Русская новелла начала xx века - Чехов Антон Павлович (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Граф смело шагнул в переднюю.
— Я соскучился, не видя вас так долго.
— Мы виделись вчера: по-вашему, это долго?
— Для меня это вечность. Вы одна?
— Его величество на прогулке и через полчаса будет кушать кофе. Если хотите, я покажу вам императорские покои.
Елена и граф взошли в спальню Наполеона. Подле кровати с зелеными занавесками серебряный умывальник; на камине портреты Марии-Луизы и Римского короля. Далее столовая, гостиная и биллиардная с грудами книг на стенах и па полу.
— Вот в этом шкапу весь гардероб императора, здесь его серый сюртук, бывший на нем во всех походах и битвах, — говорила Елена; синие глаза сияли. — Вот его парадная шпага в черепаховых ножнах с золотыми пчелами, тут китайские шахматы, а там севрский сервиз. Здесь император читает по утрам, а до обеда пишет.
— Елена, я вас ревную к вашему императору.
— Ревнуете? По какому праву?
— По праву влюбленного. Ведь я люблю вас, Елена.
Елена ответила звонким веселым хохотом.
— Простите, граф. Не сердитесь. Я не над вами смеюсь, но если бы вы знали, ах, если бы вы знали…
Она смеялась до слез. Граф нахмурился.
— Скажите же мне…
— Постойте. — Елена задумалась, кусая губы. — Итак, вы на самом деле любите меня?
— Клянусь вам.
— Не надо. Вы мне докажете вашу любовь иначе. Завтра вы будете у губернатора, не так ли?
— Да. Как вы узнали?
— Если вы точно меня любите, не ходите туда. — Она строго глядела в глаза графу.
— Хорошо, только я не понимаю…
— Будьте дома, я приду к вам. — Елена опять задумалась. — И еще… Не гасите свечей в кабинете до моего прихода.
Граф нагнулся поцеловать ей руку. Он задыхался от счастья.
— Оставьте, сейчас придет император. Спешите. Помните, что я вам сказала.
— До завтра, дорогая.
— До завтра. Уходите же, уходите.
Они стояли на низкой террасе. Алоэ скрывало их.
Из сада послышался резкий кашель. Граф вздрогнул. Елена скользнула в дверь.
Еще не стихли подковы по каменистой дороге, как из кустов осторожно выставил голову барон Штюрмер. Он улыбался.
— Велле, — тихо окликнул барон, выходя за ограду. Ботаник с цветами в руке уныло ждал.
— Не горюйте, мой друг. Я отыскал здесь такой цветок, что из Вены нам с вами пришлют не выговор, а награду. Все же я никак не думал, что этот русский так прост.
После бессонной ночи, истомленный грезами, граф насилу дождался вечера. В волнении ходил он но кабинету. Ярко пылал канделябр на столе; за дверью в столовой сверкали графины и вазы с фруктами. Часовая стрелка приближалась к десяти.
Став у окна, граф всматривался в необозримую пустыню темного океана. Вдруг недалеко от берега блеснул огонь. Граф затаил дыхание. Опять мигнул легкий отблеск. Внезапная мысль поразила графа: Елена просила не гасить свечей. Значит, его канделябр служит условным знаком, и пока он, граф де-Бальмен, русский уполномоченный, ждет, как мальчишка, свидания, Бонапарт успеет бежать.
Мысли эти больно кололи сердце графа, пока он торопливо гасил свечи и спускался по лестнице. Задыхаясь, бежал он к берегу; ноги его скользили. Свет на море исчез, все было спокойно. Граф начинал каяться в своей поспешности; вдруг выстрел заставил его ускорить шаг. В темноте он разглядел силуэт барона Штюрмера с пистолетом в руке. На скале у самого обрыва кто-то сидел, упираясь руками в землю.
Штюрмер направил в лицо неизвестному маленький фонарь. Граф увидел окровавленный мундир наполеоновского гвардейца. Шляпа свалилась с золотистых кудрей, широкие синие глаза медленно поднялись из-под тяжелых век.
— Елена! — в ужасе вскрикнул граф.
Раненый улыбнулся.
— Меня зовут лорд Дуглас. С детства я обожал Наполеона. Ради него я покинул семью и родину. Простите, граф, я виноват перед вами. Я хотел освободить императора, но Бог этого не хотел. Мой долг исполнен. Да здравствует император!
