Что Кейти делала - Кулидж Сьюзан (бесплатные книги онлайн без регистрации txt) 📗

— О, крайне испорченной! Теперь трудно этому поверить, правда? Я помню некоторые возмутительные случаи из моей школьной жизни. Однажды мне закрыли лицо моим передничком и закололи его на затылке, так как я корчила рожи другим ученицам и смешила весь класс. Но я быстро прокусила окошко в переднике и высовывала оттуда язык, пока все не стали хохотать пуще прежнего. Обычно учительница отправляла меня домой с приколотой к переднику запиской, в которой было что-нибудь вроде этого: «Маленькая Резвушка доставила сегодня больше хлопот, чем обычно. Она ущипнула каждую из младших и сбила набок шляпку каждой из старших. Мы надеемся на скорое исправление, а иначе не знаем, что нам делать».

— Почему тебя называли Маленькой Резвушкой? — спросила Кейти, отсмеявшись над воспоминаниями Розы.

— Я полагаю, что это было ласковое прозвище, но почему-то моих родных оно никогда не радовало, как должно было бы радовать. Не могу понять, — продолжила она задумчиво, — почему у меня не хватало ума скрыть от домашних эти ужасные записки. Было так просто потерять их по дороге домой, но почему-то со мной этого никогда не случалось. Маленькая Роза будет благоразумнее, правда, мой ангел? Она будет рвать эти отвратительные записки — мамочка покажет ей, как это делается!

Все время, пока Кейти умывалась и чистила платье от дорожной пыли. Роза сидела рядом с малюткой на коленях, чтобы подруга не скучала. А когда Кейти была наконец готова, забавная маленькая мама подхватила ребенка под мышку и повела гостью в большую квадратную гостиную с эркером, залитую лучами склоняющегося к западу солнца. Комната производила приятное впечатление; в ней было, как объявила Кейти, что-то «очень напоминающее саму Розу». Никто другой не повесил бы так картины, не подвязал лентами раздвинутые шторы и не догадался заполнить пространство между прутьями каминной решетки светло-коричневыми, золотистыми и оранжевыми бархатцами, чтобы изобразить огонь — от настоящего огня было бы слишком жарко в такой теплый вечер. Моррисовские обои note 83 и мебельный ситец «художественных» оттенков в тот период еще не вошли в моду, но вкусы Розы обгоняли время, и, в предзнаменование грядущего стиля ретро, она выбрала желтовато-зеленоватые обои для стен, на которых висели различные предметы, выглядевшие тогда куда более странно, чем выглядели бы они теперь. Там была мандолина, купленная на какой-то распродаже, блестящая металлическая грелка с чердака миссис Реддинг, две старинные, немного полинявшие вышивки шелком и множество ярко раскрашенных японских вееров и ковриков. У старой тетушки с Беверли-Фармз Роза выпросила пару необычных маленьких деревянных кресел, выкрашенных белой краской и в старинных вышитых чехлах. На мягкой спинке одного из них было вышито «Chit», на другом — «Chat» note 84. Они стояли с двух сторон от камина, наводя на мысль о дружеской беседе.

— Ну, Кейти, — сказала Роза, усаживаясь в «Chit», — придвинь «Chat», и начнем.

И они начали и продолжали, прерываемые лишь лепетом малышки Розы, пока не наступили сумерки, а из задней части дома не донеслись аппетитные запахи и щелчок замка не объявил о прибытии мистера Брауна, который вернулся домой как раз к обеду.

