Избранное - Григорьев Николай Федорович (серии книг читать бесплатно .txt) 📗
строили и бетонировали укрепления, закрывали подступы к городу минными
полями, а наиболее лихие из бойцов пробирались в расположение врага с
зарядами взрывчатки и пускали на воздух вражеские доты вместе с
засевшими в них фашистами. Вскоре батальон сделали кадровым под
названием "325-й отдельный армейский инженерный". Участвуя в прорыве
блокады Ленинграда, батальон отличился в боях за Лугу и в приказе
Верховного Главнокомандующего был удостоен звания "Лужский".
Разумеется, наш батальон был лишь одной из многих саперных
частей, которые крепили оборону Ленинграда.
Встала на защиту Ленинграда от коричневой чумы - фашистских
полчищ - и 44-я стрелковая дивизия... Это же моя родная! Сразу
вспомнился 1919 год, начдив Николай Александрович Щорс, по указанию
которого я водил в бой "Гандзю"... 44-я... Это звучало как ожившая
легенда... Один из офицеров появившейся дивизии, Александр
Александрович Девель, рассказал, что это действительно как бы
возрожденная щорсовская. Первоначально дивизия была сформирована из
ополченцев Петроградского района города. В боях понесла большие
потери, остатки ее слили с кадровыми частями, и сама она стала
кадровой, но дали ей не порядковый номер по списку, а в честь
прославленной дивизии гражданской войны наименовали 44-й. Обновленная
дивизия участвовала во многих боях, а когда немецких фашистов погнали
от Ленинграда, проявила высокую доблесть при освобождении города
Чудова и получила почетное наименование "Краснознаменная Чудовская".
Так героизм бойцов гражданской войны как бы слился с героизмом их
детей и внуков в Великой Отечественной.
ТОЛЬКО ВПЕРПД!
РАССКАЗ
Держу в руках старинную грамоту. Она непривычная - яркая, с
картинками. Скачут по ней кавалеристы, преследуя врага. На головах у
них буденовки, рубахи с застежками-клапанами вместо пуговиц. Эта форма
появилась в Красной Армии в гражданскую войну, и ее давно уже не
носят.
На грамоте подпись: "Командир 2-го корпуса Котовский".
А выдана кому?
Читаю в заголовке:
"Военнослужащему Отдельного эскадрона связи 2-го Кавалерийского
имени Совнаркома УССР корпуса ХРАЛОВУ ЯКОВУ".
Далекие времена...
С тех пор рядовой боец-радист стал инженером, работает в
Ленинграде. Вот он сидит рядом со мной. Любим мы, убеленные сединами,
но все еще бойцы Красной Армии, вспоминать былое. Былые походы,
товарищей своих, командиров...
Но больше всего любит Яков Хралов вспоминать о Григории Ивановиче
Котовском - прославленном полководце гражданской войны; ведь это у
него, у легендарного Котовского, служил Яков Хралов радистом и
участвовал в его знаменитом тысячеверстном рейде. И даже присловье
Григория Ивановича Яков Хралов на всю жизнь запомнил. "Только вперед,
- говорил комкор, - только вперед!"
- Расскажи, Яша, как ты получил эту грамоту из рук самого
Котовского?
Задумался Яков Николаевич, а потом улыбнулся и говорит:
- Про грамоту потом. Ты сначала про одну историю послушай.
Случилось это в самый разгар гражданской войны. А дело было так.
Огромная армия Деникина, потерпев неудачу в походе на Москву,
отступала. Наши войска преследовали деникинцев, но от вражеских
контратак несли большие потери. Белые казачьи и офицерские полки
дрались отчаянно.
Тогда вызвался ударить по врагу Котовский.
Отточили кавалеристы сабли. Накормили досыта коней. И к ночи
незаметно укрылись в лесу. А лес был большой, и на рассвете с разных
его концов ринулись эскадроны в атаку.
Деникинцы растерялись. Нацеливаются то на один эскадрон, то на
другой, выискивая, где же тут главные силы, чтобы уничтожить их огнем
артиллерии и пулеметов.
