Над любовью (Современный роман) - Краснопольская (Шенфельд) Татьяна Генриховна (читать хорошую книгу TXT) 📗
Тем временем Краснопольская продолжает заниматься переводами («История кавалера де Грие и Манон Леско» аббата Прево) [43], печатает два стихотворения в шебуевской Весне (на одной странице с обращенным к ней любовным стихотворным посланием художника Ю. Анненкова), посещает собрания «Общества поэтов» или «Физы», где 7 мая 1914 г. выступает с докладом «“Манон Леско” и ее автор». В хронике отмечается:
В «Обществе поэтов» с большим успехом состоялся доклад Т. Г. Шенфельд «О Манон Леско и ее авторе». В докладе много новых любопытных данных об аббате Прево и новое оригинальное освещение вечно женственного образа героини. После доклада прочитано стихотворение М. Кузмина «Манон Леско» и произведение талантливого юного поэта Рюрика Иванова <sic> [44].
Счастливым оказалось для Шенфельд-Краснопольской знакомство с писательницей Е. Нагродской, автором прославленного любовно-эротического «бестселлера» Гнев Диониса (1910). Т. Г. становится постоянной посетительницей «салона» Нагродской, сближается с Кузминым [45] и Юркуном, среди ее знакомых — И. Северянин, Г. Адамович, Ю. Слезкин, Г. Иванов. Судя по всему, именно Краснопольскую, как предполагал Р. Тименчик, «вывел» Иванов как «писательницу К.» в мемуарном очерке О Кузмине, поэтессе-хирурге и страдальцах за народ:
Часов с трех дня на Мойке начинался съезд, К пяти «салон гудел веселым ульем». Хозяйка, превозмогая свою простодушную натуру, толкует о «красе порока». Другая, менее известная писательница К., в огромной шляпе, перебивая ее, лепечет о некромантии [46].
В третьей книге альманахов Петроградские вечера (1914), редактировавшихся и издававшихся Е. Нагродской под маркой М. И. Семенова, появляется «современный роман» Т. Краснопольской Над любовью. Это наиболее известное и нередко упоминаемое в литературоведческих трудах, однако до появления настоящей книги никогда не переиздававшееся произведение Краснопольской. Роман (краткость оправдала бы подзаголовок «повесть») называют «романом о петербургской богеме» или о «Бродячей собаке». Ни то, ни другое не соответствует истине: здесь изображена скорее demi-bohème, хотя в кабаре «Заблудшая овца» легко опознается «Бродячая собака», частой гостьей которой была Краснопольская-Шенфельд; прозрачно «зашифрованы» Нагродская, гастролировавший в России вождь итальянского футуризма Ф. Т. Маринетти, В. Маяковский и др. К слову, Краснопольская присутствовала в «Собаке» на знаменитом «Вечере пяти» 5 февраля 1915 г. и была глубоко потрясена достопамятным «эпатэ» Маяковского [47].
Как свидетельствовал в записанных в 1939 г. устных воспоминаниях создатель «Бродячей собаки» Б. Пронин, Маяковский вышел и прочитал «Вам!». Это имело действие грома, получились даже обмороки. Была такая Танька Шенфельд, она что-то делала в «Сатириконе», ее это так ошарашило, что она была в полуобмороке, полуистерике, ее это шокировало больше всех [48].
В 1914 г. «Татьяна» постоянно и с растущей враждебностью упоминается в дневниках Кузмина. Нагродская и Краснопольская критически относились к увлечению Кузмина Ю. Юркуном, но дело было не только в этом: с обеих сторон, вероятно, примешивались и ревность, и оскорбленное самолюбие.
22 января 1914 г. Кузмин записывает:
Мне всегда неприятна влюбленность Юрочки в Адам<овича> и, конечно, в сущности, в Татьяну, которую он в «Собаке» при всех тискает [49].
Очевидно, между Юркуном и Шенфельд имело место не просто «тисканье» или флирт, а полноценный роман, так как позднее Кузмин упоминал ее в одном ряду с «Надиной» Ауслендер (т. е. женой С. Ауслендера, актрисой Н. Зборовской), в чьем романе с Юркуном был абсолютно уверен [50].
