Гламорама - Эллис Брет Истон (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
— Дело в том, что, — говорю я, наклонившись поближе, чтобы подчеркнуть важность моих слов, непроизвольно улыбаюсь и шепчу, чувствуя, как замерло мое сердце, — дело в том, что они все убийцы.
Палакон устало вздыхает:
— Вечно у вас какие-то оправдания, мистер Вард. Вы ведь способны гораздо на большее. Ну почему вы такой ленивый?
Спокойно и внятно я пытаюсь объяснить ему все, что происходит: как они запоминают карты, пароли, предупреждающие сигналы, расписания самолетов, как они учатся разбирать, собирать и заряжать множество моделей легкого стрелкового оружия — М-16, «браунинги», «скорпионы», РПГ, «Калашниковы», отрываться от слежки, как в один день они уничтожили в компьютерных системах все, что могло пролить свет на их отношения с Ливией. Я рассказываю Палакону о детальных планах американских и израильских посольств, которые валяются по всему дому, о том, что в любое время в ящике рядом с тренажерным залом можно найти не менее трех миллионов долларов наличными, о том, что мы знаем некоторых людей только по кличкам и что посредники очень часто обедают у нас дома, а еще что мы устраиваем очень много вечеринок. Я рассказываю Палакону о том, как изготовляются фальшивые паспорта и о том, как эти паспорта постоянно уничтожаются и сжигаются, как Бобби постоянно путешествует то в Белград, то в Загреб, запрашивая визы в Вене, и как там протекают срочные переговоры, сопровождаемые визитами в различные пригородные виллы. Как меня постоянно знакомят то с тем, то с другим молодым палестинцем с «тяжелым прошлым» или с кем-нибудь, кто частично потерял зрение после взрыва израильской «почтовой бомбы», с заблудшими патриотами, с людьми, которые объясняют мотивы своего отказа идти на любые уступки, с красивыми мужчинами, которые хвастаются заключенными ими тайными союзами.
Я рассказываю Палакону о взрыве в Институте политических наук, о взрыве в кафе «Flore», о взрыве в поезде метро на Пон-Ройяль. Я рассказываю Палакону о машине, набитой сто двадцатью фунтами взрывчатки, которая скатилась с горы в Лионе и врезалась в здание полицейского участка, убив восьмерых, четверо из которых были детьми, и ранив пятьдесят шесть человек. Я рассказываю о попытке взорвать Лувр, о том, как Джейми Филдс отравила бассейн в отеле «Ritz», об обсуждениях шепотом номеров рейсов TWA, вылетающих из аэропорта имени Шарля де Голля, о том, как создаются новые номера социального страхования, как производят аэрофотосъемку интересующих объектов, как устраняют неугодных людей. Я рассказываю Палакону об одной хаотической вечеринке, затем еще об одной, и я тискаю в руках плед, и все, что я говорю, кажется мне таким несущественным, что я вспоминаю девиз баскского сепаратистского движения, который мне показал один из сценаристов, — он был записан у него в красном блокноте на спиральке:
«Действие объединяет. Слова разъединяют».
Палакон внимательно рассматривает меня. Он вздыхает, а затем вздыхает еще несколько раз в течение чуть ли не целой минуты.
— Если даже я поверю вам, мистер Вард, — а я от этого еще очень далек, какое отношение это все имеет к…
— Послушай, это правда, это не мои выдумки! — кричу я. — Я не настолько хороший актер.
— Я вовсе не говорю, что вы все это выдумали, Виктор, — говорит Палакон, пожимая плечами. — Однако я думаю, что у вас, похоже, оказалось более живое воображение, чем я предполагал вначале. Может быть, вы смотрели слишком много фильмов, мистер Вард.
И тут что-то внезапно озаряет меня. Мрачное воспоминание.
— Шляпка, — говорю я. — Шляпка оказалась у них.
Палакон бросает взгляд на двойника Кристиана Бэйла, затем вновь переводит его на меня.
— Что вы хотите сказать? — спрашивает он неуверенно.
— У них оказалась шляпка, — говорю я. — Та, что вы просили меня привезти.
— Да? — задумчиво переспрашивает Палакон. — Объясните, что вы, собственно говоря, имеете в виду?
— Я нашел шляпку, которую Лорен Хайнд дала мне, — говорю я. — Она оказалась в их ванной. В ванной Джейми и Бобби.
