Мелкий бес - Сологуб Федор Кузьмич "Тетерников" (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
— Ну! кто украл?
— Неизвестно-с, — доложил маркер. — Ровно как никого не было, а вдруг, глядь, и шаров нету-с.
Рутилов хихикал, и восклицал:
— Вот так анекдот!
Володин сделал обиженное лицо, и выговаривал маркеру:
— Если у вас шарики изволят воровать, а вы изволите в это время быть в другом месте, а шарики брошены, то вам надо было загодя другие шарики завести, чтобы нам было чем играть. Мы шли, хотели поиграть, а если шариков нет, то как же мы можем играть!
— Не скули, Павлушка, — сказал Передонов, — без тебя тошно. Ищи, маркер, шары, нам непременно надо играть, а пока тащи пару пива.
Принялись пить пиво. Но было скучно. Шары так и не находились. Ругались меж собой, бранили маркера. Тот чувствовал себя виноватым, и отмалчивался.
В этой краже усмотрел Передонов новую важную каверзу.
— Зачем? — думал он тоскливо, и не понимал.
Он пошел в сад, сел на скамеечку над прудом, — здесь еще он никогда не сиживал, — и тупо уставился на затянутую зеленую воду. Володин сел рядом с ним, разделял его грусть, и бараньими глазами глядел на тот же пруд.
— Зачем тут грязное зеркало, Павлушка? — спросил Передонов, и ткнул палкой по направлению к пруду.
Володин осклабился, и ответил:
— Это не зеркало, Ардаша, это пруд. А так как ветерка теперь нет, то в нем деревья и отражаются, вот оно и показывает, будто зеркало.
Передонов поднял глаза. За прудом забор отделял сад от улицы. Передонов опять спросил:
— А кот на заборе зачем?
Володин посмотрел туда же, и сказал, хихикая:
— Был, да весь вышел.
Кота и не было, — померещился он Передонову, кот с широко-зелеными глазами, хитрый, неутомимый враг.
Передонов опять стал думать о шарах. Кому они нужны? Недотыкомка, что ли, их пожрала? То-то ее сегодня и не видно, — думал Передонов. — Нажралась, да и завалилась куда-нибудь, спит теперь, поди.
Передонов уныло побрел домой.
Запад потухал. Тучка бродила по небу, блуждала, подкрадывалась, — мягкая обувь у туч, — подсматривала. На ее темных краях загадочно улыбался темный отблеск. Над речкой, что текла меж садом и городом, тени домов да кустов колебались, шептались, искали кого-то.
А на земле, в этом темном и вечно-враждебном городе, все люди встречались злые, насмешливые. Все смешивалось в общем недоброжелательстве к Передонову, — собаки хохотали над ним, люди облаивали его.
Городские дамы начали отдавать Варваре визиты. Некоторые с радостным любопытством поспешили уже на второй, на третий день посмотреть, какова-то Варвара дома. Другие промедлили неделю и больше. А иные и вовсе не пришли, — не была, например, Вершина.
Передоновы ожидали каждый день ответных визитов с трепетным нетерпением, и пересчитывали, кто еще не был. Особенно нетерпеливо ждали директора с женою. Ждали, и волновались непомерно, — а вдруг-де Хрипачи не приедут.
Прошла неделя. Хрипачей еще не было. Варвара начала злиться и ругаться. Передонова ожидание повергло в нарочито-угнетенное состояние.
Глаза у Передонова стали совсем бессмысленными; словно они потухали, и казалось иногда, что это — глаза мертвого человека. Нелепые страхи мучили его. Без всякой видимой причины он начинал вдруг бояться тех или других предметов. С чего-то пришла ему в голову, и томила несколько дней мысль, что его зарежут; он боялся всего острого, и припрятал ножи да вилки.
Может быть, думал он, они наговорены да нашептаны. Как раз и сам на нож нарежешься!
— Зачем ножи? — сказал он Варваре. — Едят же китайцы палочками!
Целую неделю не жарили из-за этого мяса, — довольствовались щами да кашей.
Варвара, мстя Передонову за испытанные до свадьбы ею страхи, иногда поддакивала ему, и утверждала его этим в убеждении, что его причуды недаром. Она говаривала ему, что у него много врагов, да и как-де ему не завидовать! Не раз говорила она, дразня Передонова, что уж наверное на него донесли, обнесли его перед начальством да и перед княгинею. И радовалась, что он, видимо, трусил.
