдумываешь?

— Я не выдумываю, — прошептала Аленка и сморщилась, уже собираясь заплакать. — Тетя Варя сказала.

Из другой комнаты донесся голос папы:

— Я ее убью, эту дорогую тетю Варю. Я ее убью.

Мама качала головой:

— Я говорила… Надо уехать. Куда угодно. Куда угодно.

Папа подошел к маме и положил ей руку на плечо:

— Не волнуйся, Катря. Успокой ребенка… Потом поговорим.

И направился к двери.

— Папа! — вдруг охрипшим голосом воскликнула Аленка. — Ты уже идешь?

— Я сейчас вернусь, доченька.

— Ты идешь убивать тетю Варю?

— Господи, что за ребенок! Я пошутил…

Аленка недоверчиво вглядывается в папино лицо. Разве так шутят? Губы у нее невольно растягиваются, две огромные слезищи выкатываются из глаз.

— Папа, не ходи, не ходи. Сядь вот здесь.

Папа сел к Аленкиной кровати и наконец улыбнулся:

— Спи, глупенькая.

Аленке стало хорошо, тепло, и она уснула.

А ночью Аленка проснулась от того, что ей на щеку упала капля. Она раскрыла сонные глаза: дождик? И увидела близко-близко мамино лицо, ее глаза, полные слез.

— Мамуся, что ты?

— Ничего… Голова болит. Спи, маленькая, спи!

— Не плачь, мама, голова пройдет, и мы с тобой поедем. Поедем куда угодно. Ладно?

— Ладно, — засмеялась мама.

На следующий день Аленка сама пришла из детского сада. Это же близко, за углом. Когда мама запаздывала, воспитательница провожала Аленку до калитки. А дальше — через весь двор, по ступенькам на зеленое крыльцо и потом до самого второго этажа Аленка шла одна. Совсем одна!

На цыпочках, чтоб никто не слышал, вошла Аленка в коридор — хотела посмотреть, что делает без нее кукла Маруся. Может, шалит, капризничает? А вдруг плачет?

В полутемном коридоре она увидела папу и тетю Варю, сложившую белые руки на животе. Они стояли у соседкиной двери, и папа не убивал тетю Варю, а только говорил ей сердито-сердито:

— Зачем? Скажите, пожалуйста, зачем?

Тетя Варя поблескивала круглыми глазами.

— Вы не знаете, как надо воспитывать детей, товарищ Петрицкий. Да, да…

— А вы, вы откуда знаете?

— У меня педагогическое образование, разрешите вам сказать.

— Оно давно покрылось плесенью от безделья, ваше образование.

Глаза у тети Вари стали еще круглее и зеленее.

— Ах, ах, это возмутительно, — заахала она. — Основы педагогики… Ребенку надо говорить правду. Да, да…

— Где вам понять, что такое правда, когда у вас души нет! — сказал папа. — Я запрещаю вам подходить к моей дочке.

— Вашей? — блеснула кошачьими глазами тетя Варя. — Ах…

Хлопнув дверью, она скрылась в своей комнате. Папа сделал шаг следом за ней. Аленка решила, что теперь он, наверное, и будет убивать тетю Варю. Она жалобно пискнула:

— Папа!

Он круто повернулся и удивленно воскликнул:

— Ты что тут делаешь?

— Ничего, — прошептала Аленка. — Я пришла из садика.

— Ага, ты пришла из садика, — развеселился папа. — Вот умница доченька. Где же наши ключи?.. Сейчас мы с тобой медвежонка нарисуем… Потом заведем грузовичок и покатаем куклу.

— Покатаем, — запрыгала Аленка. — А щипчики дашь?

— Дам!

Пришла мама и охнула:

— Что вы тут натворили!

Она поцеловала Аленку и смотрела, смотрела на нее, Аленке даже смешно стало.

— У тебя, мама, глазки черненькие, а у тети Вари зеленые.

Мама вдруг нахмурилась и подошла к папе:

— Говорил?

Он махнул рукой и прошептал:

— Подожди… Потом.

После обеда пришла тетя Поля. Она была маленькая, вся белая, и одна как перст. Аленка уже много раз хотела спросить у мамы, что это значит: одна как перст? Но все забывала.

