Двое из двадцати миллионов - Каплер Алексей Яковлевич (читать книги онлайн .txt) 📗
- Как же "зачем"? Сколько вы людей вырастили, нянечка...- сказал Сергей.- Разве это не смысл жизни? Сотни, наверное, выходили, в жизнь пустили... Разве это пустяк? Вот я вас, Пятихворовна, почему искал? Ведь мать вы мне. Мать. У каждого мать должна быть. У меня - вы... Другой не было.
Старуха достала из кармана платок, вытерла глаза.
- Ну, спасибо, родной, спасибо тебе... Идите, дети, я устала, разговорилась, старая дура...
Сергей и Маша пошли к выходу, к воротам. Шли они печальные. Грустной была встреча...
- Иванов Сергей! - выкликнул, открыв дверь в приемную, секретарь приемной комиссии - младший лейтенант в летной форме.
Сергей поспешно пробрался сквозь ожидающих, как и он, своей участи абитуриентов Военно-воздушной академии.
Приемная комиссия состояла из офицеров и военных врачей. В то время, как Сергей входил, один из врачей показывал другому рентгеновский снимок и указывал какое-то место на нем.
- Садитесь, пожалуйста, - сказал Сергею председатель комиссии.
Сергей сел, опасливо косясь на врачей, рассматривающих рентгеновский снимок.
Председатель полистал лежащие перед ним документы.
- Мы ознакомились с вашим личным делом, товарищ старший лейтенант, сказал он, - ознакомились и с заключением медицинской комиссии.... По данным личного дела у вас есть все основания быть допущенным к вступительным экзаменам...
Сергей понял, что сейчас последует "но", что дело его плохо.
Однако председатель пока еще не говорил "но". Он продолжал:
- Вы хорошо воевали, старший лейтенант... После Аджимушкая с осени сорок второго вы были в десантной группе войск Западного фронта, так... Затем в бригаде особого назначения на Первом Украинском... так... Награждены орденом Красного Знамени за форсирование Днепра... так... И, наконец, "Отечественная война" второй степени, так... Медали... Шестьдесят вторая армия, демобилизован в Берлине в июне сорок пятого... Кстати, Иванов, почему вы запоздали с подачей документов?
- Разыскивал жену, товарищ полковник, она была на другом фронте.
- Отыскали?
- Отыскал, товарищ полковник. Тоже демобилизовалась. Батальонный санинструктор, товарищ полковник. В Аджимушкайской эпопее участвовала.
Отвечая, Сергей тревожно поглядывал на членов комиссии, которые о чем-то перешептывались.
- Ну так вот,- с сожалением произнес наконец полковник,- к великому огорчению нашему, мы не можем допустить тебя, Сергей, к экзаменам...
Хоть и ожидал этого, Сергей вскочил, побледнев.
- Товарищ полковник...
- Медики простучали и просветили тебя самым внимательным образом... У тебя сидит осколок у сердца - это раз, и сильнейшие последствия дистрофии... видимо, аджимушкайской еще... Не годишься ты, старший лейтенант... сам должен понять...
- Я летчик, - крикнул Сергей, - понимаете, я летчик, я для того только живу!.. Медики вечно перестраховываются...
- Товарищ старший лейтенант... - пытался строго остановить его полковник, постукивая карандашом по графину.
Но Сергея понесло.
- ... осколок? Да я оперируюсь, пожалуйста... Я абсолютно здоровый человек...
- Ладно, пусть выговорится,- махнул рукой полковник.
И Сергей заговорил спокойнее, хотя и на том же градусе возбуждения;
- ... Я в училище... есть же у человека чувство, зачем он родился... вот тут, в руках у меня машина... а вместо неба меня швырнуло в подземелье... камень над головой... Ну, думал, если выживу... Выжил война, не до летной учебы, воевал, куда бросали...
Неожиданно Сергей сник, умолк, опустил голову. Члены комиссии с сочувствием смотрели на него.
- Все понимаем, друг,- сказал полковник,- но права нам такого не дано... Получишь документы в канцелярии. Все. Давайте следующего.
Выйдя из академии, Сергей остановился, не зная, не понимая, куда ему идти. Он стоял подавленный, в нерешительности, его обтекали прохожие.
