Святая ночь (Сборник повестей и рассказов зарубежных писателей) - Вебер Виктор Анатольевич
— Нет, это правда! — воскликнул я. — Спросите доктора, он скажет.
Доктор Баклс перегнулся ко мне через стол.
— Не суйся в это дело, Менефи. И пусть твой друг-исцелитель тоже не суется. Ты не знаешь, с кем говоришь, так я тебе скажу. Это Верн Байерс — полусумасшедший и оголтелый головорез. Он убил полицейского, всадившего в него пулю, а потом преспокойно застрелил врача, который пытался вынуть эту пулю, да только у него сорвалась рука. Наверно, потому что работал под наставленным на него пистолетом. Такому человеку опасно морочить голову, Аарон. Держи язык за зубами и считай себя счастливым, если увидишь завтра восходящее солнце.
Верн Байерс уставился на Баклса. Его глаза горели на бледном лице, как угольки.
— Значит, ты кого-то прятал от меня, старый козел?
— Нет, — поспешно возразил я. — Он никого не прятал. Просто он ничего не знает о таких целебных средствах, о целительной внутренней силе, заложенной в человеке…
— Мне наплевать, какие это средства! Тащи сюда этого малого!
— Нужна вера, брат Байерс. Вы верите в исцеление?
— Какая еще там вера? Он должен меня вылечить, вот и все! Ты слышал? Должен!
Он распахнул пиджак, и я увидел болтающийся у него на груди пистолет. Вытащив бумажник, Байерс достал большую пачку денег.
— Смотри! Вот тысяча долларов! Что выпучил глаза, как дурак! Суй скорее в карман. Это для твоего врача, чтобы шел сюда. Скажи ему, что здесь его ждет еще тысяча. Хорошие деньги, верно?
— Брат Байерс, Исцелитель не берет платы за свои деяния. Но если это пожертвование на добрые дела, он будет доволен.
— Называй как хочешь. Пусть только придет быстро. Через два часа все шоссе в штате перекроют. Мне нельзя здесь долго торчать. А теперь послушай, что я тебе скажу, — медленно произнес он, опять полузакрыв глаза. — Только не смей говорить это своему парню, когда пошлешь его ко мне. Этот жирный знахарь не врал. Я ухлопал шарлатана, который взялся чинить мои ноги и искорежил их. И я прикончу каждого, кто положит в карман мои деньги и не поставит мои ноги на место. Клянусь могилой матери!
Человек с пистолетом, стоявший у меня за спиной, вытолкал меня из дома, впихнул в машину и уселся рядом. Мне было немножко не по себе, когда я вел машину под дулом пистолета, но все же мы быстро доехали до лагеря.
Мой спутник вылез за мной из машины, тыча мне в ребро пистолетом. Когда я вошел в палатку, он остался у входа, но я знал, что пистолет по-прежнему направлен в мою сторону.
Исцелитель сидел за столом с Чарлзом Фишем и другими. Я подошел к нему как ни в чем не бывало.
— Исцелитель, — сказал я, — тут стоит один человек, его друг нуждается в помощи.
— Так поздно? — удивился Исцелитель. — Наверное, что-то очень серьезное, брат Менефи?
— Наверное, Исцелитель. Смотрите, вот какое он сделал пожертвование.
Все вытаращились на меня, когда я достал из кармана и протянул ему пачку.
— Обещал дать еще столько же, когда приедете.
Исцелитель взял деньги, глаза у него загорелись.
— Брат Фиш, — сказал он, передавая пачку, — добавьте это к сегодняшней выручке. Такой у нас, кажется, уже давно не было.
Он встал и потрепал меня по плечу.
— Так ты сказал, что еще такое же пожертвование ждет меня, брат Менефи?
— Да, Исцелитель. Только меня беспокоит одна вещь…
— Что же?
— Не знаю, есть ли вера у брата Байерса, которому нужна ваша помощь. Я его спросил напрямик, да он ответил так, что я не понял, есть у него вера или нет. Он грешник, Исцелитель, и стоит на пути к вечным мукам. Может быть, теперь, в час испытаний, у него появилась вера, но я не знаю.
Исцелитель рассмеялся так откровенно и шумно, что я залился краской.