Тетя Поля принесла Аленке новую куклу, которую сама сделала. Она расспросила про детский сад, послушала Аленкину песенку. Потом мама и папа тихо разговаривали с тетей Полей в другой комнате. А Аленка уселась на полу и знакомила новую куклу с куклой Марусей. Старая кукла надулась, не хотела разговаривать. В это время тетя Поля громко проговорила:

— Это не человек, а жаба.

Аленка шлепнула старую куклу и сказала:

— Ты не человек, а жаба.

Мама выглянула из другой комнаты, удивленно посмотрела на Аленку и скрылась. Взрослые стали шептаться, и Аленка тоже шепотом сказала новой кукле:

— Не бойся, не бойся. Подумаешь, какая-то жаба…

Папа произнес слышнее:

— Что ж, и поедем. Там есть завод. Для тебя тоже дело найдется. Поедем — и всё!

Мама живо отозвалась:

— Хоть завтра. Хоть на край света.

— Как же это так? — расстроилась тетя Поля. — Куда-то ехать, все бросить… Может, поменять квартиру?

— Нет, нет, — решительно воспротивилась мама. — В нашем городке все всех знают. Найдется еще какая- нибудь жаба.

Тут куклы наконец помирились и стали между собой разговаривать. Тем временем Аленка усаживала мохнатого мишку в автомобиль. А тот пищал, упирался, тесно ему было…

Подошла тетя Поля, погладила темную головку Аленки. Глаза у нее были очень грустные. Аленке стало ее жаль.

— Тетя Поля, не бойтесь. Мы и вас возьмем.

— Куда?

— Хоть на край света. Хоть завтра.

— Что вы скажете! — всплеснула руками мама. — При этом ребенке слова нельзя вымолвить.

А тетя Поля сказала:

— Бери меня, Аленка, с собой: ведь я одна как перст.

Через неделю папа уехал. А еще через две недели собрались в дорогу мама, Аленка и обе куклы — старая и новая. Провожала их тетя Поля. Она вздыхала, уголком платка вытирала глаза и сердито говорила о какой-то жабе.

— Почему это некоторым людям приятно отравлять жизнь другим? Почему они это делают?

Аленка смотрела на хорошую, добрую тетю Полю, и ей тоже было горько оттого, что на свете существует какая-то жаба, от которой людям только горе и слезы.

— Почему? — снова спросила тетя Поля. — Не понимаю…

Аленка тоже вздохнула:

— И я не понимаю.

Тетя Поля бросилась ее целовать.

— Так вы мне напишите. Напишите сразу, как и что.

— Мы заедем сначала к бабушке, — сказала мама.

Ехали поездом, ехали машиной. Наконец машина остановилась. Из маленького домика выбежала бабушка и стала обнимать маму и Аленку.

— Ты вот ты какая, Аленка! Ведь я же тебя еще не видела.

— А я тебя, бабушка, видела.

— Где? Когда?

— Каждый день видела. У мамы на столике. Возле зеркала…

Бабушка засмеялась:

— А у меня и карточки твоей нет.

Сияли вещи. Поставили все в комнате. Уставшие куклы не хотели лежать на твердой скамейке. Аленка накричала на них, а сама побежала во двор. Быстренько все осмотрела и вернулась рассказать маме. Но откуда- то взялся хитрый сон и нарочно закрыл ей глаза.

— Устала, бедняжка. Спи, спи.

Бабушка и мама сидели у кровати и о чем-то тихо разговаривали. Не только Аленка, даже куклы, которые лежали с открытыми глазами, и те ничего не слышали.

Потом Аленка услышала, как бабушка вздохнула:

— А все-таки…

— Не смей так говорить, — крикнула мама. — Не смей! Я ее родила, понимаешь? И всё! У нее есть теперь отец и мать…

Аленка подняла голову и улыбнулась, еще заспанная-заспанная.

— Разве ты, бабушка, не знаешь, что меня родила мама? Вот такусенькая я была. — Аленка показала полмизинца. — А теперь уже всамделишная дочка.

Бабушка только смеялась. А мама и плакала и смеялась. Аленке очень это понравилось. А она так не умеет, чтоб и то и другое вместе. Она сначала плачет, а уже потом смеется. Бывает и наоборот…

— Ты, видно, умнее своей бабушки, — покачивая головой, сказала старушка.