Клуб благотворительных скелетов (Фантастика Серебряного века. Том X) - Кузьмин Михаил
И теперь она, замирая от страха, чтобы пол не скрипнул, пробирается по стенке и перепрыгивает через порог.
Войдя в комнату, она видит обычную картину, — княжну, сидящую за столом.
Княжна держит в руках зеркало и, улыбаясь, смотрится в него.
— Что же, вы намерены сегодня ложиться спать или нет? — ворчливо спрашивает Марианна, начиная раздеваться.
— Погодите, погодите, дайте досмотреть, — машет княжна рукой. — Вот он верхом переплывает реку, выехал на берег… поднимается на холм… какая-то деревня… Ах, исчезло! Какая досада, сегодня так ясно было видно.
Марианна, с растрепанными волосами, закутанная в платок подходит к столу и решительно вырывает зеркало из рук княжны.
— Вам сказано: идите спать.
— Ах, ma chère, подождите, может быть, я еще что-нибудь увижу… Вот, вот, опять мелькает! — говорит княжна, стараясь взять зеркало из рук Марианны.
— Да ладно, ничего там не мелькает.
— А вы не умеете смотреть! Знаете, я ведь сегодня на вас загадывала… и видела. Хотите, я вас научу? — зашептала она таинственно. — Я вас научу, и вы увидите.
— Что я увижу? — спросила Марианна, чувствуя какой-то беспричинный страх.
— То, что вы хотите… Ну, вашего Лукьянова, — продолжала шептать княжна, — только вы зеркало держите вот так и сядьте вот тут, между свечами… Сядьте и скажите про себя: «Милый, покажись». Отчего вы дрожите?
— Я? Что за глупости — я совсем не дрожу, — говорит Марианна, силясь улыбнуться, но губы кривятся от дрожи, и вместо улыбки выходит гримаса.
— Будете смотреть?
— Да уж давайте — я погадаю, — и Марианна смотрит в зеркало.
В зеркале она видит свое лицо, так осунувшееся и побледневшее за эти последние дни, а за своим плечом, в темной глубине зеркала, черепообразную голову княжны с красными маками в волосах.
— Я ничего не вижу, — говорит Марианна, и жуткий страх охватывает ее все больше.
— Смотрите, смотрите, — шепчет княжна за ее спиною, — смотрите сквозь свое отражение… зовите! Вот, вот уже затуманилось… показалось… Видите… железнодорожная насыпь, телеграфные столбы… солдаты ползут по насыпи… Видите… видите…
Марианна дрожала мелкой дрожью, ее зубы стучали.
Да, да, она видела и железнодорожную насыпь, и телеграфные столбы, и какую-то движущуюся массу под ними, и все это поминутно заслонялось как бы дымом.
— Зовите, зовите его! — взвизгнула княжна и нечаянно толкнула свечу.
Тяжелый подсвечник с грохотом покатился по полу.
Марианна вскочила, так же дико взвизгнув, и стояла бледная, с трясущимися губами.
— Ага, ага! Видели! Теперь будете верить! — кричала с торжеством княжна.
Марианна, сжимая кулаки, тоже закричала в бешенстве:
— Ничего я не видела! Слышите, ничего! Вы сумасшедшая дура! Ничего я не видела.
— Нет, ты видела, видела. Ты моя! Радость моя, красавица, мое второе я! Невеста Анатоля! — в восторге кричала княжна.
— Ничего я не видала! Не смей говорить! Слышишь ты! — старалась перекричать ее Марианна, но княжна визжала и хохотала все сильнее:
— Милая, красавица! Ты — я, я — ты!
Марианна бросилась к ней, подняла руку и ударила княжну по лицу.
Княжна отскочила и в диком веселье закружилась по комнате, выкрикивая: «Свершилось, свершилось! Ты — я!»
Марианна уже не слушала ее, она села у стола, закрыла голову руками и зарыдала.
Княжна перестала смеяться и робко, бочком подошла с другой стороны стола и, постояв немного, тихонько спросила:
— Хотите воды? Нет? Ну, успокойтесь. Вот вы видите, какая вы злая и безжалостная девушка, вы бьете несчастную сумасшедшую.
Надежда Филипповна уже полчаса уговаривала сидящую перед ней Марианну.
Она предлагала увеличить ей жалованье до восьмидесяти рублей, предлагала взять помощницу, умоляла остаться хоть на несколько недель, пока она подыщет другую сиделку, но Марианна оставалась непреклонной.
