Мой друг, покойник (Новеллы, Роман ) - Рэй Жан (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Молли собиралась обратиться к служащим мэрии, но мисс Патриция проведала про ее любопытство. Последовал бурный разговор с угрозами увольнения, и служанка поклялась не говорить ни слова о незримой леди, кроме как по случаю приемов.
Однако кое-какие мысли у нее возникли. В глубине необъятного парка сэра Бруди, на окраине лиственничной рощи, стояла престранная постройка — двухэтажный павильон с окнами, зашторенными бархатом гранатового цвета.
Однажды, гуляя с рассыльным из соседней округи, Молли оказалась в окрестностях этого домика.
Вдруг перед ними возник лесничий, бесцеремонно изгнавший их из запретных владений; с этого момента Молли уверилась, что лесной домик служил приютом для леди Хоннибингл.
— Ступайте, — приказала мисс Памкинс, — и предупредите моих сестер, что пора приступать к туалету.
Дебора и Руфь Памкинс в это время пересчитывали катушки с нитками, укладывали булавки, мотали шерсть и шнуровку.
Молли не любила Дебору, женщину зловредную и мстительную, но ее влекло к мисс Руфь, младшей из сестер Памкинс, которая выглядела бы красивой, не одевайся она по устаревшей моде.
И пока средняя сестра, блея овечкой, поднималась по лестнице в свою комнату, Молли успела шепнуть на ухо Руфи:
— Вы знаете, мисс Руфь, сегодня у нас ужинает детектив из Лондона!
— А он придет? — с сомнением спросила Руфь и скорчила гримаску. — Говорят, полицейские не очень общительные люди.
— Я его видела, — возразила Молли Снагг. — Он мне кажется ласковым и добрым. С сержантом Лэммлом его и сравнивать нельзя; тот только и думает, как бы заковать вас в наручники.
— Быть может, он расскажет, что приключилось с бедным мистером Кобвелом, — сказала Руфь Памкинс.
— Приключилось?
— Конечно! Только он это знает. Эти лондонские полицейские знают все тайны.
— Может, спросить у него… — начала было Молли.
— Что именно, моя милая?
— А ничего, мисс Руфь! — спохватилась служанка, и щеки ее чуть порозовели.
Она подумала о леди Хоннибингл, но не осмелилась открыться даже Руфи.
За несколько минут до того, как часы в гостиной пробили четыре раза, в нее величественно вплыла мисс Патриция.
В просторной комнате с высокими потолками, оклеенной канареечно-желтыми обоями, стояли стулья, обтянутые штофом, навощенный стол красного дерева и красное велюровое кресло. Над камином из узорчатого мрамора высилось громадное зеркало зеленоватого стекла, а рядом торчали две лампы с круглыми колпаками, которые зажигали с наступлением ночи.
На стенах висели дагерротипы и два больших писаных маслом портрета импозантных джентльменов в париках и жабо, которых сестры Памкинс считали своими предками, хотя приобрели их у старьевщика Джеймс-Маркета.
Каминные часы с маятником, изображавшие бородатого старца с грозным серпом в руке, не ходили, а звучный счет секундам вели часы с кукушкой из Шварцвальда. Когда шумный механизм издал металлический скрип, предваряющий появление деревянной птицы, которая должна была прокуковать четыре раза, мисс Патриция уткнулась носом в окно и рявкнула:
— Миссис Пилкартер закрывает лавочку и готовится перейти площадь! Дебора, Руфь, спускайтесь!
Через несколько минут после крика кукушки все общество было в полном составе — сестры Памкинс, миссис Пилкартер, проживающая на отдаленной улочке уморительная старая дева мисс Эллен Хесслоп, величественная вдова дорожного инспектора миссис Бабси и вертлявая низкорослая дама по имени Бетси Сойер, которая немного красилась.
— Дорогие дамы, — жеманно начала мисс Патриция и с улыбкой обвела взором лица присутствующих, — будем ли мы ждать прихода леди Хоннибингл? Она не отличается пунктуальностью.
Дамы единодушно согласились подождать полчаса, пока не пробьет полпятого.
Могли ли дела пришельцев, явившихся из мест, чуждых безмятежному Ингершаму, взорвать столь полный и всеобъемлющий мир, столь невероятное оцепенение времени? Какой пророк бедствий осмелился бы предсказать Великий Страх, который вскоре обрушился на городок и трагической прелюдией которого стала смерть мистера Кобвела? Но, как всегда, не будем забегать вперед.
