Русская новелла начала xx века - Чехов Антон Павлович (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
— В самом деле? — Он погладил какаду и сунул ему кусочек сахару. — Это любопытно. Мне давно хочется разыскать настоящего африканского попугая.
— А какова флора на острове? — спросил ботаник Велле, спутник барона Щтюрмера. — Есть ли там интересные растения?
— Этого я не знаю точно, господин Велле. Там растут лаковые и миртовые деревья, много белых роз, виноград, лимоны.
Корабль плавно подошел к пристани. Английский офицер в красном мундире ждал комиссаров. Путники и свита разместились в трех экипажах и шагом двинулись в гору.
Из упрямства Моншенью не хотел сознаться, что ему нравится тропическая природа.
— Жара и небо, больше ничего. Нет, это ужасно. Недостает еще чернокожих.
— Взгляните сюда, маркиз, и возьмите скорей ваши слова обратно. — Штюрмер указывал на девушку в зарослях алоэ.
— В самом деле, — удивился де-Бальмен, — Как она стройна! Золотые кудри и белое платье. Совсем сказочная принцесса.
— Наверное, девчонка с губернаторской кухни, — сказал маркиз.
— Сейчас мы это узнаем. Будьте добры сказать нам, мисс, где находится дом губернатора сэра Гудсона Лоу?
Девушка медленно подняла на графа синий холодный взгляд.
— Не знаю, сударь.
— Но разве вы не из губернаторского дома?
— Я имею честь состоять в свите его величества.
— Какого величества? — вскричал, насмешливо хохоча, маркиз.
— Императора Наполеона.
— Я не знаю такого. Генерала Бонапарта, хотели вы сказать, дитя мое?
— Нет, отец мой. Я служу его величеству императору Наполеону.
— Тому, кто сидит здесь на цепи?
— Тому, кто обессмертил Францию неувядаемой славой.
— Кем же вы служите при Наполеоне? — спросил, улыбаясь, Штюрмер.
— Я заведую столовым серебром, и моя обязанность ежедневно предлагать императору послеобеденный кофе.
— Какая важная должность!
От жары и досады маркиз пыхтел. Штюрмер улыбался, по граф де-Бальмен с участием вглядывался в девушку.
— Извините, мисс, а как ваше имя?
— Меня зовут Елена.
С легким поклоном она исчезла в кустах. Коляска тронулась дальше.
— Браво, граф, — вымолвил барон Штюрмер. — Вот и начало романа. Вы настоящий казак, дорогой граф.
Маркиз обмахивался платком.
— Я был прав, как всегда. Это служанка Бонапарта и, конечно, его любовница. Знай она, кто мы, она разговаривала бы иначе.
— Елена, — повторил задумчиво де-Бальмен. — Какое совпадение.
— Надо полагать, однако, что это не святая Елена. Та вряд ли пойдет в кухарки, даже к Бонапарту.
— Вы слишком злы, маркиз.
Какаду забился на плече своего хозяина с пронзительным криком.
Второй месяц встречали на острове комиссары и все еще не были представлены пленнику. Наполеон отказался их принять. Приходилось дожидаться новых инструкций.
Моншенью обзавелся полдюжиной попугаев и беседовал с ними на разных языках. Под личным его наблюдением старый малаец кормил зеленохвостых краснокрылых крикунов, чистил и мыл их. Прочее время маркиз кушал мороженое и лимонад, проклинал жару и заставлял секретаря писать в Париж длиннейшие письма с жалобами на дороговизну и расходы.
Де-Бальмен с утра до вечера катался верхом. Изящный и стройный, носился он по кремнистым тропинкам и желтым холмам, то вдоль гранатовых аллей, то близ шумящего водопада. Часто проезжал граф окрестностями Лонгвуда, где жил Наполеон, но ни разу не удалось ему увидеть пленного императора. Зато в первый же день ему встретилась Елена.
— Доброе утро, святая Елена! — крикнул он весело.
— Доброе утро, граф.
Елена стояла с корзинкой на руке.
— Что это вы несете?
Она, как и в первый раз, медленно подняла глаза.
— Это фрукты для императорского стола.
— Послушайте, святая Елена, почему вы его зовете императором?
— Потому, что он великий император был, есть и будет. Разве это неправда?
Граф увидел, что шутливый тон ему дается плохо. Он сказал еще несколько пустых слов и умчался галопом.