Но Котовский не дал белогвардейцам долго раздумывать. Во главе
своих конников врубился во вражеские ряды и пошел гулять у них по
тылам, громя штабы, резервы войск, обозы.
Радист на войне знает много. И бывает, что через наушники радист
узнает о силах и намерениях врага скорее, чем пеший или конный
разведчик.
Яков Хралов услышал через наушники вражеские позывные, потом
приказ самого Деникина - и испугался: навстречу эскадронам Котовского
двинуты бронепоезда...
- Сколько их? - спросил Котовский прискакавшего к нему радиста.
- Много. Десять насчитал...
Котовский снял фуражку и озабоченно стал поглаживать голову
ладонью. Голова у него гладкая, как шар. Григорий Иванович не носил
волос, любил голову брить.
Вздохнул, размышляя:
- Десять, говоришь? Это значит, против каждого нашего эскадрона
по бронепоезду... Многовато... А главное - броню саблями не
порубишь...
Поблагодарил Котовский радиста за службу и отпустил. А сам
наклонился над картой.
Спустя немного времени Яков Хралов прискакал в штаб с новыми
сведениями: спешил сказать, что бронепоезда уже близко. Глядит, а из
хаты, где только что был штаб Котовского, выходит белогвардейский
генерал. Брюки с красными лампасами, на погонах царские вензеля...
Опешил радист: порубили белые штаб!
Вслед за генералом из хаты выскочил адъютант - белый офицеришко.
Тут же к порогу хаты подвели вороного коня под чепраком, расшитым
золотом. Генерал вскочил в седло, и вороной пошел крупной рысью.
Пришпорил своего коня и адъютант...
- Яшка! - вдруг окликнули Хралова. - Ты чего затаился?
Радист вздрогнул от неожиданности. Глядит - а в дверях знакомый
штабист: курит да посмеивается.
- Слезай с коня, иди чай пить.
- Ах ты изменник, - прошептал Хралов, - ну я же тебе...
И он, не выпуская из рук карабина, заглянул в хату. Что такое,
никаких белогвардейцев! Знакомые все лица - штаб Котовского за
работой. Он и карабин опустил.
А тот, что окликнул Хралова, подает ему кружку морковного чая и
опять посмеивается.
- Котовский родом из Бессарабии, это ты знаешь?
- Каждый знает.
- И я оттуда же, - сказал штабной. - Мы земляки. А теперь слушай.
И узнал радист, что Котовский с малых лет стал заступаться за
бедняков. Возненавидел богатых. А когда подрос да возмужал, решил
установить в родной Бессарабии справедливые порядки. Подобрал надежных
товарищей - и ударили они по помещичьим имениям. Отобранное у
помещиков добро раздавали крестьянам-беднякам.
Было это еще в царское время. Полицейские стражники кинулись
ловить Котовского. Конечно, народ прятал своего заступника. Но когда
Гриша попадался - не было ему пощады: избивали, сажали в тюрьму, даже
к виселице приговорили... Но он из тюрьмы убегал - смолоду был
богатырь да ловок.
- Вот тогда, - сказал штабист, - Котовский и научился всяким
превращениям: то царским чиновником загримируется и оденется, то
помещиком, то стражником, то калекой-нищим...
- Обожди-ка! - Штабист вскочил, прислушиваясь.
Вскочил и Хралов.
Снаружи донесся стук копыт, ржание лошадей - и вот на пороге
Котовский. Один рыжий ус у него в руке, снимает с губы другой.
Морщась, отодрал от лица бороду. Отлепил парик.
Сбросил с себя китель с царскими погонами, взял мыло, полотенце
и, ни слова не говоря, пошел во двор умываться.
Все обступили "адъютанта".
- Ну как там? Ну что?..
- Путь свободен! - объявил парень, снимая офицерскую форму. И,
торопясь, пока не вернулся в хату Котовский, рассказал, как Григорий
Иванович обманул белогвардейцев.
Галопом примчался он к бронепоездам и потребовал к себе
