Призраки(Русская фантастическая проза второй половины XIX века) - Данилевский Григорий Петрович (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
Как очевидно, бесовские подшучиванья не лишены злонамеренности, без чего бес не делает ни одного дела; но есть подшучиванья заведомо злонамеренные. Так, он трясет дом и другое строение, где человек расположился для отдыха, тормошит спящего, стучит предметами домашней обстановки, перемещает их, зовет голосом какого-нибудь члена семьи, чтобы заставить напрасно откликнуться, пойти на зов, или приневоливает во время отдыха отлеживать руку, ногу. Весьма много страдают от таких подшучиваний ружейные охотники и рыболовы: у первых он уносит из ружья или полный заряд, или только пулю да дробь, или же направляет заряд в неожиданную для охотника сторону; у вторых гноит сети, скрадывает грузила и плавки, или же подставляет зацепы при самой рыболовле.
Впрочем, на многие бесовские подшучиванья в доме нужно смотреть, как на гневные движения домового, хлевника, гуменника и других человекоподобников, ютящихся в усадьбе, которых посему и необходимо умиротворять.
О размножении и необычайной плодовитости вольных нечистиков существует множество поражающих, часто комических сказаний. Из них видно, например, что и самомалейшее прикосновение черта к чертовке тут же дает чертенка; но если бесовская чета вошла в воду, в болото, да взялась за руки — из-промеж рук начинают шлепаться чертята, которых в четверть часа может появиться добрая сотня. Получаются чистокровные вольные нечистики, немедленно готовые к бесовской деятельности; для развода их только и нужна чертовка. В остальном она — какое-то бесцветное существо, не знающее бесовской деятельности, и единственный помин о ней связывается лишь с актом бесорождения. Более почетный людской помин имеет ее свекровь, или «чертова матка», которая, вопреки бесовской догме, любит людей, а нередко останавливает даже и сыновние деяния по отношению к ним.
Не блюдя, или лучше — не ведаясь с супружескою верностью, нечистики не любят чертовок, которых, правда, за невыразимое безобразие и любить невозможно, а охотнее льнут к ведьмам, от которых, в свою очередь, могут иметь чистокровных чертят. Но нечистики не пропускают случаев для сношений с обычными женщинами, не как искусители, а как ловеласы. Последнее необходимо всемерно отстранять и осторожно обходить незнакомых мужчин, ласкающихся животных, даже бездушные, но привлекательные предметы: в них может быть воплотившийся нечистик, которому только и нужно, чтобы жертва дотронулась до предмета — приласкала животное, взяла в руки, положила за пазуху или в карман приманчивый предмет. Печальными плодами такого сношения являются бесподобные существа — с рогами, хвостом, клыками, шерстью, неузнаваемыми руками и ногами, словом — физические и, неизбежно, нравственные уроды. Ясно, что они составляют особенную кару не матери и семьи только, но и целой деревни. К счастью, эти выродки не ведут бесовских дел, а иногда помогают матерям и семьям против бесовских злодеяний.
В свою очередь, нечистики не знают и родственных привязанностей: сегодняшний родитель или сын завтра же, в скопе других бесов, жестоко и злорадно расправляются друг с другом. Если существуют повести о бесовской семейной идиллии, когда бес, окруженный чертятами и чертовками, предается семейному времяпрепровождению, так тут же передается, что такие деяния не больше, как карикатурное воспроизведение людских, пародия и осмеяние семейной идиллии людей.
В дальнейших сказаниях о бесовской общественной жизни видится та же пародия на людскую общественную жизнь. Бесспорно, нечистики побаиваются друг друга, как слабейший сильнейшего; но они все-таки не избегают бесовских скопищ, ищут общества. Исключение могут составлять немногие особи, с отшельническим складом, причем и они не выдерживают безусловного одиночества. Сверх чисто бесовских занятий, обсуждения бесовских дел нечистики развлекаются на сборищах шутками, играми, плясками, бьются на кулачки, бодаются, лягают друг друга и прочее. С человеческой точки зрения все это разнузданно и цинично изысканная, грубая брань во всякой речи сменяет ласковые слова только для того, чтобы осмеять понятие добра и добрых порывов.
