В плену у мертвецов - Лимонов Эдуард Вениаминович (читать книги без регистрации .TXT) 📗
Основная история предательства Учителя Лимонова – это алтайская история. В ней архетипически точно участвуют ровно 13 человек. Я: Учитель. Предатель: Артем Акопян. Но он мало знает, чтобы его предательство санкционировало муки Учителя. Обрекло его на муки. Посему на основную историю Алтайского «заговора» (карается статьями 205-й и 208-й) наложена дополнительная урезанная история (точнее полу-история): «Саратовская». В ней участвуют шесть человек, считая меня. Точнее семь, но ФСБ спрятало человека, продавшего оружие Лалетину, Карягину и Пентелюку. В этой полу-истории свой Иуда – Дмитрий Карягин. (Саратовская история карается статьей 222-й. Статьи здесь везде важны, ибо это степень крестных мук, на которые будет обречён Учитель). Если Прокураторы (Прокуратура и Суд) его осудят.
И Алтайский заговор и Саратовская история отмечены мистикой и кровью. Кровью и мистикой. Два апостола Учителя из двенадцати погибли насильственной смертью. Два из двенадцати в течении месяцев – ненормально много, чтобы такой рейтинг смертоубийства мог считаться случайностью. Бурыгин – верный, немудрёный, но честный апостол национал-большевизма, такой себе народный человек, агитировавший в среднеазиатских поездах за дело национал-большевизма. Золотарёв – человек без паспорта, инструктор, лесовик, хиппи, исцелитель. Он исцелял и в Боочи, смущённый вернулся, помню, с исцеления с алтайкой Мариной, неся в сеточке продукты, плату за исцеление. Но он исцелял и до этого и в Барнауле. Он верил в «энергетику», он знал многих рериховцев и староверов. Он прыгал как олень по горам в поисках маральего корня, красного корня, золотого корня. Он был народный, но не простой человек. К концу сентября он уверовал в наше дело. Его выбросили из окна.
Теперь о личности Иуды Акопяна. Полукровка с русской мамой и отцом армянином, архитектором. Через Украину семья бежала в Москву. Быстрый, остроумный, быстро схватывающий юноша. Любящий себя и своё тело. Каждое утро ходил голым обливаться с ведром к ледяному ручью. Высокомерен очень. С презрением относился к своим товарищам. Я постоянно старался ставить его на место, доказывая ему, что он ничем не лучше. И то обстоятельство, что он принимает душ ежедневно и чаще меняет комплекты одежды, вовсе не есть знак избранности. Как и то обстоятельство, что он автор нескольких ехидных статей. Чистый, остриженный, разрушительно остроумный, творчески бесплодный, лишённый уважения к национал-большевистскому коллективу, что он делал у нас? Его несомненно привлекала моя личность, которую он оспаривал. Оспаривал он меня тем, что приблизился, когда появилась возможность, вплотную (в Алтайской истории) и наблюдал. Надеясь обнаружить слабости и тем разрушить Учителя. Акопян крайне тщеславен. Так получилось, что он оказался старшим и ему пришлось руководить акцией на съезде Демократического выбора России 30 января 1999 года. (Тогда нацболы в количестве 13 человек устроили на съезде партии Гайдара обструкцию. Встали и проскандировали: «Сталин! Берия! Гулаг!», разбросали листовки. Завязалась драка). Когда к вечеру того же дня все основные СМИ посвятили скандалу на съезде ДВР большие репортажи, Акопян, единственный раз, довольный, воскликнул, поглядев на себя на экране телевизора: «Вот она пришла настоящая слава!» Но через несколько дней сбежал в украинскую глушь, спрятался.
Иуда второй истории, наложенной на первую, дабы служить ей дополнением – Дмитрий Карягин. Вместе дополняя друг друга два пацана – ПолуИуды образую полновесную трагическую фигуру зла – Иуду. Библейского. У каждого Учителя есть свой Иуда, а если такового не наблюдается, значит – ОН не Учитель. Т.е. первый признак Учителя – Иуда.