— Я не могу, — угрюмо твердила она, — не могу. Я совершенно расстроила себе нервы, у меня даже была галлюцинация, и потом вчера вышла безобразная сцена, я… я ударила княжну. Это возмутительно, это жестоко!
— Но я вас прошу, останьтесь хоть до завтра, — попробовала Надежда Филипповна.
— Нет, ни минуты! Я сейчас возьму свои вещи и уеду.
— Послушайте, кто же останется с ней на ночь? Она без вас впадет опять в бешенство. Это безжалостно с вашей стороны.
— Да, да, я грубая, безжалостная, бессердечная, но делайте, как хотите! Я не могу.
И Марианна поднялась.
— Хорошо, — сухо сказала Надежда Филипповна, тоже вставая. — Хорошо, я к вечеру приеду.
— Нет, сейчас, не позже как через час — я уеду.
— Ну послушайте, Марианна Петровна, вы злоупотребляете моей деликатностью, я прошу вас остаться хоть два часа. Через два часа я приеду, и если не найду сиделки, то сама сменю вас.
Марианна поспешно укладывала свои вещи.
Она решила не отвечать княжне, которая вертелась вокруг нее, поминутно задавая ей вопросы.
Наконец, княжна совсем забеспокоилась и, подойдя к Марианне, спросила:
— Вы, кажется, собираетесь уезжать?
— Да, да, уезжаю! — раздраженно крикнула Марианна.
— Нет, ma chère, вы останетесь, — решительно произнесла княжна.
У Марианны дрожали руки, но она сдерживалась, кое-как запихивая свои вещи в корзину.
— А я знаю, что вы останетесь, — опять повторила княжна, — я приготовила вам сюрприз, я вам что-то дам. Хотите? Вот!
Княжна вытащила из-за корсажа смятую открытку и, помахивая ею, говорила:
— Это принесли еще третьего дня, а я спрятала.
Марианна вскрикнула, в один прыжок очутилась возле княжны и вырвала у нее открытку.
Княжна хихикала, а Марианна читала письмо, она читала очень долго… Прошла минута, другая, а она все стояла, не двигаясь.
Княжна хотела взять у нее письмо, но Марианна высоко подняла его одной рукой, а другой толкнула княжну в грудь.
Княжна пошатнулась, чуть не упала, но потом кинулась к Марианне и, охватив стан девушки своими костлявыми руками, тесно прижалась к ней, плача и взвизгивая:
— Теперь ты — я! Ты свободна! Ты невеста Анатоля!
Пальцы Марианны тихо разжались, и желтоватый квадратик открытки, трепеща, упал на темный ковер.
На этом квадратике были написаны только две строки;
«Поручик Иван Лукьянов в сражении 25-го сентября — убит».
Надежда Филипповна торопится. Она опоздала. Почти три часа металась по городу, ища сиделку.
На время войны открыта масса лазаретов, и сиделку найти трудно. Ей обещали прислать завтра поутру девушку, чтобы присматривать за больной, а эту ночь ей самой придется возиться с теткой, ведь эта дерзкая Марианна, чего доброго, бросит все и уйдет.
Надежда Филипповна звонит у двери и, когда дверь отворяется, даже отшатывается с изумлением.
Перед ней княжна.
Княжна полураздета, на ней рубашка и бумазейная юбка, а на шее лисье боа Марианны.
— Что с вами, тетя? Неужели вас бросили одну? Где прислуга? — тревожно спрашивает Надежда Филипповна, входя в сени.
— Т-с! Тише. Чтобы не услыхала кухарка, а Дуняшу мы послали за фруктами и за закуской… Сегодня Анатоль обязательно приедет, — оживленно говорила княжна и быстро стала подниматься по лестнице, мелькая из-под короткой юбки своими босыми, жилистыми ногами.
Испуганная Надежда Филипповна почти вбежала в комнату и остановилась…
У ломберного стола сидела Марианна. Она была одета в платье княжны, платье было узко, не сходилось сзади на четверть, оставляя голой смуглую спину; в растрепанных волосах Марианны были кое-как заткнуты красные маки.
— Марианна Петровна, что у вас тут случилось? — в испуге воскликнула Надежда Филипповна.
Марианна повернула к ней свое бледное, странно улыбающееся лицо и, посмотрев на вошедшую какими-то невидящими глазами, спокойно сказала:
— Я жду Анатоля.