Кукушка возвестила половину пятого, и Молли Снагг внесла горячий чай.
Сестры Памкинс ели мало; миссис Пилкартер потребовала стаканчик вишневого бренди уже перед второй чашкой чая; мисс Эллен с виноватым видом грызла одно печенье за другим; мисс Сойер пробовала все с плотоядным выражением на кошачьем лице, утверждая, что ест не больше пташки, но, в конце концов, побила все рекорды, хотя и сидела рядом с грузной вдовой Бабси, почти не скрывавшей своего чревоугодия.
Разговор не клеился… Все ждали ужина и уважаемого мистера Дува, чтобы дать волю языкам.
Со стола убрали, и присутствующие в ожидании вечери сразились в ландскнехт. Мисс Сойер мошенничала без зазрения совести и прибрала к рукам все сухие орешки, служившие разменной монетой.
С кухни доносились шумы, и струился аромат жареной на сале картошки, любимого лакомства мистера Дува.
Излишним будет утверждать, что дамы держали языки на привязи, но разговор больше вертелся вокруг новостей истекшей недели — их в мгновение ока обсудили, рассмотрели, дав надлежащие оценки согласно тому, как понимали справедливость эти дамы.
О покойном мистере Кобвеле почти не упоминали — только пожалели беднягу, воздали хвалу добродетелям, со скорбью перечислили его мелкие прегрешения, безоговорочно осудили злобствующую миссис Чиснатт, которая, забыв о приличиях, чернила память усопшего, и под конец с таинственным и знающим видом заявили, что-де мистер Триггс из Скотленд-Ярда еще скажет свое последнее слово. А это означало одно, присутствующие дамы были уверены — последнее слово по поводу столь неожиданной смерти пока не сказано. Но предпочли хранить окончательные суждения при себе и ждали ужина, где будут мистер Дув и… мистер Триггс.
Когда семь раз прозвучало звонкое ку-ку, Молли Снагг, под пустым предлогом торчавшая на пороге дома, ворвалась в гостиную с криком:
— Идут, оба!
Что вызвало новую раздраженную тираду мисс Патриции по поводу воспитания прислуги.
Мистер Дув представил своего приятеля, и все дамы немедленно прониклись добрыми чувствами к тому, кого за глаза величали «его знаменитый друг детектив».
Подали ужин. Еда была превосходной — Молли Снагг превзошла себя, а голубиный паштет оказался выше всяких похвал.
Во время десерта, когда подали ликеры (для мужчин приготовили ром и виски), мисс Патриция настояла на том, чтобы мужчины закурили, и поставила перед ними коробку из лакированного кедра с превосходными сигарами.
— А теперь, — сказала миссис Бабси, чье лицо побагровело от возлияний, — теперь слово детективу из Лондона.
Она произнесла эти слова столь бесцеремонно, что мисс Патриция поморщилась. Она сказала, что пригласила знаменитого мистера Триггса на столь незабываемый вечер из симпатии и восхищения перед ним, а вовсе не для выуживания из него полицейских тайн!
Присутствующие натянуто улыбнулись: а вдруг мистер Триггс поймает хозяйку на слове и раскроет рот лишь за тем, чтобы хлебнуть лишнюю порцию виски.
К счастью, положение спас уважаемый мистер Дув, — разве не был он ходячей газетой на этой памятной встрече? Он обещал сказать несколько слов по поводу печальной кончины дорогого мистера Кобвела, подробности которой узнал из уст самого мистера Чедберна, ведь мистер Триггс обязан хранить профессиональную тайну. А если допустит ошибку, его друг, детектив, поправит… Хотя значительно увлекательней было бы услышать трагический рассказ из уст самого славного свидетеля драмы…
Сигме Триггсу пришлось расплатиться за трапезу. В конце концов, скрывать было нечего; все, что он мог рассказать, за исключением некоторых второстепенных деталей, уже давно стало темой пересудов местных жителей…
Его сухой сдержанный рассказ не мог захватить аудиторию, но дамы шептали друг другу, что он изложил факты с ясностью и точностью, достойной бывшего служащего столичной полиции.
