Момент истины (В августе сорок четвёртого) - Богомолов Владимир Осипович (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
– Капитан Алёхин… Вы из комендатуры?
– Помощник коменданта города! – с достоинством уточнил капитан.
– Очень рад… Будем действовать вместе.
Андрей начал объяснять, почему они опоздали, но Алёхин остановил его. Помощник коменданта в это время достал из кармана коробку самого настоящего «Казбека», какого Андрей не видел, наверное, с начала войны, взял папиросу и, разминая её пальцами, небрежным жестом протянул коробку Алёхину.
– Благодарю! – отказался Алёхин.
Андрей почему-то подумал, что помощник коменданта и ему предложит папиросу, однако этого не случилось. Капитан опустил коробку в карман, постучал мундштуком папиросы о розовый полированный ноготь большого пальца и, обнаружив затем, что зажигалка осталась в старом обмундировании, вопросительно посмотрел на Алёхина, и тот понял его взгляд.
– Костя, – оборачиваясь, сказал он, – спички.
Из кустов орешника со стороны опушки вылетел брошенный чьей-то сильной рукой коробок спичек и упал около офицеров. Кто такой Костя, Андрей не знал, но сообразил, что тот, очевидно, ведёт наблюдение: просматривает подступы от шоссе к лесу.
Подняв коробок, Алёхин зажёг спичку и протянул её помощнику коменданта. Затем, предупредив, что разговаривать в лесу можно только шёпотом, стал объяснять, что им конкретно предстояло.
– Как вам известно, – сказал он вполголоса капитану, – разыскивается группа, представляющая значительную опасность для Действующей армии… По имеющимся предположениям, они могут сегодня во второй половине дня появиться здесь, в лесу. На путях их вероятного движения внутри массива будут устроены засады – в одной из них мы и будем с вами участвовать… Наша задача: проверка под видом комендантского патруля, в определённой обстановке, – подчеркнул Алёхин, – всех проходящих мимо нас по той дороге…
– Что означает – «в определённой обстановке»? – спросил помощник коменданта.
– Засада с подстраховкой. На месте вы всё поймёте… Последовательность проверки: сначала основные документы – удостоверения личности и командировочные предписания. Затем второстепенные: расчётные и вещевые книжки, продовольственный аттестат, быть может, наградные удостоверения и другие документы… После этого необходимо ознакомиться с содержимым вещевых мешков проверяемых или другого багажа…
– То есть как «ознакомиться»?.. Вы хотите сказать – обыскать? – переспросил помощник коменданта.
– Нет. Так сказать я не хочу, а делать тем более. Этого надо постараться избежать. Мы попросим их самих предъявить свои вещи для осмотра.
– Выходит, обыск на добровольных началах… А в смысле закона?.. Это положено?
– Да, разрешено… Это необходимость… Я имею официальные указания, – осторожно заметил Алёхин.
«А я таких указаний не имею», – хотелось заявить капитану, но он этого не сказал, а спросил:
– Какова моя роль? Что лично я должен делать?
– Что делать?.. Представитесь официально – назовёте свою должность и фамилию – и попросите предъявить документы для проверки. Вы приглашены, чтобы мы действительно выглядели комендантским патрулём. – Алёхин улыбнулся. – Если они знают вас в лицо – а такая возможность не исключена: они были в Лиде, – чтобы всё выглядело как можно правдоподобнее. В момент проверки они должны быть убеждены, что имеют дело с комендантским патрулём и что нас всего двое.
– Правдоподобно… – Капитан чуть усмехнулся, одними губами. – Но офицерские наряды посылаются только в черте города.
– Об этом знают немногие. А потом, бывают исключения: выезды на чепэ, целевые проверки и тому подобное. Так что это несущественно… – Алёхин посмотрел на капитана и продолжал: – Значит, проверяем основные документы, потом – второстепенные, а затем и вещи…
– Это тоже моя обязанность?
