Наставники. Коридоры власти (Романы) - Сноу Чарльз Перси (бесплатные полные книги .TXT) 📗
— Я, знаете ли, всегда считал себя весьма посредственным казначеем, — проговорил Винслоу. — Теперь мне очевидно, что со мной согласны и мои коллеги. Значит, я не заблуждался на свой счет. И это послужит мне некоторым утешением, когда я уйду в отставку.
Деспард-Смит сказал:
— Надеюсь, вы не думаете…
— Я не думаю, — перебил его Винслоу, — я уже решил. Рачительного финансиста из меня не получилось. Совету пора найти казначея, который в состоянии приносить пользу колледжу. Я гораздо больше верю в финансовые способности декана или наставника, чем они в мои; и у них есть к этому основания.
— Не могу поверить, — проговорил Кристл; Браун пробормотал, что он тоже не может этому поверить.
— К-катастрофически необдуманный поступок, — сказал Деспард-Смит.
Послышались возгласы сожаления, кто-то выразил надежду, что Винслоу еще опомнится, — так всегда реагировали в колледже на чье-нибудь заявление об отставке. Однако сегодня этот ритуал занял очень немного времени, и, как мне показалось, все почувствовали явное облегчение. Деспард вспомнил, что по Уставу утвердить отставку члена Совета может только ректор.
— Так пусть новый ректор начнет свою деятельность с этого приятного распоряжения, — сказал Винслоу. Его злобный сарказм всех покоробил, и когда кто-то еще раз предложил ему подумать, то было ясно, что это сказано только из вежливости. Отставка Винслоу никого не огорчила. И вдруг Джего воскликнул:
— Это отвратительный обмен!
— О чем вы? — спросил его Кроуфорд.
— О том, что мы готовы променять замечательного казначея на благотворительность жалкого богача. Я не могу с этим примириться!
— Мы ни о каких обменах не помышляли, — резко сказал Кристл.
— И все-таки это отвратительно! — Джего повернул голову к своему давнему недругу. — Винслоу, вы не можете себе представить, как мы огорчены вашим уходом! Если б вы поставили нас перед выбором, мы бы сделали его не колеблясь. Сэру Хорасу пришлось бы искать иное применение своим деньгам. Мы никогда не забудем ваших заслуг. Какую бы должность вы ни занимали, это неизменно приносило колледжу пользу. А за десять лет, что вы проработали казначеем, финансовое положение колледжа чрезвычайно упрочилось.
Говоря о первом распоряжении нового ректора, Винслоу саркастически улыбался; сейчас он выглядел удрученным и растерянным.
— Да только я-то тут ни при чем, — сказал он.
— Но, может быть, вы все-таки передумаете? — вскричал Джего.
Винслоу отрицательно покачал головой.
Вскоре собрание закончилось, и мы с Роем решили прогуляться по парку. Подступал вечер, сгущался холодный туман; черные стволы деревьев прорисовывались в сумерках, как на японской гравюре. Мы заговорили о сегодняшнем собрании. Затаенная неприязнь Роя к некоторым из наших коллег переродилась сейчас в холодное торжество: он попытался изобразить, какие у них были физиономии, когда они услышали, что шестая часть дара предназначается персонально ему.
— Сэр Тимберлейк, оказывается, шутник, — сказал Рой. И добавил: — А мне, значит, придется стать теперь респектабельным и самодовольным. Так или иначе, а они меня доконали.
Мы углубились в «дикий» парк, и я заговорил о Винслоу. Рой нахмурился. Нам обоим было грустно: мы в общем-то симпатизировали казначею, а поэтому нас огорчило его падение и восхитила безоглядная выходка Джего. Восхитила, но и встревожила. Он вел себя последнее время крайне безрассудно, и ему следовало поостеречься.
— Вечно он перегибает палку, — с раздражением заметил Рой. — У него нет чувства меры. Взять хотя бы его сегодняшние вопли насчет замечательных казначейских достижений Винслоу. Ну что за чепуха! Винслоу был даже не посредственным, а просто дрянным казначеем. Кристл справился бы с этими обязанностями в десять раз лучше. Да что там Кристл — я и то был бы прекрасным казначеем. Впрочем, меня-то они на эту должность ни за что не назначат. Я для них ненадежный.
Все это звучало несколько странно, но было правдой.