13 апреля 1914 г. Шенфельд председательствовала в прениях после доклада Кузмина о современной русской прозе в «Бродячей собаке» [51]; чуть позже Кузмин записывает: «Читала Татьяна. Не так плохо, как можно было предполагать» [52]. Но постепенно Краснопольская-Шенфельд начинает изображаться в дневниках не иначе как злостная интриганка:
Юрочка передавал всякие гадости, ходящие о «Петроградских> Вечерах» через Татьяну, отчасти и через других. И о мне, и о нем (13 сентября).
«К<окоша> Кузн<ецов> сообщил, что Татьяна дьяволит и в «Лукоморье». Справлялась, кто бывает по средам, и как дело дошло до Юроч<ки>, выразилась так: «Ах, и здесь этот паршивый мальчишка!? Из-за него мы закрываем "Петербургские вечера"». Я не выдерживаю, звоню по телефону, изливаюсь Евд<окии> Аполлоновне Нагродской>, причем ее же называю мерзавкой (5 октября).
Слезкин хулиганил и в 2 ч. звонил Татьяне, прося темы для авиаторского журнала «Дух бодрый», она поверила. Глупость ее равняется, пожалуй, ее же наглости (8 октября).
Татьяна просто нахальная дура и посмешище (30 января 1915) [53].
В кн. 4 и последней Петроградских вечеров (1915) был напечатан рассказ Краснопольской Живая тень. Семенов, издатель Нагродской и Кузмина, выпустил и два ее небольших романа Завтра и Ряженые (оба — 1915). Карьера писательницы явно была на подъеме…
Однако в конце июня 1915 г., после публикации в Огоньке рассказа Рыцарь, грянул скандал: Краснопольскую обвинили в плагиате и «переписывании» Н. Лескова. В Журнале журналов сатирик и пародист Е. Венский (Пяткин, 1885–1943) разразился фельетоном Kradenaja kobyla: Новое воровство в литературе, где заявил, что в романе Над любовью Шенфельд-Краснопольская «страница за страницей» переиначила одно из произведений Колетт; возмущенное письмо в редакцию Огонька написал В. Брюсов [54].
Неизвестно, как сказался этот скандал на литературной судьбе Краснопольской; во всяком случае, в списке ее книг значатся вышедшие у Семенова переиздания романов Завтра (1915) и Ряженые (1917) и повесть Перед зеркалом (1917) [55].
В 1918 г. мы встречаем Краснопольскую в Москве: 24 февраля она выступает на собрании общества «Среда» во время обсуждения рассказов С. Ауслендера. Краснопольская также принимает участие в деятельности «Живых альманахов» кафе-кабаре Музыкальная табакерка (ее имя названо в числе литераторов, покинувших Музыкальную табакерку вместе с В. Брюсовым и В. Шершеневичем после стычки последнего с Маяковским в середине апреля 1918 г.) [56].
Дальнейшая одиссея Краснопольской восстанавливается по датам и географическим меткам под рассказами, вошедшими в ее сборник Человек оттуда: «Киев» — «Кавказ, 1919 г.» — «Ялта, лето 1920 года» — «Ноябрь, 1920 г. Константинополь» — «Константинополь, декабрь 1920 г.»
Вслед за тем, вероятно, Краснопольская-Шенфельд перебралась в Берлин, где в 1922 г. в издательстве О. Дьяковой был опубликован упомянутый выше сборник Человек оттуда (девять рассказов и «повесть в отрывках»).
Фурора книга не произвела. Анонимный рецензент Руля отнес ее к разряду «дамской беллетристики» и по прихоти судьбы вновь объединил имена Нагродской и Краснопольской:
Насколько мне известно, ни г-жа Е. Нагродская, ни Т. Краснопольская не принадлежат к числу авторов, претендующих на литературность. Их рассказы — просто материал для легкого чтения. Они пишут, не задаваясь никакими художественными задачами, пишут о том, что им кажется занимательным, пишут так, как строки ложатся из-под пера. <…>
