Кружной путь, или Блуждания паломника - Льюис Клайв Стейплз (читать книги онлайн txt) 📗
- Разумность легка, Разум тяжек. Разумность знает, где остановиться, а ваш Разум нудно и долго сплетает доводы. У разумности - большая и веселая семья, Разум - холостяк, если не девственник. Будь моя воля, я бы его засадил в желтый дом, пусть там рассуждает. Он фанатик, я вам скажу, не знает меры, золотой середины, которую так ценит великий Стагирит. Auream quiquis...[6]
- Простите, - сказал Виртус, - мне странно это слышать. Я тоже взращен на Аристотеле, но, по-видимому, у нас были разные тексты. В том, который читал я, учение о мере значит совсем иное. Стагирит подчеркивает, что добро меры не имеет, нельзя зайти далеко по верному пути. Суть в другом: мы должны вести линию из середины основания, но чем дальше вершина треугольника, тем лучше. И потому...
- О, боги! - прервал его м-р Трутни. - Помилуйте нас, молодой человек! Мы не на лекции. Согласен, согласен, вы ученее меня! Философия - любовница, а не гувернантка. Педантизм мешает наслаждаться не меньше, чем...
- Что же до рассуждений, - продолжал Виртус, не знавший светских правил, - Аристотель придерживается другого мнения. Он считает, что самые бесполезные из них - самые достойные.
- Вижу, вы большой зубрила, молодой человек, - криво усмехнулся м-р Трутни. - Могли бы получить вцсший балл. Но здесь, вы меня простите, это все не к месту. Джентельмен знает древних не так, как ученый сухарь. Мы не запоминаем систем. Что такое система? Какая система лишена припева "Que sais je?" [7] Философия украшает, если хотите - услаждает жизнь, но мы посещаем Академию как зрители, не как участники. Труд, чтоб тебя!
- Ужин подан, сэр. - сказал Труд, появляясь в дверях.
И мне приснилось, что все пошли в столовую.
Глава 5
Застольная беседа
На столе стояли графин с вином и блюдо устриц. Как и предупредил м-р Трутни, вино было не очень хорошее, а рюмочки так малы, что Виртус выпил все сразу. Джон старался пить помедленнее, и потому, что боялся рассердить м-ра Трутни, и потому, что у него сводило скулы. Но старался он зря, ибо к супу подали херес.
- Dapibus onerabat mensas ineptis [8], - сказал м-р Трутни. - Надеюсь, этот неприхотливый напиток не претит здоровому вкусу.
- Вы сами делаете херес? - удивился Джон.
- Я имел ввиду вино из первоцвета, - сказал м-р Трутни. - А это мне соседи присылают. Кто прислал херес, Труд?
- Отец Плюш, сэр, - ответил Труд.
- Палтус! - вскричал Джон. - Неужели вы ловите сами...
- Нет, - сказал м-р Трутни. - Морскую рыбу мне присылают друзья, живущие у моря.
Больше Джон не спрашивал, и, когда подали несколько редисок, рад был услышать: "Смиренная еда, яйцо или редис..." Я знал во сне, откуда что взялось. Баранью ногу прислал м-р Маммон, закуски и пряности - Снобы, шампанское и мороженое - лорд Блазн. Многое м-р Трутни нашел в своем погребе, ибо прежние обитатели дома были щедры, а еда на Севере хранится долго. Хлеб, яблоки и соль оставил Эпикур, построивший этот дом. Легкое вино оставил Гораций, кларет и почти всю посуду - Монтень. А портвейн, поистине несравненный, принадлежал Рабле, которому его подарила Матушка, когда они еще ладили. После ужина м-р Трутни встал и возблагодарил Хозяина по латыни.
- Как? - удивился Джон. - Вы в Него верите?
- Всему свое место, - отвечал м-р Трутни. - Не мне отвергать столь прекрасную традицию. - Тут он побагровел и повторил, глядя на Джона: - Да, свое место, свое место!
- Вон оно что!.. - сказал Джон, и они долго молчали.
- Кроме того, - будто начал м-р Трутни, помолчав минут десять, - ценю хорошие манеры. Дорогой мой друг, мистер Виртус, ваш бокал пуст. В нем нет ничего. Cras ingens interabimus [9] ...
Снова все замолчали, и Джон подумал, не заснул ли м-р Трутни, но тот не спал, ибо сказал с большим пылом: "eras ingens ту-ру-рум, ту-ру-ру-рум...", улыбнулся гостям и закрыл глаза. Тогда вошел Труд, очень худой и оборванный в утреннем свете, и унес его в постель. Вернувшись, он проводил в постель и гостей, а, придя в столовую еще раз, слил остатки вина, выпил, постоял, моргая красными глазами, зевнул и принялся накрывать стол к завтраку.
Глава 6
Труд
Мне снилось, что Джон проснулся от холода. В доме было тихо, и встать он не решался, а попытался уснуть, навалив на себя все, что увидел. Однако он не согрелся и подумал: "Дай-ка я лучше пройдусь". Камин внизу еще не топился. Отыскав черный ход, Джон вышел в серый утренний садик или, вернее, дворик. Его окружали стены, деревьев в нем не было, и почти сразу под тонким слоем земли лежала скала. Неподалеку от дома стоял на четвереньках Труд и пытался удержать на месте кучку песка. Вокруг нее темнел голый камень.
- Доброе утро, - сказал Джон. - Что вы делаете?
- Грядку, сэр, - ответил Труд.
- Ваш хозяин - искусный садовод, насколько я понял.
- Он так говорит, сэр.
- А сам он здесь работает?
- Нет, сэр.
- Какая плохая земля!
- Меня кормит, сэр.
- А что тут растет, кроме редиски?
- Ничего, сэр.
Джон заглянул через стену и отскочил - там было ущелье. Даже этим холодным утром было видно, что по ту сторону теплее и зеленее, чем здесь.
- Не прислоняйтесь к ограде, сэр, - сказал Труд.
Оползни бывают.
- Неужели?
- Да, сэр. Я ее сколько раз чинил. А то бы дом сполз вон куда.
- Значит, ущелье становится шире?
- Здесь, у нас, становится. Вот при мистере Эпикуре...
- А вы и при других тут служили?
- Да, сэр, при всех. Как же им без меня? Раньше меня звали по имени Раб, а теперь по фамилии.
- Расскажите мне о своих прежних хозяевах.
- Мистер Эпикур был первый. Болел, бедняга, все боялся черной ямы! Хороший был человек. Тихий такой, уважительный. Очень я его жалел, когда он сполз...
- Как? - вскричал Джон. - Они гибли при этих обвалах?
- Почти все, сэр.
Тут из окна раздался рев:
- Эй, Труд, сукин сын! Где горячая вода?
- Иду, сэр, - отвечал Труд и вскочил с четверенек, успев, однако, еще раз подгрести со всех сторон свою кучку пыли.
- Скоро уйду от него, - сказал он Джону. - На Север.
- На Север?
- Да, сэр. Я думал, и вы с мистером Виртусом туда идете.
- Труд! - ревел м-р Трутни.
- Иду, сэр, - откликался Труд, подвязывая штаны бечевкой. - Так что, мистер Джон, разрешите мне пойти с вами.
- ТРУ-У-У-Д! - надрывался м-р Трутни.
- Иду, сэр. Значит, я сейчас ему и скажу.
