Гламорама - Эллис Брет Истон (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Я поменял позу, потому что уже отлежал себе руку, и закурил новый косяк, который протянул мне кто-то из киношников.
— Многие из девушек исчезали бесследно… или передозировались… или «попадали в аварию»… так что к тому времени, когда со мной случилась истерика на «конкорде», когда я своими глазами увидела, что Земля — круглая, а облака летят под нами на расстоянии, как мне показалось, нескольких сотен миль… и тогда я психанула… несмотря на мощную дозу ксанакса и на то, что меня знала каждая собака… считали даже, что я повинна в повышении уровня самоубийств среди молодых женщин и девочек-подростков, потому что они поняли, что никогда не смогут выглядеть так же, как я… Я читала об этом в редакционных статьях… в злобных письмах от матерей, страдающих избыточным весом… в женских эссе в «NOW»… мне говорили, что я ломаю судьбы… но все это меня совсем не трогало, потому что все люди, которых мы знали, были абсолютно нереальны… они выглядели… как ненастоящие и… Бобби нравилось, что я воспринимаю мир так… «Так проще», — говорил он… да и вообще я стала слишком знаменитой, чтобы он мог от меня легко отделаться…
Ее голос дрожит, затем вновь становится звучным, затем опять куда-то пропадает, а она продолжает что-то бормотать о разучивании ролей, о том, как она двигалась на съемках, о ее первом кино — «Ночь в бездонном колодце», о фальшивых паспортах, о наемниках из Таиланда, Боснии, Юты, новых номерах социального страхования, о том, что если по голове ударить достаточно сильно, то она лопается, как яйцо, сваренное всмятку, о методе пытки, при котором жертву заставляют глотать веревку. «А в Бомбее… — и тут ее начинает колотить, она пытается проглотить комок в горле, жмурится, слезы льются ручьем по щекам, — а в Бомбее…» Тут она решает не продолжать и выкрикивает что-то о серийном убийце, с которым Бобби подружился в Берлине, и тогда я выскакиваю из постели и говорю режиссеру: «Все, сцена отснята», — и пока они собирают аппаратуру, Джейми корчится в истерике на постели, выкрикивая что-то похожее на арабские ругательства.
33
На улице перед тем самым домом то ли в восьмом, то ли в шестнадцатом аррондисмане, скрытая клочками плывущего в воздухе тумана, съемочная группа под руководством режиссера и оператора Феликса готовится отснять задающий настроение кадр, в котором наша шестерка «весело» направляется к черному «ситроену», ждущему у края тротуара, чтобы отвезти нас на вечеринку в «Natacha». Но этой съемочной группе неизвестно то, что в первой половине дня Бобби впустил в дом другую съемочную группу — ту, с которой я познакомился в «Hфtel Costes», и киношники оттуда провели последние три часа за протягиванием проводов, установкой света, съемкой эпизодов, в которых я не принимаю участия, включая длинную и безрезультатную перепалку между Тамми и Брюсом, постельную сцену между Бобби и Джейми, еще одну сцену, в которой Брюс в одиночестве играет на гитаре старую песню группы Bread, которая называется «It Don't Matter To Me», и вот теперь они, стараясь не шуметь, расхаживают по гостиной — электрики, красивая костюмерша и чернобородый режиссер, — болтая при этом с оператором, который похож на Брэда Питта в «Джонни-Замше», а наверху в комнате Бентли первый ассистент режиссера раздвигает глухие шторы от Магу Bright и выглядывает на улицу, где находится вторая съемочная группа, диктуя последние поправки, в то время как издалека доносятся звуки новой перепалки между Тамми и Брюсом (на этот раз ее не снимают), причиной которой служит актер, исполняющий роль сына французского премьера, и, как легко догадаться, кто-то хлопает дверью, разговаривает на повышенных тонах, снова хлопает дверью.
