Исповедь Дракулы - Артамонова Елена Вадимовна (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗

Холод… Здесь всегда гнездился холод, и его не могли изгнать огоньки едва теплившихся свечей. Шаги звучали гулко, пугающе, а стрельчатые своды скрывались в темноте. Собор был огромен, как вселенная – холодная чужая вселенная, в которой мог сгинуть маленький валашский мальчик, воспитанный в православной вере. Влад подошел к алтарю, опустился на колени. Он надеялся – Всевышний простит его за то, что он взывал к нему в чужом храме:

– Господи, помоги моему отцу, пожалуйста, помоги…

Он хотел просить и об упокоении души его мамы, но не посмел, понимая, что не вправе делать этого. Она покончила с собой, а значит, – проклята навеки, и ее душа не могла найти покоя. Это было страшно, чудовищно, несправедливо… Неужели она и сейчас ночами поднимается из вод Арджеша и бродит возле стен замка? Неужели это будет всегда, до Страшного суда?

Влад вспомнил, как видел ее в последний раз, совсем незадолго до гибели. Стены крепости сотрясались от пушечных выстрелов, обстрел шел целые сутки, но все держались так, словно ничего страшного не происходило. Мама торопливо готовила его в дорогу, им предстояло бегство из осажденного замка. Она собирала теплые вещи, говорила о том, чтобы он одевался теплее, ведь в горах было холодно, поплотнее обматывала его шею, но в глазах у нее было странное отрешенное выражение, которое Влад не видел никогда прежде. Он еще не знал, что мама сделала свой выбор. А потом она благословила его и торопливо ушла прочь, сказав, что ей надо поговорить с отцом. Влад и теперь чувствовал, как ее ладонь скользнула по его щеке, задержалась на мгновение, вспомнил, как мама проглотила подступивший к горлу комок и стремительно вышла из комнаты. А вскоре туда вошел отец с застывшим, неживым лицом и сообщил страшную весть…

Они вырвались из окружения, и Влад верил, что никогда не расстанется с отцом, но потом пришла ночь, когда он лишился и его. Отец позволил себя арестовать, ради него, Влада. Если бы он сделал иначе, он был бы сейчас жив и свободен. Но он предпочел принести себя в жертву ради сына. Влад знал, что будет помнить об этом всегда и не отречется от своего отца, что бы ни твердили о нем сладкоголосые францисканцы.

– Господи, помоги моему отцу, – шептал мальчик, всматриваясь в темноту, словно надеясь узреть во мраке божественный свет, – помоги, дай ему силы, укрепи его дух и спаси жизнь. Пусть он живет, Господи, пожалуйста! Помоги ему…

Плеть со свистом рассекала воздух, опускаясь на взмыленный круп скакуна. Гонец спешил, он должен был как можно скорее доставить документ по назначению. Но невозможно опередить бег солнца, и тяжелый медно-красный диск уже касался горизонта, хотя до конца пути было еще очень далеко. На землю опустились густые сумерки, однако всадник-гонец, похоже, не думал о ночлеге, он гнал измученного коня, торопясь исполнить королевскую волю.

Монастырь отходил ко сну. Закончилась вечерняя служба, монахи черными птицами разлетались по своим кельям. Безмолвная луна с заговорщическим видом поднималась из-за горы, озаряя ландшафт странным, неземным светом. В такую ночь могло случиться все, что угодно, и человек был бессилен перед происками сил тьмы. Поэтому, когда в ворота монастыря громко постучались, сердце брата-привратника сжалось от ужаса. Осенив чело крестом, он подошел к окованным железом воротам, дрогнувшей рукой отворил маленькое окошко, узрев озаренную пепельным светом фигуру. Кто это, посланник ада или сам дьявол, принявший обличье путника и пришедший в монастырь искушать бедных монахов? Лунный свет был достаточно ярок, но капюшон, накинутый на голову незнакомца, скрывал его черты, и растерявшийся монах видел вместо лица путника только черную дыру. Охвативший привратника ужас был так силен, что он позабыл о своих обязанностях, даже и не спросив, зачем в столь поздний час пожаловал незнакомец в их монастырь. Тогда прозвучал голос закутанного в просторный плащ человека:

– Открой немедленно, я тороплюсь, мне нужен брат Яков! – произнес он и просунул в окошко руку, на которой блеснуло кольцо-печатка.