Синие глаза, просияв, закрылись.
— Граф, надо торопиться. Нас могут застать, — сказал Штюрмер. — Помогите мне.
Де-Бальмен повернулся и пошел прочь. Губы его дрожали.
Сзади послышался глухой всплеск. В ту же минуту невысокий человек в треугольной шляпе выступил на дорогу.
— Дуглас, это вы? Готово?
В голове графа закружился вихрь.
— Ваше величество, лорд Дуглас поручил мне передать вам, что его план не удался. Он отбыл в Шотландию.
Наполеон кивнул и пошел обратно. Шатаясь, де-Бальмен глядел ему вслед. Скоро короткая тень в сюртуке и шляпе растаяла в сумраке жаркой ночи.
А. Н. ТОЛСТОЙ
СОРЕВНОВАТЕЛЬ
Дядюшка выкатил свинцовые, с багровыми жилами глаза, повел усами и басом отчеканил: — Я, брат, дурак, а ты, брат, вдвое, но не горюй — в люди выведу.
И многозначительно помахал трубкой, которая, как и все в дядюшкином дому, была крепка и двусмысленна: ею бивал он бурмистра, осенью однажды расправился на проселочной дороге с тремя мужиками, и однажды заезжий живописец изобразил его держащим эту трубку, как копье, придав всему виду его отвагу и высокое чувство.
После высказанного дядюшка прошелся по зальцу, где сидел с молодым племянником, Нарцисом Львовым. Повертываясь спиной, он представлял собой как бы двухспальную перину с надетым поверх бархатным камзолом, до того замасленным на локтях, спине и пониже, что неопытный глаз удивлялся, из чего он сшит; снизу на него были натянуты необычайной ширины штаны; голова же, как и все, была необыкновенных размеров.
Туфли шаркали по паркету, и сизый дым следовал за усами.
— Я тебя облагодетельствую! — воскликнул он и, дойдя до стены, обернулся показав багровое и широкое лицо, напоминающее льва.
Племянник, Нарцис Львов, нежно улыбнулся и, склонив к плечу голову, меланхолически поглядел на дядюшку.
— Ах, черт, а не определить ли тебя в гусары? А, гусары, черт!..
Тут дядюшка захватил рукой усы, и произошло необычайное, к чему племянник привык вполне, а именно: всколебав табачное облако, раскатился дядюшка, как из пушки, и залился затем тончайшим смехом.
— Дядюшка, вас разорвет, — молвил племянник.
— Разорвет, говоришь, а знаешь ли, каков я был гусаром… — Дядюшка расставил ноги посреди залы и на минуту впал в задумчивость. — Стояли мы в сельце… вот как его… и полковник наш, граф Дибич…
— Однако, дядюшка, — перебил Нарцис, — кажется, едут гости…
— Где? — крикнул дядюшка и перегнулся, сколько мог, в окне. Нося фамилию крепкую — Кобелев, любил он также принять хороших гостей.
— Гостю рад! — закричал дядюшка. — Эй, холопы, лошадей отпрячь и в табун, а карету в пруд, чтобы не рассохлась.
Нарцис перед зеркалом завил на палец каштановый локон парика, обдернул к чулкам светлые панталоны и над головой встряхнул пальцами, чтобы побелела их кожа и кружева камзола легли приятными складками.
Длинный парень, по имени Оглобля, глядя, как птица, сверху вниз, распахнул половинки дубовой двери, и в комнату вошел гость в очках, пожилой, суховатый и плохо в дороге бритый, и не один: за ним, наклонив в соломенной с цветами шляпе лицо, на которое нельзя было смотреть без чувствительности, вошла, шурша роброном цвета неспелой сливы, с розовыми букетиками, девица, оголенные плечи ее были прикрыты китайской шалью.
Готовый принять в естественное лоно незнакомца, дядюшка Кобелев остановился, разинув рот, и, при виде несравненной красавицы, внезапно воскликнул: «Мишка, Федька!» — и выбежал вон…
А Нарцис, приложив левую руку к сердцу, ступил назад три шага и поклонился, откинув правую в сторону и вверх.
— Приятно видеть, — поспешно заговорил гость, — племянник моего старого служаки, подполковника Кобелева… узнаю. Душенька, это Львов…
— Нарцис! — томпо закатив глаза, пролепетал молодой человек. В это время вкатился дядюшка, успевший поверх всего накинуть персидский каракового цвета кафтан.