Впервые Карягин предстал передо мною в облике высокого студента в бейсболке. У него был типаж такой: «студент». Студента избрали в президиум I-го Всероссийского Съезда НБП, и на сцене кинотеатра «Алмаз», где происходил съезд, так получилось, мой будущий Иуда, один из двух моих Иуд, оказался сидящим сразу за мной. Так мы с ним познакомились. В перерыве он сразу щегольнул отличным знанием моего творчества. «А почему Вы, Эдуард Вениаминович, написали стихотворение „Саратов“? Вы что бывали в Саратове?» – спросил он меня. Для того, чтобы прочесть стихотворение «Саратов» необходимо было получить в руки хотя бы единожды сборник стихов «Русское», изданный американским издательством ARDIS в штате Мичиган в 1979 году тиражом всего три тысячи экземпляров. Карягин читал, следовательно, этот редкий сборник. Тогда я не мог ответить ему ничего путного, пробормотал лишь что-то вроде… «Саратов? Ну поскольку это типично русский город…»
Теперь я могу ответить Карягину. «Из глуби времени я узрел будущее, Дима. 33 года тому назад (стихотворение написано в 1968 году) я узнал, что ты предашь меня в Саратове».
Когда за мною закрылась дверь в камеру №24 крепости Лефортово, 9 апреля, я вдруг припомнил концовку (оно длинное) этого пророческого, как оказалось, стихотворения, и похолодел от ужаса:
Каково, а! В решку! В будущее! В трагедию! Дело в том, что именно по показаниям Дмитрия Карягина я был арестован. А Дмитрий Карягин был задержан в Саратове! И именно там, в Саратове, расставила свои сети ФСБ! Именно там приобретали оружие протагонисты моего уголовного дела: Карягин, Лалетин, Пентелюк. Карягин не жил в Саратове, он родился в деревне, долго жил в г. Балашов Саратовской области, и только в последние полгода переехал в Саратов. Чтобы осуществить написанное незримо в Скрижалях Судеб. Этот текст Скрижалей я подсмотрел в 1968, 33 года назад, и написал стихотворение, так и называется: «Саратов». Из глуби прошлого я узрел будущее. Я знал что произойдёт в Саратове!
А Карягина притащило в Саратов. Он вряд ли планировал предать меня. Это карма. Это было написано. И Иуде было написано предать Христа. Это была его карма: лучшего, любимейшего из учеников Христа. Не 30 серебряников, не зависть, не борьба за лидерство общиной. Но карма. Рок.
И вот очная ставка 7 июня 2001 года. Карягин: «После этого беседа стала носить бессловесный характер при помощи собственноручных составлений мною и Лимоновым текстовых предложений на бумаге. Лимонов писал вопросы, а я отвечал на них. Так в записке он пояснил, что необходимо приобрести оружие, и поставил вопрос о моём согласии выполнить это дело. Я написал, что попытаюсь это сделать, но мне неизвестен продавец оружия. После этого Лимонов сказал, что мне нужно побеседовать на эту тему с Сергеем Аксёновым – активистом Московского отделения партии. Спустя некоторое время приехал Шилин и в его сопровождении я уехал в Штаб партии».
Вот что я написал об очной ставке на следующий день: «Вчера я видел сломленного человека из жидкой глины. Право слово, Аллах сделал человека из глины! В нем как будто ни одной кости не осталось, в Карягине. На меня не смотрел. В сторону, вверх и вправо, не только глаза и лицо как можно дальше от меня уводя, но сам как картофельный росток тянулся от меня весь к окну. Можно еще сравнить то, что я видел с отёкшей свечой, или с несчастным червём, висящим от шкафа (голова его была у шкафа) на стул… И этот человек писал, подписывался – Карягин-Опричник! Рассуждал о длинной воле!»
Через месяц из тюремной библиотеки Лефортово мне доставили книгу «Записки революционера» князя Петра Кропоткина. Там на 249 странице я обнаружил интересное описание как везли на казнь Каракозова, покушавшегося на императора. «Когда его вывезли из крепости, привязанного к столбу на высокой платформе телеги, прыгавшей на неровной поверхности, я думал вначале, что везут вешать резиновую куклу. Я думал, что Каракозов, верно, уже умер, и что вместо него везут куклу. Представьте себе, голова, руки висели, точно костей не было вовсе, или их переломали. Страшно было смотреть. Но потом, когда два солдата сняли Каракозова с телеги, он двигал ногами и употреблял все усилия, чтобы без поддержки подняться на эшафот. Так что это была не кукла и он был не в обмороке…»
