Героинщики (ЛП) - Уэлш Ирвин (первая книга txt) 📗
- У Лебедя есть один друг, Майкл Тейлор, он работает на том заводе. Он работал на складе. Ты его видел, кстати, - рассказывает он Рентону, который кивает, но никак не может вспомнить лицо парня, о котором идет речь. - У Майка друг работал в магазине, из которого возили продукты в их столовую. Видели те огромные алюминиевые контейнеры?
- Типа тех, что в школьных столовых используют? - спрашивает Кочерыжка.
- Точно, - соглашается Мэтти, явно раздраженный тем, что его перебили. - В таких штуках он героин и вывозил. Майкл договорился с Лебедем и еще несколькими чуваками. Но его схватили и уволили, слава Богу, хотя бы не осудили за это преступление. Прикрыли тихонько, для них это плохая реклама. Поэтому охрану сейчас установили просто невероятную: камеры, неожиданные обыски, все такое. Блядь, я просто в штаны накладываю, когда о этом думаю.
- А как насчет Сикера? - спрашивает Кайфолом.
- О нем я и знать не хочу, - вздрагивает Мэтти и крепко сжимает свои желто-коричневые зубы, чтобы они не стучали. - Он - коварная тварь, от него всем жутко становится.
Из туалета возвращается Кизбо, и Мэтти сразу закрывает рот. Они все завершают свой скудный завтрак и выходят на улицу. На глаза им попадается первая полоса какой-то местной газеты:
«ГОРОДСКИЕ УЛИЦЫ НАВОДНЕНЫ ГЕРОИНОМ».
Они смотрят друг на друга и взрываются бешеным смехом.
- Если бы, - улыбается Кайфолом.
Затем они направляются к лесопилке, где берут пару деревянных досок, каждая по пятнадцать футов в длину. Винс, крепкий местный рабочий с темными, лохматыми волосами, не очень-то рад таким гостям, но он знает Рентона, Мэтти и Кизбо еще с древних времен, когда все они жили в Форте, а потому стучать не станет. Визг и неугомонное движение пилы огорчают Кочерыжку. Он представляет, что дерево, из которого выпиливает этот ужасный инструмент доски для их мероприятия, - это его конечности, которые постоянно кромсает острое лезвие. Мэтти совсем хуево - он выходит на улицу и пытается прикурить сигарету, но из-за дрожания рук только зря тратит спички. Он наконец сдается и просит Кайфолома ему прикурить.
Загрузив доски в фургон так, что они торчат над передним пассажирским сиденьем, Мэтти почувствовал, что у него не остается сил даже на то, чтобы сесть за руль. Валиум не помогает. – Я не могу это сделать.
Все смотрят друг на друга, и Кизбо протягивает свою одутловатую руку. Мэтти колеблется, но после многочисленных просьб остальных друзей отдает ему ключи. Сам садится спереди, рядом с Кизбо, а другие устраиваются позади, чтобы придерживать нависающие по диагонали доски. Они никак не могут закрыть дверцу, Кизбо приходится выйти из машины и закрыть их самому.
- Блядь, нам пизда всем, нас точно поймают, - жалуется Мэтти.
Кайфолом вскидывает пальцами V, когда Кизбо оглядывается назад, чтобы тронуться с места. Рентон чувствует, как у него по бритому затылку и шее стекает холодный пот, будто он запотевшая холодная бутылка пива. Когда они добираются до Ферри Роуд, видят Второго Призера, который бежит куда-то по своим делам, и стыдливо смотрят в другую сторону. Когда он поравнялся с их машиной, Рентон сразу заметил, как хорошо выглядит его друг.
Они поворачивают на Горги-роуд, а затем на пустырь, где оставляют фургон у стены. Им слышен оттуда шум автомобилей, который доносится с улицы, но самих машин с их места остановки не видно. Рентон со Кайфоломом выходят первыми с двумя сумками с эмблемой «Силинк». Хотя Рентон и потерял свою, оказалось, что Кайфолом прихватил с предыдущего места работы не одну такую. В одной из этих сумок лежит маленький ломик. Но Кайфолом, оценив размеры тяжелых досок, все равно выбирает нести сумки. Подхватив сумку Рентса, он шагает вперед, оставив самого Рентона и Мэтти наедине с первой доской, которую те несут вдвоем, держа ее за два конца, в то время как Кочерыжка с Кизбо берутся за вторую, таким же образом. Все они потеют и дрожат, медленно шагая в сторону ограждения.