Увидев перстень, монах начал торопливо возиться с засовами, отворяя ворота. Зловещие чары рассеялись, на пороге монастыря стоял не дьявол, а посланник венгерского короля. Человек, имевший такую печать, обладал огромной властью, и привратник гадал, что нужно было столь влиятельному господину от скромного брата Якова. Впрочем, и сам брат Яков был странным человеком, о котором мало что было известно в монастыре. Он жил затворником, много времени проводил в монастырской библиотеке, а еще больше – в посту и молитвах. Но, несмотря на его благочестие, про него ходили недобрые слухи. Поговаривали, что в свое время он проявил слишком большое усердие в дознании, еще до суда загубив под пытками нескольких ведьм, чем вызвал недовольство самого архиепископа Витеза. Говорили, что только связи при венгерском дворе помогли брату Якову избежать более сурового, нежели ссылка, наказания.

– Ты что, заснул, что ли?! Открывай!

Спохватившись, привратник отворил ворота, пуская внутрь одетого в черный плащ гонца. Их шаги гулко звучали под сводами монастыря, а тени метались по стенам, словно они не принадлежали людям, а были самостоятельными, лишенными плоти существами, порождениями ночи. Монах привел незнакомца к небольшой двери, из-за которой выбивалась полоска света.

– Он здесь.

– Свободен. Можешь идти.

Избавившийся от страхов и вновь обретший любопытство привратник замешкался, желая понять из обрывков разговора, что за гость пожаловал к брату Якову, но незнакомец медлил и лишь тогда постучал в дверь, когда назойливый монах неохотно удалился.

– Входите, не заперто, – донесся негромкий равнодушный голос.

– Вечер добрый, – незнакомец шагнул в келью.

– Вечер добрый, – эхом откликнулся сидевший над книгой человек.

Брат Яков поднялся из-за стола, направился к стоявшему в дверях человеку в плаще. Монах был невысок, невзрачен. В чертах его лица не было ничего примечательного, казалось, будто они покрыты тонкой серой пылью. Трудно было даже определить возраст этого человека – он не был ни молодым, ни старым – никаким, вот только его небольшие глаза привлекали внимание. Быстрый вороватый взгляд, постоянно ускользающий от собеседника, – недобрый и хитрый.

– Чем обязан столь позднему визиту?

Незнакомец резко откинул капюшон, наблюдая за тем, какой эффект это произведет. Никакого, – брат Яков только чуть улыбнулся, жестом предлагая сесть.

– Давно же я не видел тебя, господин Бакоц! Как обстоят дела в Буде? Как дела у нашего юного короля, как поживает господин Витез?

– Все нормально.

Бакоц недолюбливал этого скользкого хитрого человечка, несколько раз мешавшего его продвижению по службе. Состоявший в отдаленном родстве с семьей Силади брат Яков, несмотря на разделявшую их значительную разницу в возрасте, на протяжении довольно долгого времени считался едва ли не лучшим другом юного Матьяша. Мальчик привязался к своему старшему товарищу, с присущей детям любознательностью жадно ловил каждое слово, произнесенное эрудированным, начитанным монахом. Бог знает, что за интересы их связывали, но эти двое часами просиживали в библиотеке, обсуждая занимавшие обоих вопросы. Когда Матьяш стал королем, брат Яков начал стремительно подниматься по служебной лестнице, и если бы не конфликт с Яношем Витезом – бывшим гувернером Матьяша, а ныне архиепископом, канцлером и примасом [18] Венгрии, мог бы сделать хорошую карьеру. Брат Яков полагал, что венгерское королевство явно отставало от таких цивилизованных европейских стран, как Франция, Италия, Швейцария или Германия, где уже не одно десятилетие в массовом порядке сжигали на кострах уличенных в связях с дьяволом ведьм. Упущение следовало срочно исправить. Ставший инквизитором монах с энтузиазмом взялся за дело, каленым железом вытягивая из своих жертв нужные показания. Сгубил карьеру брата Якова донос – кто-то из его коллег подробно описал методы, применявшиеся к подозреваемым в колдовстве женщинам, утверждая, что подобные способы дознания бросают тень на репутацию церкви. Приверженный гуманистическим идеалам Витез был не на шутку разгневан, и только заступничество Матьяша спасло любимца короля от серьезных неприятностей. Скандал удалось замять, а брата Якова сослали в отдаленный монастырь, где он должен был находиться до тех пор, пока не улягутся страсти и не забудется некрасивая история с его участием. И вот теперь, похоже, настало время отдавать долги. Монах понял это, как только увидел покрытого дорожной пылью Томаша Бакоца.