Из здания академии вышел летчик, капитан, и, увидев Сергея, бросился к нему:
- Серега! Неужто ты?.. И почему такой мрачный? Сергей с удивлением взглянул на него и вдруг, узнав, улыбнулся.
- Андрей...
Друзья обнялись. Потом стали разглядывать друг друга, и только тут Сергей заметил на груди Андрея звездочку Героя над тремя рядами орденов и медалей.
- Елки-палки... ты вон, оказывается...
- А я про тебя во всех летных соединениях справлялся... Что же, в пехоте воевал? Как так?
- А вот так, брат, получилось, такая везуха. И сейчас выставили, к экзаменам не допустили...
- Быть не может!
- Медики проклятые!.. Я и скис.
- С ума сойти! Помнишь, твой первый вылет? Пойдем, брат, все же отметим встречу.
- Пойдем, К Маше бы надо... Она знает, как я этого боялся...
- Маша?
- Да, Маша, жена.
- Вон как... Ну, пойдем, потом заглянем к тебе, познакомишь.
И они "заглянули".
Поддерживая друг друга и героически пытаясь держаться ровно, друзья ввалились к Маше, которая испуганно отскочила от окна.
- Маша, - сказал Сергей, - все... эти... клистирные трубки, как Чапай говорил...
Он произносил слова с трудом, повалился на стул, опустил голову на руки. Андрей протянул Маше огромную лапищу.
- Мы из одной летной школы с Сережкой... Андрей меня зовут... Мы чуть-чуть отметили, может быть, немного заметно...
- Заметно, заметно... Я тут чуть с ума не сошла от беспокойства. Не допустили Сережу?
- Не допустили, гады... Он лучшим курсантом был в школе... природный летчик...
Опустив голову, Сергей сидел за кухонным столиком - единственной фундаментальной вещью в их комнатенке, освещенной тусклой лампочкой, свисавшей из-под потолка.
- Что делать... - говорил Андрей. - Хорошо бы Сергею поступить в Автодорожный. Я ему говорил, да он сейчас слушать не хочет. А у меня там ректор свояк. Да и без того Сережке все права.'
Сергей вдруг выпрямился и ударил кулаком по столешнице.
- Не буду! Не хочу! - закричал и замотал головой. - Ничего не хочу... ничего не буду... ничего не буду... ничего не буду...
- Переживает... - сказал Андрей.
Маша подошла к Сергею, обняла, погладила по щеке, потом показала палец.
Сергей перестал мотать головой и уставился на палец, с недоумением посмотрел на Машу, снова на палец, ничего не понимая. Затем в глазах его мелькнула искорка воспоминания, и, вспомнив наконец все, жалко улыбнулся и захватил Машин палец своим указательным.
- Ой! Сломаешь!- засмеялась она.
ДЕКАБРЬ СОРОК ШЕСТОГО
Сергей проснулся оттого, что Маша вскрикивала во сне.
Он встал, включил свет. Тусклая лампочка зажглась под потолком, осветив крохотную комнатку, две койки, кухонный столик у окна, книжную полочку и бельевую корзинку, в которой спал ребенок. Маша стонала, хватаясь за горло.
- Проснись, Машенька, проснись, Катю разбудишь.
Маша проснулась и лежала испуганная, широко раскрыв глаза.
- Опять катакомбы?..- сказал Сергей. Наконец Маша проснулась окончательно.
- Просто удивительно, - сказала она, - сколько всего было с тех пор, а снится все то же. Опять душат нас газами...
- Все потому, что ты думаешь об Аджимушкае... Забыть, забыть надо...
- Есть хочешь?- спросила Маша.
- Нет.
- Неправда. Буханку оставь, а там хлеба кусочек в газете. И повидло.
- Только с тобой вместе.
- Ну, давай. И поправь шинель - ребенок простудится.
Сергей подтянул сползающую шинель, которой была укрыта девочка в корзине, и взял с подоконника кусочек хлеба, завернутый в газетную бумагу. Стакан с остатками повидла пришлось отдирать ножом - он примерз к ледяной корке, покрывшей оконное стекло.
Вся комната была полна книг - они лежали не только на полочке, но и на столе, на подоконнике, на полу: учебники, учебники, ее и его учебники.
- Ой, Сережа, ты сел на Абрикосова!
Сергей, смеясь, вытащил из-под себя учебник.
- Пойдешь в консультацию, Сережа, не забудь бутылочки вымыть кипятком.