Передонову казалось ясным, что княгиня им недовольна. Разве она не могла прислать ему на свадьбу образа или калача? Он думал: надо заслужить ее милость, да чем? Ложью, что ли? Оклеветать кого-нибудь, насплетничать, донести? Все дамы любят сплетни, так вот бы на Варвару сплести что-нибудь веселое да нескромное, и написать княгине. Она посмеется, а ему даст место.
Но не сумел Передонов написать такое письмо, да и страшно ему стало, — писать к самой княгине! А потом он и забыл об этой затее.
Своих обычных гостей Передонов угощал водкой да самым дешевым портвейном. А для директора купил мадеры в три рубля. Это вино Передонов считал чрезвычайно-дорогим, хранил его в спальне, а гостям только показывал, и говорил:
— Для директора!
Сидели раз у Передонова Рутилов да Володин. Передонов показал им мадеру.
— Что снаружи смотреть, невкусно! — сказал Рутилов хихикая. — Ты нас угости дорогой-то мадеркой.
— Ишь ты, чего захотел! — сердито ответил Передонов. — А что же я директору подам?
— Директор водки рюмку выпьет, — сказал Рутилов.
— Директору нельзя водку пить, директору мадера полагается, — рассудительно говорил Передонов.
— А если он водку любит? — настаивал Рутилов.
— Ну вот еще, генерал водки любить не станет, — уверенно сказал Передонов.
— А ты нас все-таки угости, — приставал Рутилов.
Но Передонов поспешно унес бутылку, и слышно было, как звенел замок у шкапика, в который он спрятал вино. Вернувшись к гостям, он, чтобы переменить разговор, стал говорить о княгине. Он угрюмо сказал:
— Княгиня! На базаре гнилыми яблоками торговала, да князя и обольстила.
Рутилов захохотал, и крикнул:
— Да разве князья по базарам ходят?
— Да уж она сумела приманить, — сказал Передонов.
— Сочиняешь ты, Ардальон Борисыч, небылицу в лицах, — спорил Рутилов, — княгиня — знатная дама.
Передонов смотрел на него злобно, и думал: — Заступается, — с княгиней, видно, заодно! Княгиня его, видно, околдовала, даром что далеко живет.
А недотыкомка юлила вокруг, беззвучно смеялась, и вся сотрясалась от смеха. Она напоминала Передонову о разных страшных обстоятельствах. Он боязливо озирался, и шептал:
— В каждом городе есть тайный жандармский унтер-офицер. Он в штатском, иногда служит, или торгует, или там еще что делает, а ночью, когда все спят, наденет голубой мундир, да и шасть к жандармскому офицеру.
— А зачем же мундир? — деловито осведомился Володин.
— К начальству нельзя без мундира, высекут, — объяснил Передонов.
Володин захихикал. Передонов наклонился к нему поближе, и зашептал:
— Иногда он даже оборотнем живет. Ты думаешь, это просто кот, ан врешь! Это жандарм бегает. От кота никто не таится, а он все и подслушивает.
Наконец, недели через полторы, директорша отдала визит Варваре. Приехала с мужем, в будень, в четыре часа, нарядная, любезная, благоухающая сладкою фиалкою, — и совсем неожиданно для Передоновых: те ждали Хрипачей почему-то в праздник, да пораньше. Переполошились. Варвара была в кухне, полуодетая, грязная. Она метнулась одеваться, а Передонов принимал гостей, и казался только что разбуженным.
— Варвара сейчас, — бормотал он, — она одевается. Она стряпала. У нас прислуга новая, не умеет по-настоящему, дура набитая.
Скоро вышла и Варвара, с красным, испуганным лицом, кое-как одетая. Она сунула гостям потную грязноватую руку, и дрожащим от волнения голосом заговорила:
— Уж извините, что заставила ждать, — не знали, что вы в будни пожалуете.
— Я редко выезжаю в праздник, — сказала госпожа Хрипач, — пьяные на улицах. Пусть прислуга имеет себе этот день.
Разговор кое-как завязался, и любезность директорши немного ободрила Варвару. Директорша обошлась с Варварой слегка презрительно, но ласково, — как с раскаявшеюся грешницею, которую надо приласкать, но о которую все еще можно запачкаться. Она сделала Варваре несколько наставлений, как бы мимоходом, — об одежде, обстановке.