- Сука, плохая это идея, - снова заводит Мэтти.
- Так придумай что-то лучше, - резко обламывает его Рентон, когда они водружают доску на железнодорожный путь.
Кайфолом, пробежавшись вдоль металлической ограды, нашел в ней дыру, даже не прикрытую колючей проволокой. Он просовывает туда сумки «Силинк» и сам карабкается вслед за ними. Все ребята протискиваются через эту щель, хотя им пришлось нелегко, когда дело дошло до Кизбо, который никак не мог пролезть сквозь узкий проход со своим огромным пузом. Мэтти скулит, когда рукой хватается случайно за крапиву, которая безжалостно оставляет на его ладони белые ядовитые точки. - Ай, сука ...
– Тебя ужалила зубчатая крапива, - Кочерыжка заботливо сообщает ему, когда мизантропия обжигает Мэтти, как яд в его руке. Но ощущение эйфории вдруг накатывает их из-за этого мимолетного успеха, и Мэтти тоже не сдерживается и присоединяется к довольному смеху. Всех охватывает чувство ожидания, когда они смотрят сверху вниз на разрушенный, старенький железнодорожный путь, который сверкает в затухающем свете.
Они спрыгивают на твердую землю и шагают вдоль железнодорожной насыпи. Они едва держатся на ногах, и поэтому решают изменить тактику и выбрать путь полегче: они лезут на деревянные шпалы, по которым идут вперед, пока дорога не приводит их к желаемой цели.
Горизонт совсем темный, потому что солнце уже скрылось за разрушенными зданиями и старинным замком, холодный воздух наполнен озоном, и свежий ветер приносит от близлежащего фармацевтического завода ароматы спирта, которые щекочут их утомленные ноздри. Перед ними устремлялась ввысь фабрика. «Почему именно здесь, - спрашивает Рентон сам себя, - почему ее поставили именно в этом месте?» Шотландское Просвещение. В одно мгновение Эдинбург превратился из города, известного своим величием на весь мир, в европейскую столицу СПИДа из-за всех этих фабрик, заводов и складов, скрытых за ограждениями. Это была особая идея Эдинбурга в медицине, технологии и экономике благодаря аналитическому уму Блэка и Каллена, пропущенному через фильтр идей Юма и Смита. От изобретений и блестящих идей лучших сынов восемнадцатого века они скатились сейчас к худшим представителей нации, которые травят себя героином. У Рентона слезы выступили на глазах.
Мы - шотландцы ...
Они шагают дальше вдоль пути; густую темноту нарушали изредка только странные огоньки, которые зажигались в задних окошках зданий. - Надо дождаться товарных поездов, они вывозят по этой колее ядерные отходы, - шепчет Рентон.
Приподнятое настроение куда-то исчезает, когда они спускаются с железнодорожного пути. Доски особенно тяжело давят им на плечи. Они решают немного отдохнуть и садятся прямо на шпалы. Кайфолом, который все это время тащил на себе сумки, делая вид, что они значительно тяжелее, чем это было на самом деле, просит сменить его.
- У меня уже ебаные мозоли на пальцах, - жалуется он, обсасывая палец.
- Сука, чем ты себе мозоль мог натереть? Ты же ничего тяжелого не нес, - шипит Рентон.
- Я их еще раньше заработал, - стонет Кайфолом, обвиняя Рентса одним лишь взглядом. - Что? Блядь, сейчас сдохну, прямо здесь!
Мэтти тянется рукой к земле, находит там пару листочков щавеля и растирает их пальцами. Плечо горит из-за этой проклятой доски. Он тупо упадет, если ему придется еще раз поднять эту огромную штуку. Кочерыжка нервно таращится на Рентона.
- Как же мне хуево, Марк, хуже еще никогда не было, - говорит он, распахивая глаза еще больше. - Мы умрем, правда?
- Конечно, нет, успокойся, друг, все с нами будет хорошо. Да, нам плохо от ломки, но от этого еще точно никто не умирал, это не передоз какой-нибудь.
Своими огромными, как теннисные мячи, глазами Кочерыжка смотрит на него, пока вдруг не взрывается фонтаном соплей, которые сразу вытирает рукавом своего страшного желтого свитера, а затем поворачивается к Кайфолому:
- А что бы ты делал, если бы нам, типа, осталось максимум пару недель прожить? То есть мы же могли подхватить эту заразу, СПИД. Сейчас он почти у всех, типа.
