Приключения в Красном море. Книга 2 (Человек, который вышел из моря. Контрабандный рейс) - Монфрейд Анри де (версия книг .txt) 📗
У меня еще остается время перед обедом навестить Тернеля, прибывшего этим утром.
Поднявшись на борт парохода, я спрашиваю у всех подряд, где мне найти капитана Тернеля. Официанты в белых перчатках и дипломатичный метрдотель тщетно пытаются его разыскать, хотя он явно на борту… Наконец китайский бой, к которому обратились в последнюю очередь, морщит лоб с двусмысленным смешком:
— Господин и госпожа, обе запереться ванная уже час.
Метрдотель воздевает глаза к небу с сокрушенным видом.
Я посылаю осведомленного боя предупредить молодую чету через дверь, что «господин француз» ждет их в курительной комнате.
В конце концов появляется Тернель в сопровождении дамы, смущенный тем, что заставил меня столько ждать. Он пускается в разъяснения по поводу затянувшегося купания с наивной откровенностью лицеиста, не оставляющей ни малейшего сомнения в характере данной процедуры.
Дама жеманничает, краснеет и толкает его в бок со словами:
— О, Эдуард! Прекрати!..
Любовная сцена того и гляди повторится в курилке, но появление очень важного бармена пресекает эту попытку.
— Коктейль? — предлагает Тернель.
— Нет, спасибо, это слишком по-американски, я предпочитаю портвейн.
Усевшись напротив меня в позе, располагающей к откровенной беседе, он говорит:
— Я понял, что вы меня не признали, когда я поздоровался с вами утром. Вы, конечно, и думать не думали, что встретите меня здесь. А я все время думал о вас, и что-то подсказывало мне, что рано или поздно нас снова сведет судьба. Ах, этот проклятый Монфрейд, как ему везет…
И Тернель фамильярно хлопает меня по плечу. За три минуты мы снова становимся старыми товарищами, близкими друзьями.
— Да, — продолжает он, — да, старик, вам чертовски везет… Вы поражены? Ну что ж, сейчас вы все поймете. Уже давно я искал встречи с вами и пытался хоть что-то о вас разузнать. Я спрашивал о вас недавно у Бесса, когда был в Адене, но он заявил мне весьма сухим и высокомерным тоном, пожимая плечами, что вы его больше не интересуете. Вы что, поссорились?
— Да нет, дело не в этом, странно, что вы до сих пор не знаете Бесса. Просто я завершил цикл, характерный для всех дружеских привязанностей господина Бесса: сначала вы — его закадычный друг, затем — соратник и в конце концов становитесь для него пустым местом, только и всего… А вы, что вы делаете на этом пароходе? Значит, вы покинули Индию? И почему наша встреча, не говоря об удовольствии видеть вас снова, принесет мне неожиданную удачу?
— Все очень просто, я только что провернул замечательное дельце. Никто еще об этом не знает, но вы — мой друг, и я могу вам довериться… — Подозрительно оглядев пустую комнату, он продолжает — Давайте выйдем на палубу. В этих курилках странная акустика, здесь надо быть начеку. Как-то раз я услышал разговор, который велся шепотом, причем не упустил из него ни одного слова…
— Должно быть, у вас очень тонкий и… натренированный слух. Конечно, было бы неприятно, если кто-то последовал бы вашему примеру. Вы правы, следует опасаться любопытных и нескромных людей.
Он смеется, как будто я сказал ему комплимент.
Мы выходим на кормовую палубу, и, хотя здесь никого нет, Тернель говорит шепотом:
— Я бросил свою мореходную компанию, чтобы провернуть, как я уже сказал, серьезное дело; я создал с несколькими приятелями свою фирму. Да будет вам известно, в Индии ведется баснословная торговля неким местным продуктом, но до сих пор никто не додумался распространить ее на другие страны. Мы отправляемся за счастьем за три-девять земель, а состояние лежит у нас под рукой, на лотке уличного торговца.
Что хочет сказать проклятый креол? Неужели ему пришла в голову та же мысль, которой поделился со мной Ставро? Я решил прояснить этот деликатный вопрос и, возможно, извлечь выгоду, но теперь можно все испортить своим вмешательством. У меня выступает холодный пот от волнения.
— Но что это за местный продукт, что употребляют, судя по вашим словам, простые люди?
— О! Вы ни за что не догадаетесь…
— Конечно, нет, — отвечаю я раздраженно. — Я совсем не знаю Индию.
— Что ж, так и быть, я вам скажу: это молоко кокосового ореха!