На мне костюм от Prada, причем я совершенно не понимаю, кто на меня его надел, и я сижу на одном из стульев от Dialogica в гостиной, болтая ложечкой в кружке лимонно-зеленого чая, которую, как кто-то решил, я должен держать в руках. На экране телевизора с выключенным звуком крутится, бесконечно повторяясь, одна и та же кассета с утренними программами, которую кто-то вставил в видеомагнитофон. Реквизитор вручает мне блокнот с заметками, которые Бобби, как мне объясняют, сделал специально для меня. В блокноте — карты континентов, схемы этажей отеля «Ritz», компьютерная распечатка плана терминала авиакомпании TWA в аэропорту имени Шарля де Голля, диаграммы интерьера бара «Harry's» в Венеции, интервью с экспертами-графологами, занимающимися идентификацией подписей, выдержки из дневника какого-то типа по имени Кейт, который тот вел во время своего путешествия в Оклахома-Сити, страницы с информацией о пластических взрывчатых веществах, советы о том, как лучше спаять схему, выбрать таймер, подобрать корпус и детонатор.
Я читаю: «Семтекс производится в Чехословакии». Я читаю: «Семтекс — пластическая взрывчатка без цвета и запаха». Я читаю: «В распоряжении Ливии имеются тонны семтекса». Я читаю: «Для того чтобы взорвать пассажирский самолет, требуется шесть унций». Я читаю заметку о новой пластической взрывчатке под названием «ремформ», которая производится и распространяется в США только «подпольно» и на настоящий момент недоступна в Европе. Я читаю список, в котором приводятся все плюсы и минусы ремформа. Я читаю вопрос, который Бобби накорябал на полях страницы: «Лучше, чем семтекс?», — а затем три слова, на которые я пялюсь до тех пор, пока они не заставляют меня пройти на кухню с целью налить себе чего-нибудь выпить: «…необходимо провести испытания…»
Когда ты накачан под завязку ксанаксом, нет ничего проще, чем сконцентрироваться исключительно на приготовлении коктейля «космополитен». Наливая клюквенный сок, «Quantro» и лимонный сок в шейкер, наполненный льдом, который ты наколол сам при помощи ледоруба, ты не думаешь больше ни о чем, а затем ты разрезаешь лайм пополам и выдавливаешь из него сок в шейкер, а затем наливаешь коктейль через ситечко в огромный бокал для мартини, а затем возвращаешься с ним в гостиную, и моя прическа закреплена лаком Makeup, но я не могу прекратить все время думать о том, чем там занимаются Джейми и Бобби наверху в спальне, и я смотрю на потолок, прихлебывая «космополитен», и тут только замечаю стикер от альбома Пола Маккартни и группы Wings, который Бобби наклеил на обложку блокнота.
— Мы не натыкались друг на друга в Серифосе? — спрашивает меня парикмахер.
— Нет, мы не натыкались друг на друга в Серифосе, — говорю я, а затем добавляю: — Ах да!
Я пытаюсь читать интервью, которое Джейми дала в среду «Le Figaro», но я не в состоянии связать в нем ни слова, пока на середине чтения до меня не доходит, что я не умею ни читать, ни говорить по-французски. Я почти не обращаю внимания на ручную гранату, лежащую рядом с автоматом на столе, на котором стоит мой бокал. Значительно проще думать о том, зачем на моем блокноте наклеен стикер от альбома Пола Маккартни и группы Wings. Члены съемочной группы дискутируют на тему, удался ли U2 их последний альбом, пока режиссер не призывает их к молчанию.
Бобби вплывает в гостиную. Я отрываюсь от своих занятий, как их ни назови, холодно гляжу на него, а он говорит мне:
— Хорошо выглядишь.
Я смягчаюсь и улыбаюсь ему в ответ.
— Что ты пьешь? — спрашивает он.
Мне приходится посмотреть на цвет напитка перед тем, как ответить:
— «Космополитен».
— Можно попробовать?
— Конечно, — я протягиваю ему бокал для мартини.
Бобби отпивает глоток, и, просияв, улыбается:
— Великолепный «космо», чувак!
Следует очень долгая пауза, во время которой я ожидаю, что он вернет мне бокал.
— Спасибо… за комплимент.
— Послушай, Виктор, — начинает Бобби, становясь на колени передо мной.
Я слегка напрягаюсь и закидываю ногу на ногу, отчего номер «Le Figaro» соскальзывает с моих коленей и падает на пол.
— Большое спасибо тебе за то, что присматривал за Джейми, и…
— Послушай, чувак, я…
— …я просто хотел, чтобы ты был в курсе…
— Послушай, чувак, я…
— Тсс, остынь!
