Убийство в Уайт Прайор (ЛП) - Карр Джон Диксон (книга регистрации TXT) 📗
- Нет, - ответил Беннетт. - Ничего такого, что вы имеете в виду, сэр. Просто знакомы. Она в Лондоне.
- Для вас было бы лучше, если бы что-нибудь было, - прорычал Г.М. Его рука снова пришла в движение, сифон с содовой зашипел. - Послушайте, что я хочу сказать. У нынешней молодежи нет того духа, который... Уф. Ладно, идем дальше. Что она здесь делает?
Острый, пронзительный взгляд Г.М. приводил в замешательство.
- Если вы осведомлены о роде ее занятий, - отвечал Беннетт, - то вам должно быть известно, чем закончился ее дебют в Лондоне.
- Провалом, - спокойно отозвался Г.М. Его глаза сузились.
- Да. С моей точки зрения, критики высказались о ее талантах весьма нелицеприятно и даже грубо. Так что ей ничего не оставалось, как отправиться в Голливуд. Некий оригинал по имени Рейнджер взял ее под свое покровительство; он взялся за ее обучение и скрывал от всех в течение шести месяцев; после этого он представил ее публике, и она стала звездой. В течение шести месяцев он сделал из нее то, чем она является теперь. Это случилось благодаря Рейнджеру и еще одному парню из прессы, его звали Эмери. Насколько я могу судить, у нее одна цель - заставить Лондон пожалеть о тех словах, которые были некогда произнесены в ее адрес. И вот она здесь, и играет главную роль в новой пьесе.
- Продолжайте, - сказал Г.М. - Еще одна королева, так? Она согласна играть только первые роли. Месть. Гм. Кто ставит пьесу?
- Это целая история. Кто-то из не очень известных. Она с большим удовольствием и сарказмом отказала паре продюсеров, которые предложили ей свои услуги. Причиной этого поступка было то, что они отказались дать ей второй шанс после ее неудачи. Разговор был довольно бурный. Это не пойдет ей на пользу, как сообщил мне Эмери. Вдобавок, она покинула студию, когда шло обсуждение контракта. Эмери и Рейнджер пришли в бешенство, но что они могли поделать?
Он видел пятно света на столе и вспоминал о другом, таинственном, свете. Это было в последнюю ночь, проведенную им в Нью-Йорке, в Кавалла Клубе. Он танцевал с Луизой. Он смотрел поверх ее плеча, сквозь сумрак, с причудливыми тенями танцовщиц, возникавших и двигавшихся в слабом свете, в направлении стола, за которым сидела Марсия Тейт. Позади нее свисали алые занавеси, украшенные золотыми кисточками. Она была одета в белое и одним плечом прислонялась к колонне. Она была пьяна, но полностью владела собой. Она улыбалась. С одной стороны от нее сидел Эмери, разгоряченный от выпитого, жестикулирующий; с другой стороны - Рейнджер, полный мужчина, по своему обычаю не бритый, ничего не пивший и двигавший плечами, изучая сигару. В помещении, заполненном дымом, было жарко, где-то в глубине мерно отбивал такт тяжелый барабан. Он мог слышать, как ему вторят ценители подобной музыки. Сквозь отбрасываемые танцовщицами тени он увидел, как она подняла высокий стакан; неловкое движение Эмери - и он опрокинулся ей на грудь, но она только рассмеялась. И Джон Бохан, внезапно возникший из мрака с платком в руках...
- И последнее, - продолжал Беннетт, поднимая глаза от словно гипнотизировавшего его пятна света, - деятели из кинематографа дали ей месяц на возобновление контракта. Она отказалась - по крайней мере, сказала, что отказывается. Мой ответ, сказала она, будет таков.
И он принялся водить сигарой в воздухе, словно бы рисовал плакат.
"ДЖОН БОХАН представляет
МАРСИЯ ТЕЙТ и ДЖЕРВИС УИЛЛАРД
в
"ЧАСТНОЙ ЖИЗНИ КАРЛА ВТОРОГО"
пьеса МОРИСА БОХАНА"
Г.М. хмурился. Несколько раз подвинул вверх-вниз по своему широкому носу очки.
- Прекрасно! - как-то отвлеченно произнес он. - Прекрасно! Это соответствует ее понятию о красоте, сынок! Думаю, тебе об этом известно. Глаза, с большими тяжелыми веками, смуглая кожа, короткая шея, полные губы: в точности совпадает с любовницами времен Реставрации, которых можно видеть в Стюартовском зале Национальной Портретной галереи. Ха! Удивительно, почему эта мысль не пришла никому прежде. Я бы вам советовал, сынок, посетить когда-нибудь эту галерею. Вас ожидает много сюрпризов. Женщина, которую именуют Кровавой Марией, блондинка с лицом ребенка, в то время как Мария Шотландская была на удивление уродливой распутной девкой. Гм! - Он снова подвигал очки. - Но вот что интересно в Тейт - она поступает дерзко. Она не просто провоцирует ненависть к себе, она бросает вызов. Вам известно, кто такой Джервис Уиллард? Он лучший актер на характерных ролях в Англии. Плюс независимый продюсер, уговоривший Уилларда играть с ней в одной пьесе. Должно быть, она думает, что может...
- Она своего добьется, сэр, - сказал Беннетт.
- Гм. А как насчет семейной комбинации Бохан-Бохан? И почему это должно затрагивать Канифеста?
- Это, - ответил Беннетт, - как раз и есть начало истории, а также взаимных претензий. Боханы - братья; причем удивительно разнящиеся между собой. С Морисом я не встречался - он старший - и все, что мне известно о нем, всего лишь досужие сплетни. Но все, с кем он знаком, за исключением Джона, считают каким-то нелепым анекдотом, что именно он является автором пьесы. Было бы весьма странно, по мнению Марсии, если бы он написал какую-нибудь пьесу, за исключением, может быть, чего-то тяжеловесного, в пяти актах, героического и белым стихом. Но легкий, чуточку непристойный, с искрометными шутками фарс...
- Доктор Педант, - внезапно произнес Г.М. Он поднял голову. - Бохан! Вот как! Но ведь это не может быть он, сынок. Тот Бохан, о котором я подумал... Нет. Сеньор Проктор. Оксфорд. "Лекции по политической и экономической истории семнадцатого столетия". Уж не хочешь ли ты сказать...
Беннетт кивнул.
- Он самый. Я говорил вам, что меня пригласили на праздники в одно местечко в Суррее. Это поместье Уайт Прайор, близ Эпсома, принадлежащее Боханам. Они отправляются туда, чтобы проникнуться духом случившихся здесь исторических событий, о которых немного позже. Кажется, маститый профессор именно здесь накропал свою пьесу. Иное дело - его брат Джон Бохан. Он всегда имел дело с театральными постановками; никогда особо не утруждаясь и особенно не вникая, насколько я могу судить. И вот, Джон Бохан появляется в Америке как близкий друг и приятный попутчик лорда Канифеста. Он не разговорчив, не суетлив. Это типичный молчун, достаточно замкнутый, британского типа. Он бродит, осматривает здания, проявляет вежливый интерес. Ничего более. До тех пор, пока - теперь мне кажется, что это было спланировано заранее - до тех пор, пока Марсия Тейт не прибыла в Нью-Йорк из Голливуда.