Я не верю своим ушам.
— Да-да, кокосового ореха, — повторяет он. — На улицах Бомбея его продают как прохладительный напиток. Торговец срезает одним махом верхушку ореха, и вы пьете молоко — игристый, освежающий, изысканный напиток. У меня родилась гениальная мысль — ввести такую же моду в Париже. Представьте, какой успех это будет иметь на бульварах и в парках отдыха… Вообразите кокетливо разукрашенные лотки с орнаментом в виде листьев кокосовой пальмы, торговцев, одетых, разумеется, на индийский лад… Если продавать орехи по одному франку за штуку, будет оставаться десять сантимов чистой прибыли, а в Париже можно продать за день десять тысяч орехов. Тысяча франков ежедневной выручки, это великолепно!.. Прибавьте к этому другие французские города, и тогда…
Тернель уже жонглирует миллионами, и вся Европа умещается в скорлупе ореха! Я спрашиваю себя, не смеется ли надо мной новоиспеченный кокосовый король и не задался ли он целью сбить меня с толку своей нелепой затеей. Может быть, за ней таится нечто более важное? Но он не думает шутить.
— Акции упрочат наше дело, — продолжает он, довольный моим изумленным видом, который он принимает за восхищение. — О! нам нужно для начала всего-навсего сто пятьдесят тысяч франков. Я придумал для нашей фирмы очень простое название, оно говорит само за себя: «Кокосовый орех».
Я испытываю облегчение после пережитого волнения, и это помогает мне удержаться от смеха. Этот человек — типичный креол, наивный как ребенок; он видит вещи такими, какими рисует их его воображение, и ведет дела, как младенец, подражающий взрослым. Люди такого сорта становятся циничными, аморальными и опасными с удручающей легкостью, и Тернель впоследствии подтвердил мое предположение. Возможно, в этом повинна примесь негритянской крови — крови рабов, переходящей из поколения в поколение…
Уполномоченный фирмы «Кокосовый орех» еще долго распространяется на эту тему, прежде чем предложить мне вложить деньги в акции.
Я отвечаю уклончиво, чтобы не отнимать у него надежды, и после серии вступлений и переходов наконец задаю волнующий меня вопрос:
— Не знаете ли вы, что курят индийцы и что за продукт раздают каждую неделю сипаям индийской армии, подобно тому, как нашим солдатам дают табак?
— Гм… не знаю, не видел… если только вы не имеете в виду шаррас или ганжу? Первое — это сплошная масса, второе — сушеные листья, кажется, конопли. Эти продукты продаются в Индии, как и опиум, в лавках, имеющих соответствующее разрешение.
Слова кокосового короля наводят меня на мысль: продукт, известный во всем мире как гашиш, официально называется шаррас в Индийской империи. Я предвижу, какие возможности открывает это слово, которое я легко смогу употреблять всякий раз, когда его синоним «гашиш» будет воздвигать передо мной неодолимые препятствия.
Тернель прав: мне повезло, что я его встретил. Произнесенное им волшебное слово решило мое будущее. Расплывчатая мысль о возможном путешествии в Индию, промелькнувшая во время последнего разговора со Ставро, превращается в твердое решение.
В тот же вечер Тернель отбывает на своем роскошном пароходе, сыграв в моей жизни роль судьбы, направившей меня на путь, где мне предстоит пережить самое необыкновенное приключение в моей жизни. Я сохранил его бомбейский адрес. Возможно, он пригодится мне на обратном пути. К тому времени он уже сколотит состояние или, скорее всего, утратит иллюзии относительно успеха чудодейственного кокосового напитка в парке Тюильри.
XLI
Неясная тревога
Я снова выхожу в море и беру курс на Джибути. Лето подходит к концу, и уже три месяца я не получал известий от родных. Моя дерзкая, безрассудная авантюра благополучно завершилась. Возможно, она удалась только потому, что была чистым безумием. Я шел навстречу неведомым опасностям с бесконечной уверенностью, и эта слепота оказалась сильнее любых логических построений и отвела от меня все подозрения. Кроме того, я верил в чудесное сплетение причин и следствий, мне казалось, что сама судьба ведет меня к успеху. Чего стоит один лишь пустой ящик, найденный перед прибытием в Кусейр? Вот он, долгожданный успех после стольких лет бесплодной борьбы! Я возвращаюсь домой с внушительным капиталом и уже вынашиваю планы, как его приумножить, чтобы обрести независимость — главную цель моей жизни.
