Повести и рассказы - Шергин Борис Викторович (лучшие книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
И слезы его, как жемчужные зерна. Стал молодой бургомистр в простецком платье по корабельным прибегищам похаживать, с архангельскими поморами поговаривать. Оказалось, они уже слыхали, что здесь в больших русский человек. Вдаль простираться с расспросами Володька не стал, а пришел на совет и заявил:
– Прошу отрядить под меня приправный корабль. Прошу месяц отпуска. Поеду в Русь добывать свою матерь.
Советники понурили головы:
– Любезнейший наш бургомистр. Время осеннее, годы трудные… В море туманы, в русской земле обманы. Боимся за вас, не покидайте нас!
Он на ответ:
– Никто нигде не посмеет задеть верховного бургомистра славного Гамбурга… А не отпустите – умру!
В три дня готова шкуна трехмачтовая, команда отборная и охранная грамота.
Парус открыли, ветер паруса надунул. В три дня добежали до Двинской губы. Теперь наш Володенька и с палубы не сходит, не спит и не ест. Так и смотрит, так и ждет.
У Архангельского города якоря к ночи выметали. В корабельной конторе отметились, и захотелось нашему бургомистру той же ночи к родному дому подобраться, тайно высмотреть своих. Переоделся в штатское платье и направился окраинными улицами в обход, чтоб на кого не навернуться.
И тут его схватили грабители, отняли верхнюю одежду и хотели убить. Темна ночь, черны дела людские…
Володька закричал:
– Что вы, одичали, на своих бросаетесь! Я сам мазурик, на дело бежал…
Тут один рычит:
– Убить без разговоров!
– Кряду ножом порешить.
– Убежит, на нас докажет.
Другие возражают:
– Утром зарежем. А то с кровью проканителимся ночная работа пропадет. Петухи уж вторые поют.
Володька надежды не теряет:
– Возьмите вы меня на ночную-то работу. На это против меня не найдете мастера!
– Ну, идем… Только уж смотри, закричишь или побежишь -тут тебе и нож в глотку
Долго шли по продольной улице, свернули на поперечную, остановились у высокого дома. И сквозь мглу ночную узнает пленник – улица их, Добрынинская, и дом их.
Главный шепчет:
– Здесь старуха живет, Добрыниха. Налево пристройка, окно с худой ставней. Тут у них кладовая клеть. Медна посуда есть, одежонка… Пусть один в оконницу пропехается, будет добро подавать, мы принимать.
У Володьки сердце то остановится, то забьется:
– Я горазд в окна попадать. Меня подсадите.
– Тебя одного не пустим, лезьте двое.
К чужим бы не суметь, а свои косяки пропустили. И ставня под хозяйской рукой не стукнула. Следом за Володькой протискался еще один.
В опасности голова работает круто. Закричать?… Стены глухие, кто услышит ли?
Стучать? Нет ли чего тяжелого…
Наткнулся на весы. Нащупал гирю. А страшный компаньон к нему:
– Мы что, гадюка, играть сюда пришли?! Ломай замок у сундука!
Вместо ответа Добрынин левой рукой схватил его за горло и подмял под себя, а гирей в правой руке и ногой приправил, что было сил, грохотать в стену, в двери, во что попало, неистово крича:
– Карау-ул! Спаси-и-те!
В доме поднялась тревога. Забегали люди, замигали огни. Мазурик вырвался из рук Добрынина, ударил его ножом, да мимо, только сукно рассек, затем кинулся в окно и выбросился наружу.
Скоро далекий топот ног известил, что мазурики скрылись. С чем нагрянули, с тем и отпрянули.
Того разу дверь в кладовую размахнулась, и несколько человек бросились вязать мнимого вора. Он закричал:
– Не троньте меня, не смейте. Ведите сюда хозяйку Добрыниху.
А хозяйка Добрыниха бежала по сеням с фонарем. И тут у нее ноги подрезало, и она закричала с рыданьем:
– Не смейте!… Это сын, сын Володя, воротился!
Пала мать сыну на грудь:
Тут не бела береза подломилась, не кудряве зелена поклонилась, повалился сын матери в ноги.
– Дитятко, не мне кланяйся. Благодари Марину Ивановну-только по ее милости я эту прискорбную пору пережила. Она меня заместо матери почитала.
– Маменька, где она?!
– Тут она! За калачами пришла да и ночевать осталась… Точно знала…
И Марина, станом высокая, а нежным лицом все та же, держит Добрынина за руки, не дает ему падать в ноги. И говорит, говорит, торопится:
– Володенька, как тогда жить-то зачинать без вас горько было. Отец женился, няня померла, я у маменьки у вашей больше гощу. А вас первое время и в живых не чаяли. Потом весть пришла, что пловца кораблем подобрали. На остатках узнали – в Гамбурге морского найденыша главным начальником положили. На вас думать боялись, а надежды не теряли.
И Володька на ответ:
– Тошнехонько! Бил вас денечек, сам плакал годочек! Марина Ивановна, мама! Перемените печаль на радость, слезы на смех. Я и есть главный бургомистр города Гамбурга. И я за вами на корабле пришел.
Погостил тут Володя сколько привелось, а потом сел с матерью да с невестой на корабль и с вечерней водой, под красой под великой отправились в путь, чтобы жить вместе и умереть вместе.