На третий день он встретил опять Елену, назавтра тоже. Девушка его не избегала. Беседы становились длиннее.
— Скажите, Елена, где научились вы так говорить по-французски.
— Нигде. Я француженка из Парижа.
— Не может быть. У вас английское лицо.
— Это случайность. Вы ведь тоже шотландец родом, а называетесь русским.
— О, мои предки выехали в Россию еще при Иакове II. Но откуда вы это знаете?
Елена потупилась.
— Не помню, кто рассказал мне это.
Скоро граф понял, что не видать Елены для него так же трудно, как не дышать. Несколько раз он хотел ей сказать об этом и неизменно смущался под ее медленным и спокойным взглядом.
— Однако сколько достоинства в этой мещаночке, — думалось ему.
Третий комиссар, барон Штюрмер, совсем не выходил из дому. По целым дням играл он в карты с ботаником Велле.
Однажды утром все три дипломата получили приглашение от губернатора явиться к нему по делу. Моншенью и Штюрмер отправились вместе. Маркиз по дороге рассказывал о попугае макао, захворавшем от жары, о страшных ценах на острове и об интригах английского правительства. Скоро им встретился де-Бальмен. Комиссары втроем взошли в приемную. Губернатор вышел им навстречу с любезной улыбкой на лошадином лице.
— Прошу садиться, господа. Мне очень грустно, но долг прежде всего. Боюсь, что добрые наши отношения могут испортиться. Барон Штюрмер, правда ли, что ваш спутник Велле передал генералу Бонапарту письмо от сына и прядь волос?
Штюрмер побледнел и снял очки.
— Вам донесли неверно, сэр. Велле, правда, привез письмо и локон, но не Бонапарту, а его камердинеру от матери, которая служит в Вене.
— Все равно, без моего разрешения он не имел права это делать. Я вынужден сообщить обо всем князю Меттерниху.
Барон надел очки и вздохнул.
— Вашей светлости должно быть известно, — продолжал улыбаться губернатор, — что сношения с приближенными Бонапарта недопустимы для частных лиц. Между тем ваш секретарь бывает в Лонгвуде.
Маркиз, красный, как попугай, возразил с ответной улыбкой:
— Страна, где мы живем, имеет много дурных сторон; умножать их мне кажется преступным. Ваше превосходительство, можете быть уверены, что я сделаю выговор секретарю.
Сэр Гудсон Лоу поклонился и, повернувшись к Бальмену, показал длинные зубы.
— Любезный граф, я бы советовал вам кататься подальше от Лонгвуда.
В словах губернатора не было ничего обидного, но граф оскорбился. С холодным достоинством он ответил:
— Позвольте мне вам на это заметить, сэр, что отчетом в моих поступках я обязан не вам, а русскому императору.
Губернатор поднял лорнет; от улыбки зубы его стали еще длиннее.
— Ваш ответ выдает потомка шотландских рыцарей, но, уважаемый граф, пока на острове губернатором я, вам придется считаться немного и с моим мнением. Прошу вас всех, господа, пожаловать ко мне завтра вечером для обсуждения полученных мною инструкций. Имею честь кланяться.
— Каков! — воскликнул маркиз, выходя из губернаторской передней. — Он нас принимает за мальчишек. Я буду жаловаться королю.
— А я сегодня же поеду в Лонгвуд, — отозвался граф.
— Этот невозможный тон меня прямо бесит. Мистер Лоу, кажется, думает, что нам очень приятно прозябать на этой скале, где попугаи околевают от скуки. Вы ведь знаете, мой бедный какаду в субботу издох. И потом, жить здесь, когда сено приходится выписывать с мыса Доброй Надежды! Если мне не прибавят жалованья, я выхожу в отставку. Ей-богу, я, наконец, начинаю думать, что революцию сделали умные люди.
— Понятно, раз с ними не было вас, — проворчал себе под нос барон Штюрмер. Он был не в духе.
Лонгвуд виднелся издали, на горе меж неровных склонов; лаванда, терновник и алоэ едва оживляли расселины серых скал. Когда де-Бальмен сдержал коня перед домом Наполеона, гнев его уже успел остыть. Он хотел поворотить обратно, как вдруг увидел в окне Елену.
— Что это значит, граф? Как вы сюда попали? Или вы не боитесь сэра Гудсона Лоу?
