Гроздья гнева - Стейнбек Джон Эрнст (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt) 📗
Вся зона лагеря была окружена высокой проволочной изгородью, и вдоль этой изгороди, на расстоянии пятидесяти футов один от другого, сидели на траве сторожевые.
Начинали съезжаться гости: мелкие фермеры с семьями, переселенцы из других лагерей. В воротах каждый называл фамилию знакомого, от которого было получено приглашение.
Оркестр заиграл деревенский танец — теперь уже громко, потому что репетиция кончилась. Праведники сидели у своих палаток, хмуро, презрительно поглядывая по сторонам. Они не переговаривались между собой, они бодрствовали на страже и всем своим видом выражали осуждение всем этим греховным затеям.
Руфь и Уинфилд наскоро проглотили свой скудный обед и ринулись к площадке. Мать вернула их, обеими руками задрала им подбородки кверху, проверяя, не грязные ли у них носы, заглянула в уши и велела пойти в санитарный корпус вымыть руки. Они переждали несколько минут позади уборных, потом кинулись сломя голову к площадке и смешались с толпой детей, обступивших оркестр.
Эл пообедал, взял бритву Тома и потратил не меньше получаса на бритье. Он помылся, смочил водой свои прямые волосы, зачесал их назад и надел узкие шерстяные брюки и полосатую рубашку. Улучив минуту, когда в умывальной никого не было, Эл посмотрел в зеркало и послал самому себе очаровательную улыбку, потом повернулся боком, стараясь увидеть, как это получается в профиль. Он надел на рукава красные резинки, влез в узкий пиджак, протер желтые башмаки кусочком туалетной бумаги. В эту минуту в умывальную кто-то вошел. Эл выскочил оттуда и молодцевато зашагал к площадке для танцев, шаря по сторонам глазами в поисках девушек. Около одной из палаток сидела хорошенькая блондинка. Эл подошел поближе и расстегнул пиджак, выставляя напоказ рубашку.
— Пойдешь на танцы? — спросил он.
Девушка отвернулась и ничего не ответила ему.
— Неужели и словечком нельзя перекинуться? Может, пойдем потанцуем? — И добавил небрежно: — Я вальс умею.
Девушка несмело подняла на него глаза и сказала:
— Подумаешь! Вальс все умеют.
— Лучше меня никто не умеет, — сказал Эл. На площадке снова грянул оркестр. Эл притопывал в такт ногой. — Пойдем, — сказал он.
Очень толстая женщина высунула голову из палатки и нахмурилась, увидев Эла.
— Проходи, проходи, — злобно сказала она. — Моя дочка давно сговорена. Ей уж недолго ждать — жених скоро приедет.
Эл лихо подмигнул девушке и зашагал дальше, приплясывая на ходу, поводя плечами, помахивая руками. А девушка пристально смотрела ему вслед.
Отец поставил тарелку на ящик и встал:
— Пойдем, Джон, — и пояснил матери: — Хотим поговорить кое с кем, узнаем, есть ли где работа. — И они ушли к домику управляющего.
Том подобрал хлебом оставшийся в тарелке мясной соус и отправил кусок в рот, потом протянул тарелку матери. Она опустила ее в ведро с горячей водой, сполоснула и дала вытереть Розе Сарона.
— Ты разве не пойдешь на танцы? — спросила мать.
— Обязательно пойду, — ответил Том. — Меня выбрали в комиссию. Надо заняться кое-какими гостями.
— Уже выбрали? — сказала мать. — Это, наверно, потому, что ты работаешь.
Роза Сарона сунула вытертую тарелку в ящик. Том сказал:
— Ну и толстеет она у нас!
Роза Сарона вспыхнула и взяла у матери вторую тарелку.
— А что же ей не толстеть, — сказала мать.
— И хорошеет день ото дня, — продолжал Том.
Роза Сарона покраснела еще гуще и опустила голову.
— Перестань, — пробормотала она.
— А что же ей не хорошеть, — сказала мать. — Молоденькие в положении всегда хорошеют.
Том рассмеялся:
— Если она и дальше так будет пухнуть, придется ей живот на тачке возить.
— Ну, перестань, — сказала Роза Сарона и ушла в палатку.
Мать негромко засмеялась:
— Что ты ее дразнишь?
— Да ей это нравится, — сказал Том.
— Я знаю, что нравится, а все-таки не надо ее трогать. Она и так по Конни тоскует.
— Ну, на Конни давно пора махнуть рукой. Он, поди, на президента Соединенных Штатов учится.
— Оставь ее, не трогай. Ведь ей не легко.
