Отреченные гимны - Евсеев Борис Тимофеевич (читать книги .TXT) 📗

Доктор, вошедший с готовым, холодно взблескивающим в руках шприцем, неопределенно пожал плечами.

"Какая в конечном счете разница, - думал доктор, - все обвалилось, все к черту в подол съехало! Ну укол, ну два. Ну нарушил врачебную этику, ну и что с того?" - он коротко-хищно прицелился и глубоко воткнул иглу чуть пониже нелепинской раны.

И здесь небо над Лемурией завернулось в конус и, втянув своим нижним острым концом раненого, тут же его из конуса выронило.

Низкий воздух

Рваный утренний воздух спускал себя с неба на землю.

Вертолеты сели за погостом, близ погранпоста, меж огромных песчаных дюн. Сколько придется сидеть - никто не знал, и потому разрешено было машины покинуть. Многие, сбивая росу с торчавшего кое-где сухостоя, это с наслаждением и сделали.

Но вот Никодим Фомич, следователь Степененко, вертолет покидать не стал. Он считал и пересчитывал, он заносил в карманный блокнотик фамилии, цифры. От умственного труда Никодим даже вспотел, блокнотик отложил в сторону. И было от чего отложить! Слишком много неувязочек за две недели пребывания в независимой республике в блокнот влетело! Опять пойдут разговорчики: "Степененко то, Степененко сё", "политические пристрастия", "подменяет следственный процесс эмоциями". Дубы правоохранительные! Да он лучше их понимает, что эмоций допускать нельзя! Ну это ладно. А вот спросят тебя, Никодим, дубы правоохранительные: что же это у вас, господин следователь, в самом-то деле получается? Убийца в день убийства, если судить по бумагам, в Москве отсутствовал! А тех, кто в Москве был, вы в щадящем режиме допрашиваете, на волю выпускаете... И что он дубам ответит? Опять бумаги "соврали"? Или: не могли, мол, те малолетки убить, кишка тонка! Кишка - скажут дубы - тонка у вас. И опять начнется: тот, кто звонил, тот и убил, или мальчиков направил, а вы снова не за тот кончик схватились! Только нет, за тот кончик схватился он! Убийца - человек чужой, человек непонятный - Нелепин! Внук бывшего домовладельца сторожа собственного дома угрохал! Каково! Оно, по нынешним временам, конечно, и не так плохо, что "бывший"! Да только он ведь отказался от "всяких претензий" на дом! И отказался, судя по его же заявлению, уже после убийства. И это весьма подозрительно. Денег много? Или на ложный путь следствие толкнуть хотел? А иначе зачем эта демонстрация, эта идиотская бумага, выуженная следователем из Москомимущества: "Отказывыаюсь навсегда от ранее принадлежавшего нашей семье дома... Все права на него принадлежат Москве..." Демонстрация? Поза? Мозги набекрень? Или архихитрый ход?

Ладно, дальше! Оружие частично нашли. А вот спросят тебя, Никодим: где остальное оружие? Кто его спрятал?.. Кто? Конечно, Нелепин! Не пацаны же! Ихние-то несколько сабелек нашли. Он спрятал, он! Он и печень старику проткнул. Но ведь Нелепин был в те дни в Волжанске! Это установлено. Но тут-то собака и зарыта! Нет, Никодим Фомич не какой-нибудь милицейский простачок, кой-чего читывал, кой-кого из умов высоких знавал! Он понял в чем дело! И пойми он это раньше - ни в жизнь Нелепину и его сожительнице, а возможно - и соучастнице, выскользнуть из Москвы не удалось бы! Но теперь-то при помощи группы захвата он их выудит! А если надо - здесь же и судить будет. Как частный судья - по справедливости! Хорошо - "нэзалэжныки" помогают. Вообще, молодцы они! Зря на них наговаривают. Будто всю жизнь только Никодима и ждали! И лица интеллигентные! Словно не группа захвата, а университетская команда по баскетболу: сидят себе скромно, ждут свистка судьи, сейчас оранжевый мячик вбросят, и они этим мячиком стук-постук, а судья аккуратненько - свись-свись! Авось игра на поле и выровняется...

Итак, после всех ужимок и словесных игр рабочая версия Никодима Фомича, следователя Степененко, приобрела в блокнотике вид следующий.

