Дживс и феодальная верность; Тетки – не джентльмены; Посоветуйтесь с Дживсом! - Вудхаус Пэлем Грэнвил (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
Не знаю почему, но я ожидал, что в первую очередь в Таппи бросят картофелину. У каждого на этот счет свое мнение. Однако в него полетел банан, и я сразу уразумел, насколько правильно был сделан выбор: видно, действовали умные головы, не чета мне. Эти парни с детства знают, как надо поступать с теми, кто им не по нраву, у них на это особое чутье. Увидев, как банан размазался по рубашке Таппи, я понял, насколько он эффективнее и живописнее, чем картофелина.
Правда, приверженцы картофельной школы тоже не оплошали. В разгар побоища я заметил нескольких парней довольно интеллигентного вида, которые швырялись исключительно картофелинами.
Реакция Таппи была поистине удивительной. Глаза у него выпучились, волосы стали дыбом, но рот исправно открывался и закрывался, и было понятно, что он в шоке автоматически продолжает петь «Эй, сынок!». Потом, выйдя из транса, он на хорошей скорости припустил за кулисы. Последнее, что я видел, – летящий помидор, который непременно шмякнулся бы Таппи в спину, не скройся он за кулисой.
Вскоре суматоха улеглась, крики смолкли. Я обернулся к Дживсу.
– Тягостная картина, – сказал я. – Но что поделаешь!
– Да, сэр.
– Хирургические меры, так это называется?
– Совершенно верно, сэр.
– Думаю, после этого зрелища мы несомненно можем считать, что роману Глоссоп – Беллинджер пришел конец.
– Да, сэр.
В эту минуту на сцене появился старина Бифи Бингем.
– Леди и джентльмены, – проговорил Бифи.
Я ожидал, что он упрекнет своих подопечных за столь неподобающий способ выражать свои чувства. Однако я ошибся. Безусловно, он уже был приучен к взаимным компромиссам, неизбежным на этих возвышающих душу представлениях, и давно понял, что не стоит обращать внимания, если зал несколько оживился.
– Леди и джентльмены, – сказал старина Бифи, – следующим номером нашей программы должны были быть песни в исполнении мисс Коры Беллинджер, прославленного меццо-сопрано. Мисс Кора Беллинджер только что мне звонила. У нее сломался автомобиль. Однако она взяла такси и вскоре сюда прибудет. А тем временем наш друг мистер Инок Симпсон прочтет поэму «Кровожадный Дэн Макгру».
Я уцепился за Дживса:
– Дживс! Вы слышите?
– Да, сэр.
– Ее здесь не было!
– Да, сэр.
– Она не видела Ватерлоо своего возлюбленного.
– Не видела, сэр.
– Весь ваш идиотский план сорвался.
– Да, сэр.
– Пойдемте, Дживс, – сказал я, и те, кто стоял рядом со мной, наверное, удивились, почему выразительное лицо Бертрама так побледнело и взгляд застыл. – Я подвергся такому нервному потрясению, какое выпадало на долю разве что первых христиан-мучеников. Я потерял несколько фунтов веса, и мой организм надолго вышел из строя. Я прошел через тяжкие испытания, воспоминания о которых заставят меня из месяца в месяц пробуждаться ночью с пронзительным криком. И все это впустую. Идемте.
– Если вы не возражаете, сэр, я бы хотел остаться и досмотреть представление.
– Дело ваше, Дживс, – сказал я уныло. – Лично мне уже ничего не хочется. Загляну, пожалуй, в «Козу и виноград», пропущу еще стаканчик цианистого калия и отправлюсь домой.
Должно быть, было около половины одиннадцатого. Я сидел в своей столь дорогой моему сердцу гостиной, мрачно потягивая укрепляющее средство, более или менее последний стакан за сегодняшний день, когда в парадную дверь позвонили и передо мной возник Таппи. У него был такой вид, будто он пережил великий опыт общения с собственной душой. Под глазом наливался смачный синяк.
– A-а, Берти, привет, – сказал он и принялся расхаживать вокруг камина, будто прикидывая, что бы такое повертеть в руках или, может, разбить. – Я только что пел в концерте у Бифи Бингема, – сказал он после непродолжительного молчания.
– Да? Ну и как?
– Очень лихо, – сказал Таппи. – Зрители в диком восторге.
– Сразил их?
– Наповал, – сказал Таппи. – Плакали как дети.
Заметьте, это говорил человек, получивший прекрасное воспитание, человек, который с молоком матери впитал, что ложь – смертный грех.