Нечистики даже бывают в гостях и на пирушках друг у друга; но что это за пирушки! Вместо водки тут пьется человеческая кровь, на жаркое идет человеческое мясо, причем непотребные и срамные части тела смакуются, как лакомства!..
Бесовское глумление не покидает и разных треб: так, между прочим, они притворно убиваются над мнимоумершим, погребают его и тут же с сатанинскою спешностью начинают справлять его свадьбу, которая, как выше замечено, ничем не вызывается, потому что ни для рождения, ни для воспитания чертят не требуется бесовской четы. Замечательно, однако, что для вящего свадебного торжества и самые стихии приходят на помощь: дождь, слякоть и ветер, переходящий в жестокий вихрь и ураган, сопровождают свадебное бесовское движение, причем по степени стихийных проявлений можно определить и степень рангового положения брачующегося нечистика, так как свадьба захудальца мчится в простом легком вихре, первостатейника — в урагане. Люди научились губить бесовскую свадьбу, внезапно подставляя под узел вихря крестообразно сложенные ножи или другие режущие, колющие предметы: свадебные поезжане внезапно наезжают на эти предметы, режутся или колются ими и гибнут, видимым доказательством чего служит остающаяся на предметах кровь. Нет крови — свадьба проскользнула, или в вихре не было нечистиков.
Излюбленными местами бесовских сборищ, как и одиночных шатаний, следует считать: пустоши, оставленные селища, старые, полуразрушенные строения, мельницы, преимущественно ветряные, места самоубийств, овраги и вообще места, куда редко ступает нога человека и куда давно не заносился освященный предмет, а из бойких мест — известные «ростыньки» (перекрестки). Много их ютится в разных водовместилищах, откуда, однако, они стремительно выпрыгивают при каждом здесь водосвятии, садятся на ближайшие предметы — деревья, камни, бугорки — и горько плачут по оставленному месту. Тут зимою они выжидают баб, приходящих колотить белье, а летом — первых купальщиков: лишь только раздаются первые удары валька о лед или купальщик вступит в воду — туда же радостно впрыгивают и нечистики. Не случись того или другого в течение года — нечистики так и просидят на окрестных предметах целый год, пока не изберут новых мест.
По другим сказаниям, нечистики не входят в оставленные водовместилища лишь от Крещения до Купальской полночи сходятся даже на вербы, в промежуток времени от Крещенья до Вербного воскресенья, и на однолетние растения (травы и цветы), после того как они будут повреждены морозом.
Что же касается времени бесовских сборищ, то оно тщательно скрывается от людей. Однако известно, что из зимних дней масленица есть непременный сборищный бесовский праздник, — что нечистики чаще собираются весною, во время морозов, когда им живется не совсем хорошо, и шатаются они больше в одиночку, рыская по оледенелым полям и дорогам да «подувая в кулаки». Плодом последнего и в целях вреда людям бывают грозные метели со всеми разновидностями их, там и здесь слышится свист и скрип движущегося по мерзлому снегу нечистика. Тем не менее в период людских свадеб (мясоед от Рождества до масленицы), нечистики справляют собственные, о чем можно судить по бурным в это время вьюгам. Что всего тягостнее для нечистиков зимою, так это — трудный доступ в человеческие дома: последние чаще окуриваются ладаном, окропляются освященною водою в Крещенье и при вносе в хату новорожденных животных, знаменуются освященным мелом; чаще здесь группируется семья для молитвенных возношений, справляются поминальные с молитвами празднества; трудно тогда нечистикам пробраться и в дома некрещенников, потому что эти дома и без того переполнены нечистиками. Но не лучше и в открытых местах: путевой или рабочий человек тут не застаивается понапрасну, а прикончив дело, спешит домой.
К слову о месте и времени бесовских сборищ остается присовокупить, что сроки их длятся всю ночь, от полных сумерек до начала рассвета; но вредоносные находы на человека опасны и действительны только «до петухов».