26 октября прошлого года сторож Яхирев вышел проверить пока так и не обнаруженный тайник с коллекционным оружием и был убит знавшим о тайнике и, видимо, считавшим это оружие своим Василием Нелепиным. Пацаны тоже во дворе появились. Но чуть позже! Они-то и спугнули Нелепина: он спрятался, а они унесли часть оружия с собой. Другую же часть оружия, находившегося (это известно) в ящике, Нелепин, дождавшись ухода пацанов, той же ночью близ места преступления перепрятал. Потому он к дому с тайником и возвращался все время. Да! Эту-то тягу преступника к месту преступления дубы из прокуратуры оспорить не посмеют! Тот же Нелепин через некоторое время попросил кого-то позвонить в милицию и навести на пацанов, описав по памяти их возраст, приметы и сообщив даже одну из, видно, подслушанных в разговоре ребячьих кличек. Правда, все свидетели подтверждают: в день убийства Нелепин был в Волжанске. Он был, а машина его к дому сама подъезжала? Ну допустим, машиной в тот день могли воспользоваться. Но и девочка, и еще один, позднее обнаруженный Степененкой свидетель показали: выходил в тот день из машины высокий человек в плаще, с русой бородкой!

Значит, что? Значит, в Волжанске этот горе-собственничек не был?

Как не так! Был! И Зистер, и другие подтверждают - был! Но есть и здесь слабинка! Об одном дне пребывания Нелепина в Волжанске Зистер и другие говорят как-то скупо, мнутся! Тут-то и становится понятно: именно в этот день Нелепин в Волжанске отсутствовал! Сел на автобус - и в Москву! А вечером старика замочил и на поезде назад, в Волжанск! Вот и вся премудрость! Это он здорово придумал: и тут - и там. Нелепин придумал - Степененко разгадал! Всего-то и осталось: преступника по горячим следам взять! Правду из него повытрясти! И если будут препятствия к вывозу, здесь же как частному судье - что уже твердо решено - осудить!..

Тем же утром, но примерно на два с половиной часа раньше, оторвался от земли нашей грешной и Урод. Для него полет начинался не слишком удачно.

После звонка Д. Е. Тимерова и его предложения вылететь на юг Урод стал решительней, глубже входить в дела фирмы "АБЦ-Холзан". Хорошенькая окрошка получалась! Вэпэкашники - Ушатый и Нелепин - нарубили дров и смылись! Захватив при этом с собой видного ученого Дурнева. Скорей всего - силой захватили, не давая Дурневу развенчать их безграмотные бредни, весь этот жидкий лепет о возможных параллелях науки и христианства. Дурнев ведь уже готов был эти разоблачения сделать, о чем хоть и туманно, но сообщал в любезно процитированном Д. Е. Тимеровым письме. "Хорошо. Вовремя лечу. Здесь волна схлынет!" Агавину (в последние дни он еще резче изменился, исхудал, никому больше не позволял звать себя Уродом) полет представлялся важным, нужным. Он летел, чтобы написать убийственный очерк об армии, о ее негодности, даже ненужности. Ну а заодно и продемонстрировать класс борзописцам из Тетрагона и задавакам из "Аналитички". Оставалось дождаться оказии, о которой сообщил Тимеров. Оказии все не было. Наконец позвонил неизвестный и явно не своим, придушенным голосом сказал:

- Вы внесены в полетный список. Завтра, в пять утра, "борт" из Чкаловского. Пропуск на ваше имя подготовлен. Самолет будет стоять в западном секторе. Обо всем договорено. Но будьте настороже: так и Друвид Егорыч предупреждает...

До самой посадки все шло "штатно", как полюбил в последние дни выражаться чувствительный к новым словам Урод. И только при посадке, уже пройдя контроль, отыскав и сектор, и самолет, был Агавин неприятно оконфужен.

- Бизнесмен? - спросил Урода тощий, въедливый, с плохо различимыми в размывах тьмы звездами на камуфляже военный. Военный стоял у трапа и внимательно просматривал всех входивших. Входили, в основном, десантники в форме, тихо проскользнули несколько человек в штатском, какой-то морской офицер... - Бизнесмен, - сам для себя, вяловато и безразлично уточнил военный. - Денег на дорогу, что ли, не хватило?

- Ну какой я бизнесмен! Челнок я. В Турцию пилю. Еле наскребся. Чтоб потом, на пароме. До Трабзона... Люди хорошие к вам устроили. Вы ведь где-то там близко сядете. Может, оно и нельзя. Да ведь удобно! - от непривычно-длинных фраз Урод к концу речи задохнулся.