Уилли Итон подошел к палатке, широко улыбнулся и спросил:
— Ты Том Джоуд?
— Да.
— Я сегодня распорядитель. Ты нам понадобишься. Мне про тебя говорили.
— Что ж, с удовольствием, — сказал Том. — Познакомься — это ма.
— Здравствуйте, — сказал Уилли.
— Очень приятно.
Уилли сказал:
— Мы поставим тебя сначала у ворот, а потом перейдешь на площадку. Надо посмотреть за гостями — может, сразу их выследим. С тобой будет еще один дежурный. А потом пойдешь танцевать — и гляди в оба.
— Что ж, это я могу, — сказал Том.
Мать насторожилась:
— А разве что-нибудь ожидается?
— Нет, мэм, — ответил Уилли. — Ничего такого не ожидается.
— Ничего не ожидается, — сказал Том. — Пошли. Ну, увидимся на танцах, ма. — Они быстро зашагали к главному въезду.
Мать поставила вымытую посуду на ящик.
— Выходи, — крикнула она и, не получив ответа, повторила: — Роза, выходи.
Роза Сарона вышла из палатки и снова принялась вытирать посуду.
— Он подшучивает над тобой.
— Я знаю. Пусть его. Только мне неприятно, когда на меня смотрят.
— Ну, тут уж ничего не поделаешь. Смотреть будут. Ведь людям приятно полюбоваться на молоденькую, когда она в положении, — приятно и весело. А ты не собираешься на танцы?
— Собиралась, а теперь не знаю. Я хочу, чтобы Конни пришел. — Она повторила громко: — Ма, я хочу, чтобы он пришел. Я больше так не могу.
Мать пристально поглядела на нее.
— Я знаю, — сказала она. — Только смотри, Роза… не осрами семью.
— Нет, ма.
— Не осрами нас. Нам и так трудно, не хватает еще сраму.
У Розы Сарона задрожали губы.
— Я… я не пойду на танцы. Я не хочу… Ма… помоги мне! — Она опустилась на ящик и закрыла лицо ладонями.
Мать вытерла руки о кухонное полотенце, присела перед дочерью на корточки и погладила ее по волосам.
— Ты у меня хорошая, — сказала она. — Ты всегда была хорошая. Я тебя не оставлю. Ты не горюй. — Она оживленно заговорила: — Знаешь, что мы с тобой сделаем? Пойдем на танцы, сядем в сторонке и будем смотреть. Если кто пригласит, я скажу, тебе нельзя. Скажу, у тебя здоровье слабое. А ты послушаешь музыку, посмотришь на людей.
Роза Сарона подняла голову.
— А танцевать не пустишь?
— Не пущу.
— И пусть до меня никто не дотрагивается.
— Никто не дотронется.
Роза Сарона вздохнула и сказала с дрожью в голосе?
— Не знаю, ма, как дальше будет. Не знаю. Не знаю.
Мать потрепала ее по колену.
— Посмотри на меня. Ну, слушай. Слушай, что я скажу. Ты потерпи еще немножечко, а там полегчает. Еще немножечко. Я правду говорю. А теперь вставай. Сейчас мы с тобой помоемся, потом наденем все самое нарядное и пойдем смотреть на танцы. — Она повела Розу Сарона к санитарному корпусу.
Отец, дядя Джон и еще несколько человек сидели на корточках у крыльца конторы.
— Мы сегодня чуть на работу не устроились, — сказал отец. — Опоздали самую малость. Перед нами двоих уже наняли. И ведь вот что чудно?, тот, который нанимал, говорит: «По двадцать пять центов мы взяли двоих. А по двадцать — пожалуйста, сколько угодно. Вы поезжайте к себе в лагерь, скажите там, что по двадцать набор будет большой».
Сидевшие на корточках люди беспокойно зашевелились. Один — широкоплечий, в черной шляпе, затенявшей ему лицо, ударил ладонью по колену.
— Я эти поганые штучки знаю! — крикнул он. — И ведь наберут людей. Наберут голодных. На такой заработок семью не прокормишь, а от двадцати центов в час все равно не откажешься. И так и эдак ты у них в руках. Они продают работу, как с торгов. Скоро, пожалуй, нам самим придется приплачивать, лишь бы устроиться.
— Мы бы пошли, — сказал отец. — У нас совсем нет работы. Обязательно бы пошли, да побоялись — уж очень злобно другие на нас посматривали.
Широкоплечий в черной шляпе сказал:
— Начнешь думать, ум за разум заходит. Я у одного работал, так он не может собрать урожай. Один только сбор и то не окупится. Просто и не знает, что делать.