– Наверное, мисс Беллинджер довольна?
– Да, в полном восторге.
– Значит, теперь полный порядок?
– Да, конечно.
Таппи помолчал.
– Но с другой стороны, Берти…
– Да?
– Знаешь, я все хорошенько обдумал. Как-то я сомневаюсь… по-моему, мисс Беллинджер мне все-таки не пара.
– Сомневаешься?
– Да.
– Но почему вдруг?
– Даже не знаю. На тебя находит вроде как озарение. Берти, я очень уважаю мисс Беллинджер. Восхищаюсь ею. Но… э-э… Берти, я ничего не могу с собой поделать… Чувствую, что добрая, милая девушка… э-э… как твоя кузина Анджела, например… была бы… э-э… на самом деле… Словом, я хочу попросить тебя, может, ты позвонишь Анджеле и узнаешь, как она отнесется к предложению пойти сегодня вечером к Беркли поужинать и потанцевать.
– Тогда вперед! Вот телефон.
– Нет, Берти, я бы все-таки попросил тебя. Так или иначе, если ты проложишь дорогу… Видишь ли, может случиться, что она… в смысле, ты ведь знаешь, случаются всякие недоразумения… Берти, дружище, ты понимаешь, к чему я клоню? Пожалуйста, похлопочи за меня, проложи дорожку, если ты не против.
Я подошел к телефону и позвонил тете Далии.
– Она говорит, что ты можешь прийти, – сказал я.
– Передай ей, – благоговейно проговорил Таппи, – она и глазом не успеет моргнуть, а я уже буду у нее.
Едва он умчался, как я услышал щелчок замка и мягкие шаги по коридору.
– Дживс, – позвал я.
– Сэр? – сказал Дживс, появляясь в гостиной.
– Дживс, удивительные вещи творятся на свете. Здесь только что был мистер Глоссоп. Сказал, что у них с мисс Беллинджер все кончено.
– Да, сэр.
– Кажется, вы совсем не удивлены.
– Нет, сэр. Признаться, я предвидел подобную возможность.
– Да? Но почему?
– Эта мысль мне пришла, когда я увидел, как мисс Беллинджер ударила мистера Глоссопа в глаз.
– Ударила?!
– Да, сэр.
– В глаз?!
– В правый глаз, сэр.
Я схватился за голову:
– Что, черт подери, на нее нашло?
– Мне показалось, сэр, мисс Беллинджер была немного расстроена приемом, который ей устроила аудитория.
– Господи Боже мой! Неужели она тоже провалилась?
– Да, сэр.
– Но почему? У нее прекрасный голос.
– Да, сэр. Но я думаю, публику возмутил ее репертуар.
– Дживс! – Мысли у меня в голове пустились вскачь. – Неужели мисс Беллинджер тоже им спела «Эй, сынок!»?
– Да, сэр. К тому же она вынесла на сцену – на мой взгляд, весьма необдуманно – большую куклу и пела, обращаясь к ней. Аудитория впала в заблуждение и приняла ее за марионетку-чревовещателя. Вследствие этого случился небольшой беспорядок.
– Но какое странное совпадение, Дживс!
– Не совсем, сэр. Я рискнул взять на себя смелость подойти к мисс Беллинджер, когда она приехала на концерт, и напомнить ей о себе. Затем я сказал, что мистер Глоссоп просил меня передать ей его горячее пожелание исполнить в знак особого к нему расположения его любимую песню «Эй, сынок!». Когда мисс Беллинджер узнала, что и вы, и мистер Глоссоп тоже пели эту песню непосредственно перед ней, мне кажется, она сочла, что стала жертвой глупой шутки мистера Глоссопа. Будут ли какие-нибудь приказания, сэр?
– Нет, спасибо.
– Покойной ночи, сэр.
– Покойной ночи, Дживс, – благоговейно сказал я.
Глава 5
СЛУЧАЙ С СОБАКОЙ МАКИНТОШЕМ
Мой крепкий сон был прерван звуком, напоминающим отдаленные раскаты грома, и когда сонный туман немного рассеялся, я смог определить, что это за звук и откуда он исходит. Источником его был теткин скотчтерьер Макинтош, который царапался в дверь. Дело в том, что моя тетушка Агата отбыла лечиться в Aix-les Bains, а на мое попечение оставила это скудоумное животное, с которым у нас резко расходятся взгляды на предмет раннего вставания. Хотя часы не показывали и десяти, глупый пес был тут как тут.