— Ты молод и усерден в вере, брат Менефи, но ничего не понимаешь в таких вещах. Иначе ты бы знал, что всякий, жертвующий такие деньги, всегда готов к действию моей целебной силы. Так где же он, несчастный страдалец?
— В поселке по ту сторону Цинциннати, — ответил я. — Здесь ждет его друг, он нас отвезет.
Мы вышли из палатки. У входа стоял мой спутник, засунув руку в карман. Я понял, что он держит в ней пистолет, нацеленный на меня. Мне хотелось предостеречь Исцелителя, но в тот момент это было довольно рисковало. Они сели в машину спереди, Исцелитель у руля. Я собрался занять заднее место, но Исцелитель протянул руку, отстранил меня и захлопнул дверцу.
— Спасибо, брат Менефи, — сказал он, — думаю, ты нам не понадобишься в этой поездке.
Прежде чем я успел что-нибудь сделать, он резко тронул с места машину и быстро поехал к шоссе.
Я стоял и смотрел на уходящие вдаль фонари, зная, что, когда они слегка нырнут, машина выйдет на шоссе. Я видел, как огни становятся все меньше и меньше. Наконец они мигнули и исчезли, точно маленькие звездочки в свете утренней зари. И все это время я молился, молился усердно, чтобы вера Байерса выдержала предстоящее испытание, как надеялся Исцелитель.
Нет, моя вера не ослабнет, что бы ни случилось. Человек не вправе судить о том, что предопределено.
Рей Брэдбери
МЕССИЯ
Перевод Р. Рыбкина
Остальные за столом забормотали одобрительно, закивали.
— Не было мальчика-христианина, который однажды ночью не подумал бы: «А не я ли Он? Не Второе ли это Пришествие наконец-то и не я ли Пришедший? Что, что, о, что, Боже милостивый, если окажется, что я Иисус? Вот будет здорово!»
Католические священники, протестантские проповедники и один раввин негромко засмеялись, вспоминая каждый свое детство, свои безумные фантазии и какими невероятно глупыми были они тогда.
— А еврейские мальчики, — спросил молодой священник отец Нивен, — представляют себя, насколько я понимаю, Моисеем?
— Нет, нет, мой дорогой друг, — сказал рабби Ниттлер. — Мессией! Мессией!
Снова тихий смех, из всех уст.
— Ну конечно, — сказал отец Нивен, чье свежее лицо было сливочно-розовым, — какую чушь я сморозил! Как же я не подумал? Ведь Христос не был для евреев мессией, не так ли? И ваш народ до сих пор ждет, чтобы мессия пришел. Странно. О, как все расходится!
— И ничто так, как это, — сказал епископ Келли.
И, встав, повел всех на террасу, откуда открывался вид на холмы Марса, на древние марсианские города, на старые шоссе, на русла рек, полные пыли, и на Землю, которая, в шестидесяти миллионах миль отсюда, ярким огоньком сияла в этом чужом небе.
— Разве могли мы в самых безумных своих мечтах вообразить, — сказал преподобный Смит, — что наступит день, когда здесь, на Марсе, будут Баптистский Молельный Дом, капелла Святой Марии, Синагога Горы Синай?
Тихие «нет, не могли» были ответом на его вопрос.
Нарушив тишину, возник новый голос. Пока они стояли у балюстрады, отец Нивен, чтобы проверить часы, включил свой транзистор. Из маленького поселка неподалеку в пустыне передавали новости. Все стали слушать:
— …как утверждают, недалеко от поселка. Это первый марсианин, обнаруженный в наших местах в нынешнем году. Убедительно просим относиться ко всем визитерам такого рода с уважением. Если же…
Отец Нивен выключил приемник.
— Ох уж эта неуловимая конгрегация! — вздохнул преподобный Смит. — Должен признаться, я прилетел на Марс не только ради христиан с Земли, но надеясь также пригласить хотя бы одного марсианина поужинать со мной как-нибудь в воскресенье и узнать от него о его верованиях, нуждах.
— Они еще не решили, как к нам относиться, — сказал отец Липскомб. — Примерно через год, я думаю, они поймут, что мы не охотники на бизонов и шкуры нам не нужны. И все же, надо признаться, держать в узде свое любопытство нелегко. В конце концов, судя по фотографиям, полученным с наших «Маринеров», никаких форм жизни на Марсе быть не должно. Но оказалось, что одна есть, непонятная и во многом сходная с человеком.