И тут вдруг из тумана бесшумно вынырнул сам Винслоу — сырая нескошенная трава глушила его тяжелые шаги.
— Это вы, Винслоу? — окликнул его Рой. — А мы именно о вас и говорим.
— Ну, что обо мне можно сказать!
— О вас-то как раз многое можно сказать, — заметил Рой.
— Чем вы собираетесь заняться на покое? — спросил я.
— Ничем. Мне уже поздно начинать что-нибудь новое.
— У вас будет много свободного времени, — сказал я.
— Да у меня как-то всегда было много свободного времени. Только вот не шло мне это впрок. Я ведь никогда не считал себя дураком. Больше того, глядя на своих коллег, я частенько поражался собственной мудрости. Но мне так и не удалось сделать ничего стоящего.
Мы с Роем посмотрели друг на друга и поняли, что нам лучше промолчать. Никакие слова утешить его сейчас не могли. Ему было полезно заглянуть правде в глаза.
Мы брели строем по парку в туманной тишине декабрьских сумерек. Деревья и кусты, словно живые, выступали из туманной тьмы; дойдя до каменной ограды, мы повернули обратно. Когда мы второй раз пересекли парк, Рой спросил Винслоу о Дике.
— Он только что обручился, — ответил казначей. — Мы едва знакомы с его невестой. Нам остается только надеяться, что все у них будет хорошо.
Винслоу говорил спокойно, нежно и открыто. Он очень тяжело переживал неудачи сына, но по-прежнему любил его. Я видел, что он думает о приближающейся женитьбе с радостью и надеждой.
Глава тридцать вторая
ДОБРОДЕТЕЛИ ПРОТИВНИКОВ
После прогулки Рой предложил Винслоу посмотреть какой-нибудь фильм. Тот удивленно пробурчал, что не был в кино уже много лет, но его определенно обрадовало предложение Роя, и через несколько минут они распрощались со мной, а я отправился к Брауну.
Я считал, что смогу переубедить Гея, и хотел поговорить об этом с Брауном наедине. Но у него сидел Кристл — далеко не такой оживленный, как утром или на собрании. Он мрачно попыхивал трубкой и, когда Браун открыл бутылку мадеры, объявив, что «за здоровье сэра Хораса надо выпить по-настоящему хорошего вина», улыбнулся словно бы через силу. Ему казалось, что его победу недооценили — это очень часто случается с победителями.
Он равнодушно выпил вино, глубоко затянулся и, на полуслове прервав нашу беседу, спросил у Брауна:
— Так что вы думаете о собрании?
Кристл нуждался в поддержке, и Браун сразу же это почувствовал.
— По-моему, на собрании наши коллеги единодушно отметили, что вы оказали колледжу неоценимую услугу.
— А по-моему, они единодушно решили, что ничего замечательного не произошло.
— Вы ошибаетесь, уверяю вас, — сказал Браун.
— Мало этого — они считают, что мы недостойно обошлись с Винслоу, — проговорил Кристл. И оскорбленно добавил: — А Джего меня просто поражает.
— Он хотел смягчить удар, ничего больше, — сказал Браун.
— А заодно решил произвести на избирателей благоприятное впечатление, — предположил я. — Решил сделать благородный жест. Ему надо завоевывать популярность: выборы-то на носу.
— Правильно, — энергично поддержал меня Браун, прекрасно понимая, что я говорю чепуху: нам надо было утихомирить Кристла. — И я очень рад, что он начал серьезно готовиться к выборам.
— Не верю я в это, — буркнул Кристл.
— У него ведь очень нелегкий характер, — сказал я.
— Ну, с этим-то я, положим, согласен, — проговорил Кристл. — Вполне согласен. — Он внимательно посмотрел на нас и, помолчав, медленно сказал: — Временами я, знаете ли, очень понимаю наших противников. Он донельзя переменчив. Иногда он ведет себя превосходно, я не спорю. А иногда становится совершенно невыносимым. Между нами говоря, временами я думаю, что мы сделали неправильный выбор. А вы? — Он поглядел сначала на Брауна, потом на меня.
— Я — нет, — решительно и твердо ответил Браун.
— В ваших рассуждениях есть логика, — сказал я. — Но я все это обдумал заранее, когда решал, кого поддерживать. И меня его недостатки не отпугнули. Я уверен, что сделал правильный выбор.