– Нет. Вы как старший наряда предложите им предъявить для осмотра вещмешки или чемоданы – что у них будет – и показать содержимое. Остальное делаю я. А вы должны страховать от возможного нападения, как это положено и при комендантской проверке. На месте я вам покажу всё в деталях…
– Вы сказали, что мы будем вдвоём, а лейтенант? – Помощник коменданта указал взглядом на Блинова.
– Его с нами не будет. Он должен подстраховывать со стороны, из засады. А мы будем вдвоём. Да, я обязан вас предупредить: во время проверки с первой минуты и до самого конца требуется предельное внимание и осторожность…
– Знаю, – поморщился капитан. – Мне уже говорили.
– Возможно, я в чём-то и повторяюсь, но я должен вам пояснить… Цель наших усилий: взять их с поличным или заставить проявить себя… Для того и проверка с подстраховкой из засады… Зачем это делается?.. Понимаете, при поимке врага случается и так – ни обыск, ни последующие допросы ничего не дают…
– Насчёт обысков и допросов, – усмехнулся помощник коменданта, – вам, безусловно, виднее…
– Почему я вас предупреждаю о необходимости максимальной осторожности? – продолжал Алёхин, будто не замечая язвительной реплики капитана. – Мы с вами будем своего рода живой приманкой… Понимаете, они видят перед собой всего двоих, а о тех, кто в засаде, и не подозревают… Место там безлюдное… Таким образом мы как бы провоцируем их, создаём им условия проявить себя, показать свою истинную суть…
– И как… в чём же она может проявиться?
– Если это враг, скорее всего они попытаются нас убить.
– Да, перспективка не из приятных, – с улыбкой заметил помощник коменданта. – Но она неоригинальна: на войне убивают – такова жизнь!.. Обязанности свои понял… Мне только немного неясно… Допустим, мимо вашей засады кто-то проходит… И мы… вы их обыскиваете… А если они совсем не те, кто вам нужен?.. Если это честные советские люди? Тогда что?
– Придётся извиниться.
– И только?
– А что тут ещё можно сделать?
– Не знаю. Это уж по вашей части. Лично я с подобной проверкой сталкиваюсь впервые!
Капитан затянулся папиросой, и оба помолчали, думая каждый о своём.
…В отношениях с прикомандированными армейскими офицерами нередко возникали неясности, если даже не двусмысленность. Их привлекали для выполнения определённых ограниченных функций, для совершения второстепенных, вспомогательных действий, и сообщать им суть дела не разрешалось. Для того были основательные не только формальные соображения, но производило такое умолчание на людей гордых и самолюбивых не лучшее впечатление. Преодолеть это старались подчёркнуто-уважительным обращением, что и делал в эти минуты Алёхин.
Ему требовалось высказать помощнику коменданта ещё кое-какие наставления, однако, почувствовав неблагоприятную, с язвительностью, реакцию, он умолк, решив немного повременить и продолжить разговор по дороге или уже на месте. Он сразу понял, что капитан – человек с характером, точнее с норовом, и ладить с ним будет непросто, а противопоставить этому можно только добродушие и вежливость, столь облегчающую отношения между людьми.
Когда, докурив, помощник коменданта бросил папиросу, Алёхин, подобрав окурок, сунул его в землю под орешину. Капитан посмотрел, поджал губы, но ничего не сказал.
– Костя! – оборачиваясь, позвал Алёхин. – Мы возьмём спички?
– Ну что с вами поделаешь… – лениво и вроде неохотно ответили из кустов.
Стоя немного в стороне, Блинов продолжал присматриваться к капитану. Помощник коменданта был на полголовы выше Алёхина, значительно темнее волосами, но светлее лицом – свежевыбритым, чистым и гладким – и несравненно представительней; его стройной, горделивой осанке мог позавидовать любой офицер. И голос у него был выразительный, мужественный, удивительно приятный. «Такие нравятся женщинам, – подумал Андрей. – И вообще производят впечатление… Да-а! Где же я его видел?..»