Два дня визита пролетели, к сожалению, чрезвычайно быстро. Нет ничего более занимательного и привлекательного для девушки, чем menage note 85 молодых супругов ее возраста. Это что-то вроде игры в настоящую жизнь — но без тех забот и того чувства ответственности, которые непременно приносит настоящая жизнь. Роза была любительницей приключений, положение домохозяйки было все еще новым для нее, и она находила его очень интересным и с удовольствием проводила всевозможные эксперименты. Если они оказывались удачными, это было отличное развлечение, если нет — еще забавнее! Ее муж, при всех своих солидных манерах, сохранял чисто мальчишескую любовь к шалостям. Он подбивал Розу на разнообразные проделки и помогал в их осуществлении. Они держали собачку — милее которой была лишь малютка — и кошечку — милее которой была лишь собачка, и попугая, чье воспитание требовало постоянного внимания, и пару голубков в клетке, меланхолическое «уханье» и воркование которых приводило Розу в восторг. Весь дом, казалось, кипел юной жизнью. Единственным немолодым существом в нем была кухарка, известная своим тяжелым характером, — да только, вот беда, Роза так часто смешила ее, что совсем не оставалось времени сердиться.

Среди всего этого движения, оживления, веселья Кейти чувствовала себя умудренной опытом особой в годах. Ей казалось, что, вероятно, никто на свете не проводит время в своем доме так весело, как Роза, но Роза не разделяла такого взгляда на свое положение.

— Сейчас, пока стоит теплая погода, все замечательно, — сказала она, — но зимой Лонгвуд просто отвратителен. Ветер не стихает ни днем ни ночью. Он завывает, он ревет, он стонет — пока я не начинаю чувствовать себя так, словно все нервы в моем теле вот-вот не выдержат и разорвутся. И снег, брр! И ветер, брр! И воры! Что ни ночь, они приходят — или я думаю, что они приходят, — и я лежу без сна и слышу, как они точат свои инструменты, взламывают замки, убивают кухарку и крадут малютку — и так, пока мне не захочется умереть и навсегда покончить с этим! О, Природа — вещь крайне неприятная!

— Воры не Природа, — возразила Кейти.

— А что же они тогда? Искусство? Высокое искусство? Ну чем бы они ни были, я их не люблю. Ах, если когда-нибудь придет счастливый день и Денистон согласится переехать в город, в жизни даже не взгляну больше на деревню! Разве что… ну да, я хотела бы приехать потом сюда еще один раз и пнуть этот вяз у забора! Сколько ночей я лежала без сна, слушая его скрип!

— Ты можешь пнуть его, не ожидая, когда у тебя появится дом в городе.

— Я не осмелюсь, пока мы живем здесь! Никогда не знаешь, что может выкинуть Природа. Она всегда настоит на своем, даже когда это касается людей, — внушительным тоном заметила Роза.

По мнению Розы, следовало, не теряя времени, показать Кейти Бостон. Поэтому на другой день после приезда гостью с утра пораньше повезли осматривать достопримечательности — в те времена Бостон был не так богат ими, как теперь: Музей изящных искусств note 86 был едва лишь заложен, новую церковь св. Троицы note 87 еще только предстояло возвести, но бронзовая статуя Бетховена и большой орган были в расцвете своей славы, и ежедневно, ровно в полдень, кое-какая публика забредала в Концертный зал послушать замечательный инструмент. Кейти побывала на таком импровизированном концерте, а также в Фанейль-холле, Атенеуме, и на кладбище Грэнери, и в церкви Олд-Саут note 88. Затем девушки посетили несколько магазинов и наконец почувствовали себя достаточно уставшими и проголодавшимися, чтобы найти привлекательной мысль о втором завтраке. По одной из дорожек они пересекли Коммон и оказались на Джой-стрит.

Кейти была очарована всем увиденным. Ее поражало то, что вокруг, так близко, было столько интересного. Ей стала очевидна одна из главных прелестей Бостона — а именно то что Коммон и прилегающие к нему улицы образуют естественный центр и нечто вроде главного пункта сбора для всего города, подобно тому как сердце является центром тела, поддерживает непосредственную связь со всеми конечностями и контролирует их жизнедеятельность. Величественные старые дома на Бикон-стрит, с их закругленными фасадами, глубокими створчатыми окнами и вставленными кое-где в оконный переплет розоватыми или лиловыми стеклами, поразили ее воображение; восхитило ее и здание Законодательного собрания, местоположение которого делало его весьма внушительным даже в то время, хотя его купол еще не был покрыт позолотой.