— Ничего не понимаю, — говорит Палакон. — Вы дали ее им?
— Нет. Я не давал.
— Но… — Палакон ерзает в кресле, пока наконец не расправляет спину и не садится прямо.
В воздухе повисает какое-то новое, зловещее предчувствие.
— Что вы имеете в виду? Как она оказалась у них?
— Я не знаю, — говорю я. — Она исчезла из моей каюты на «Королеве Елизавете II», — говорю я. — Я нашел ее час назад в ящике у них в ванной, — говорю я.
Палакон встает и начинает расхаживать, нахмурившись. На его лице явно написано, что это обстоятельство меняет все.
Двойник Кристиана Бэйла стоит, наклонившись и упершись руками в колени, и пыхтит.
Все внезапно начинает видеться под другим углом, границы между кадрами стираются, и выглядит это жутковато.
— Палакон? — спрашиваю я неторопливо. — Почему эта шляпка имеет такое значение?
Ответа не следует.
— Почему Лорен Хайнд дала мне эту шляпку? — спрашиваю я. — Почему она имеет такое значение, Палакон?
— А кто говорит, что имеет? — спрашивает Палакон раздраженно-рассеянно, продолжая расхаживать по номеру.
— Палакон, — вздыхаю я. — Я не знаю, кто я такой, но уж точно не идиот. — Теперь и я тоже так испуган, что мои нервы начинают сдавать.
— Мне нужна помощь. Вы должны помочь мне выбраться отсюда. Мне уже наплевать на деньги. Они убьют меня. Я серьезно, Палакон. Они убьют меня.
В панике я скрючиваюсь на краю постели, представив свой труп, лежащий на пляже, — кому-то показалось, что так будет «эффектнее», — дует легкий бриз, середина дня, чья-то фигура скрывается в скалах.
— Меня здесь даже не должно было быть — сраный боже! — меня здесь даже не должно было быть!
— За вами никто не следил? — говорит Палакон. — Пожалуйста, успокойтесь, мистер Вард.
— Я не могу, — завываю я, все еще скрючившись и раздирая на себе одежду. — Я не могу, не могу, не…
— Мистер Вард, у вас есть кто-нибудь, на кого вы можете положиться? Кто-нибудь, с кем бы мы могли связаться?
— Нет, нет, нет, никого у меня нет…
— А ваша семья? Ваши родители? Может быть, связаться с ними? Может быть, они помогут вам деньгами? Им известно, где вы находитесь?
— Нет, — шепчу я. — Моя мать умерла. Мой отец… я не могу втягивать моего отца во все это.
Палакон внезапно перестает расхаживать по номеру.
— Почему? — спрашивает он. — Возможно, если вы позволите нам связаться с вашим отцом, он приедет сюда, и мы решим вместе с ним, как вытащить вас из всей этой истории…
— Палакон, о какой истории речь? Что это значит — «история»? И я не могу, не могу втягивать моего отца…
— Но, Виктор, почему вы не можете, как вы выражаетесь, «втягивать» вашего отца?
— Палакон, ничегошеньки ты не понимаешь, — шепчу я.
— Мистер Вард, я пытаюсь помочь вам…
— Я не могу, не могу, не могу…
— Мистер Вард! — кричит Палакон.
— Мой отец — сенатор США, — кричу я в ответ, глядя ему прямо в лицо. — Мой отец — гребаный сенатор США. Вот почему я не могу его втягивать, Палакон! — ору я. — Понял? Ты понял?
Палакон молча выслушивает это. Слегка встревоженный, он задумывается, прикрыв глаза. Волны облизывают труп, лежащий на берегу, а вдалеке смуглые мускулистые серфингисты мчатся на гребне зеленой волны под палящим солнцем, стоящим в самом зените, а вдалеке за ними остров — валуны, лесные заросли и старая гранитная каменоломня, запах соли, и на этом острове еще одна фигура скрывается в скалах, а затем наступает ночь.
— Так ваш отец — Самуэль Джонсон? — спрашивает Палакон.
— Да, — цежу я, с ненавистью глядя на него. — Неужели вы не знали этого, когда впервые вступили в контакт со мной?
— Нет, не знали, — говорит Палакон тихо и даже как-то виновато. — Но теперь (тут он прочищает горло) я все понимаю.
— Ничего-то ты не понимаешь, — говорю я невпопад, покачивая головой, словно упрямый ребенок. — Ничего-то ты не понимаешь.
